Женщина отвечала, но было видно, что она изо всех сил старается контролировать себя, чтобы не сказать лишнего или не наделать глупостей.

Несколько раз она искоса глядела на Боксёра, будто ожидала, что тот встрянет и заступится за неё. Но Боксёр, кусая губы, только слушал. Встревать он не собирался. Он тоже о чём-то очень активно думал. Но только о чём?

— Что за зелёные? Как выглядят? — спросил я.

— Да твари какие-то. Там и люди, и не люди. Те что нелюди– страшные, зубастые, на людей не похожи. Мутанты или инопланетяне — не знаю. Знаю только, что их убивать надо.

— А почему нужно убивать? — уточнил я.

— Они на нас нападают. Наших убивают, мы — их. Всё логично.

У Хельги дёрнулась щека. Но больше никакой реакции она не выдала.

Признаться, у меня самого глаз дергался, а руки чесались пристрелить эту до жути раздражающую женщину… Вот только за что?

Во-первых, это бессмысленно. Стреляй в неё не стреляй, она просто воскреснет, а потом ищи её в поле. А во-вторых, с какой стати её убивать? Из-за того, что у неё дурной характер?

Да она знает какую-то информацию и не хочет говорить. Не пытать же её теперь.

Хельга, конечно, застращала бедняжку — но оно и не мудрено, у нас у всех просто сдают нервы.

Мы все пытаемся разобраться в том, что здесь происходит. Да ещё и непонятное предупреждение о ликвидации через десять дней, висит над нами будто гильотина. А эта непонятная женщина явно что-то знает — но молчит.

Проявив чудеса сдержанности, я ровным тоном спросил:

— Может, там есть ещё капсула? Ну, в том месте, где ты воскресла?

Женщина посмотрела на меня с подозрением.

— Я подумал, что, может, кто-то еще из ваших воскрес. Ты сама говоришь, что здесь был большой отряд. Вдруг там воскрес твой командир?

— Может, воскрес, — бросила женщина.

— Так, может, покажешь нам, где капсула? — влез Лысый.

Она хмыкнула.

— А больше вам ничего не показать? Вы просите, я ж ваще из этих, которые показывать любят, ага…

В принципе, справедливо. И её желание сохранить местоположение единственного шанса воскреснуть было вполне закономерным.

Та же Хельга не пожелала раскрыть место расположения своей капсулы. Так почему мы должны эту женщину принуждать сделать то же?

— Я тебе не верю. И мне не нравится, что я не вижу твой уровень.

— И что? Я что, должна всё всем показывать? Я твой тоже не вижу.

— Ты не похожа на ту, кто может полностью скрыть свой уровень.

— А ты не похожа на ту, которая всё должна знать. Вы лучше скажите, — вдруг сменила тему Рианна, — а что это за система такая — «Прозрачная жизнь»? А то уведомления так и сыпятся. «Прозрачная жизнь» — это, «Прозрачная жизнь» — то… А что это за хрень такая, я ж ума, не приложу! И название такое чудное. Я бы сказала — тупое. Какой придурок мог придумать такое название для системы? А? Что за жизнь прозрачная? Как это вообще представить себе можно? Ладно зелёная жизнь — из земли травка растёт, или лягушка бегает. А прозрачная жизнь — что такое? Слизь какая-то, или медуза?

— Здесь не ты задаёшь вопросы, — холодно произнесла Хельга.

— Да я же не просто так спрашиваю! — взвилась тут же Рианна. — Мне ведь это необходимо, чтобы вспомнить. Ну, знаете, чтобы всё в голове сразу встало на свои места. Понимаете?

Я поморщился.

— Я ничего не знаю про «Прозрачную жизнь». Мне помощник говорил что-то про систему управления…

Хельга набрала полную грудь воздуха.

— Это не система управления. Это основа всей человеческой цивилизации.

— Вот-вот, мне тоже что-то такое помощник говорил.

— «Прозрачная жизнь» — это способ полной оцифровки жизни каждого объекта, — продолжила Хельга. — Нам всем в голову вживлены чипы «Прозрачной жизни». И Система считывает абсолютно всё: что мы делаем, как мы едим, где мы спим, чего достигаем, чем занимаемся. Причём она абсолютно нейтральна, абсолютно беспристрастна.

— То есть, что получается? В моей башке какая-то система, которая видит абсолютно всё? А если я в туалет захочу сходить? — взвился тут же Боксёр.

— Ты не слушаешь. Системе плевать, что ты делаешь. Ты же туалета не стесняешься, когда ходишь по нужде? — бросила она.

Я заинтересовался.

— Расскажи подробнее, — попросил я. Уточнял больше для того, чтобы отвлечься от разговора с Рианной. От этой женщины у меня уже голова стала болеть.

Хельга набрала полную грудь воздуха.

— Как я уже сказала, это система полной оцифровки нашей жизни. Вплоть до сознания, разума и души, или что там у нас в головах находится. По крайней мере, это то, что загружено в мою память. Система оценивает все наши действия. Если мы в той или иной сфере проявили себя, присуждает уровни, причём базовые уровни сравнивает со всеми людьми находящимися в системе.

— Вот же заморочились. Как по мне это бессмысленная суета, — хмыкнул лысый.

— У меня заметка, что это для того, чтобы обезопасить человечество от псевдо профессионалов и дилетантов отдающих всё на откуп ИИ. Мол, раньше было слишком много людей, которые убедительно говорили, но ничего не умели и ничего толком не знали. Тогда система стала оцифровывать достижения, выискивая истинных профессионалов. Итак, какой-нибудь рыболов вдруг узнавал, что он лучший рыбак мира. Или продавец в магазине вдруг осознавал, что умеет продавать лучше всех, либо на уровне гораздо выше среднего. Есть мнение, что система приобрела популярность благодаря кадровым агентствам. Её использовали для оценки и поиска лучших сотрудников. А потом уже она начала трансформироваться. И однажды вышло так, что этой оцифровки стало достаточно, чтобы сохранить в системе разум человека. А дальше немного усовершенствовать систему, и уже стало возможно воскрешение.

У меня в голове это всё не укладывалось. Но не спорить же с очевидным. Тем более, что я и сам уже умирал и благополучно воскрес. Одно только не учли создатели. Стоит обрубить связь, и человек появляется без памяти.

— Ну да, рассказывай. Глупости, какие-то говоришь, — оскалилась Рианна.

Хельга невозмутимо пожала плечами.

— Ты мне вопрос задала — я ответила. Наш Сергей тебе пообещал, что мы готовы сотрудничать. И что будем отвечать на твои вопросы. Мы свою часть уговора исполняем. А вот ты на наши вопросы не отвечаешь.

— С чего ты взяла? — скорчила недовольную мину Рианна. — Я всё рассказала.

— По глазам твоим вижу. Ты помнишь что-то очень важное. Может, вообще память не потеряла. Но не рассказываешь. Я это чую.

Рианна напряглась. Они с Хельгой посверлили друг друга взглядами.

— Да, кое-что помню, — наконец произнесла Рианна. — Помню, что мы должны были защищать планету от вторженцев. И я не знаю — кто вы: свои или чужие.

— Значит вторженцы, — поморщился лысый. — Ты же про этих зеленорожих засранцев, которые шипами плюются?

— А вот и нет, — усмехнулась женщина. — Эти зелёные как раз местные. А вторженцы там.

Она указала рукой вверх, на зависший вверху корабль.

Вот теперь у меня в голове образовался полный бардак.

Если я раньше ничего не понимал, то сейчас даже те клочки данных, что у меня были, перемешались окончательно.

Судя по тому, какая ехидная улыбка появилась на лице Рианны, она была очень довольна произведённым на нас эффектам. Ну да, лица у нас были те ещё.

— Вы сами говорите, что вы ничего не помните, — продолжила женщина. — А что, если враги — вы? Просто не знаете об этом. Как я могу вам доверять или открывать свои секретики? А вы еще просите делиться информацией и показывать, где мои капсулы. — Она с вызовом посмотрела на Хельгу. — А ваши капсулы где? Покажете, товарищи?

Повисла долгая тишина. Рианна с видом победительницы смотрела на нас. Будто это она в нас тычет оружием, а не наоборот.

— Ну да, ситуация патовая, — согласился я. — Но мне одно не понятно: ты говоришь — эти зелёные, они местные. Так это всё-таки люди или какие-то…