— Жанр детективов так называется, — пояснил я. — Замкнутый детектив или головоломка. Я же говорил, что люблю их читать.

— Это не книга, а жизнь! — как-то очень холодно заметила Воронина.

— Да я не в этом смысле… Короче, забей. То есть у нас кража из закрытого сейфа, ключи от которого были только у твоих сестер, но сами они этого точно не делали. Еще мы должны исключить дубликаты ключей и взлом замка. Это все, что есть?

— Это то, что я успела выяснить за несколько дней.

— Версии есть?

— Нет. Те, что были, я уже отработала, и сейчас в тупике. Михаил, ты мне поможешь? Я не знаю уже, за что браться, а твой свежий взгляд может помочь.

Я даже немного удивился вопросу. В смысле, помогу? А какие еще варианты?

— Аника, ты хоть и семидесятилетняя графиня, но все же мой друг, — ответил я. — Конечно, я тебе помогу.

На этот раз она подготовилась, и щелчком пальца отправленная скомканная салфетка попала мне прямо под глаз.

— Что за ребячество, ваша светлость! — изобразил возмущение. Подумал, подумал и не стал добавлять «в вашем возрасте». А вот про другой момент стал. — Только… Ты не боишься, что мое своеобразное… назовем это «везение», усугубит ситуацию?

Ответ Ворониной меня просто убил.

— Вообще-то я именно на него, Миша, и рассчитываю!

С Аникой мы еще около часа сидели в кафе, обсуждая версии и строя планы на расследование. Много чего придумали, наметили основные движения, но сошлись на том, что утро вечера мудренее, и что завтра с обеда мы с ней встретимся в родовом гнезде Воронцовых, чтобы пообщаться с ее сестрами вживую.

— А почему с обеда? — немного удивилась моя собеседница.

— Так у меня с утра процедуры, — развел я руками. — Я тут на лечении, забыла?

— Блин! — просторечия из «пожилой» аристократки сегодня так и лезли. — А нельзя отложить?

— Можно, — покладисто кивнул я. — Но я не буду. Последние события показали, что без магии, которой я пока управляюсь довольно посредственно, влезать в новые приключения не стоит.

— А что у тебя с магией? — тут до меня дошло, что предметно мы этот аспект с коллегой не обсуждали. Так, редкие упоминания о проблемах, но не более того.

Что же. Откровенность за откровенность. Я быстро поведал Ворониной о последствиях безудержного пьянства и пристрастия к веществам юного княжича Шувалова.

— То есть ты во все эти блудняки практически голый влезал? — внезапно дошло до Аники. — Господи, да ты еще более отмороженный, чем я раньше думала!

— Сочту за комплимент, ваша светлость, — усмехнулся я. — Так что, сама понимаешь — бросать лечение мне никак нельзя. Да и не нужно. Уверен, половины дня нам с тобой хватит для работы.

— Твоими бы устами, да мед пить… — не очень довольно, но все же согласно пробурчала собеседница. — Ладно, тогда до завтрашнего обеда? Устрою встречу с сестрами, может, тебе удастся узнать у них то, что я упустила.

— Хорошо. А я пока вечерком загружу Ксюшу анализом твоей семьи. Если не сестры сами у себя украли документы, так может, кто-то из их детей? Тебя проводить, кстати?

— Мы что, на свидании, Шувалов? — фыркнула девушка. — Созвонимся ближе к полудню. Пока.

На том мы и расстались. Воронина вызвала такси и уехала, а я, немного еще прогулявшись, чтобы уложить все в голове, отправился к клинике пешком. Люблю ходить, когда думаю. А тут такое окружение идеальное, сам бог велел.

Однако я не просто бесцельно брел, а вполне осознанно озадачивал виртуальную ассистентку работой. Если есть на кого спихнуть рутину, так почему бы этого не сделать? Тем более что нейросеть явно быстрее и лучше меня справится с составлением портретов семейства Воронцовых.

Попутно еще и выяснил, как дела в столицах обстоят. Созвонился с Туровым, он мне все последние новости и рассказал. Что особо порадовало — таинственная «организация» не спешила реализовывать свои, озвученные через посредника, угрозы. И вообще никак себя не проявляла. Сашка только жаловался, что без шуваловских охранников ему просто невозможно никуда сходить. Ага, типа до этого он такой гуляка был, просто дома не сидел!

Еще я от него узнал, что отец добился кое-каких успехов в деле о «Святогоре», завтра они с ним должны были съездить в некое секретное ведомство и там о чем-то поговорить. Платов не звонил и не давил на принятие решения — видать, ему тоже дали понять, что княжич на лечении и его не стоит беспокоить по таким пустякам.

Короче, все было на удивление тихо и благостно. Ровно настолько, чтобы я заподозрил скорое завершение этой белой полосы в жизни. С моим-то везением иначе и быть не могло! Но накручивать себя не стал, вернулся в свои апартаменты и лег спать.

Утро следующего дня пролетело в привычном, почти медитативном режиме. Эликсиры Дранникова, целительный сон у Чернова и вибрации токов от Сиротина — этот распорядок стал уже рутиной. Организм отзывался на лечение с благодарностью; я чувствовал, как по магическим каналам, еще забитым шлаками, вновь начинал циркулировать уверенный, хоть и не сильный, поток энергии.

После процедур, ближе к обеду, ожидая звонка от Аники, я устроился в кресле с планшетом и погрузился в изучение досье, которые подготовила Ксюша. Нейросеть поработала на совесть, выудив из открытых источников, светской хроники и, вероятно, парочки закрытых баз, исчерпывающую информацию о современном поколении Воронцовых.

Но начал я со старшего — именно с матриархами мне сегодня предстояло встречаться, и хотелось бы понимать, как с ними себя вести. Обе они, Софья Ильинична и Анастасия Ильинична, были вдовами, причем похоронили мужей совсем недавно — первая три года назад, вторая два. И теперь рулили большим семейством в две пары рук.

Старшая, Софья Ильинична, в обществе считалась затворницей, почти никогда не покидавшей имения. Не по состоянию здоровья — ее, скорее, не любили за склочность и тягу к устраиванию скандалов. В конце концов, устав терпеть ее выходки, ялтинское общество стало ее игнорировать. А она в ответ — его.

Младшая из сестер, Анастасия, местный провинциальный свет уважала. Являясь попечительницей сразу трех благотворительных фондов и даже преподавателем в местном вузе — читала лекции по астрономии. А еще устраивала ежегодный Рождественский бал — не то чтобы важная для расследования информация, но все же позволяющая получше узнать о ней и о ее характере до личной встречи.

У каждой из сестер Аники имелось по три отпрыска: два сына и дочь у Софьи и ровно такой же набор у Анастасии. И практически каждый уже обзавелся своими детьми, некоторые — вполне даже взрослыми на сегодняшний день.

Глеб Германович, старший сын Софьи Ильиничны, служил по линии министерства иностранных дел, имел двух сыновей, стабильное финансовое состояние и практически немецкую страсть к порядку, от отца, видать. Из Ксюшиной записки следовало, что он даже в гости к маменьке приезжал в одни и те же даты, дважды в год. Исключением в этом графике были лишь похороны отца.

Последний раз в Крыму он был почти пять месяцев назад, вместе с семьей, поэтому из списка подозреваемых я его сразу же исключил. Как и его сестру, Алину Германовну. Та вышла замуж по любви за какого-то фотографа, а не по расчету за предложенного барона, поругалась с отцом и более ни в Ялте, ни в Крыму не бывала ни разу. Зато активно мелькала в светской хронике, блистая на обложках журналов — в свои сорок пять она выглядела настоящей фотомоделью. Я мысленно пометил эту барышню как любительницу «жить для себя» — ко всему прочему, она еще и детьми не обзавелась. Проживала она постоянно в Европе.

Третий сын старшей из сестер Ворониной, Лев Германович, в качестве подозреваемого подходил идеально. Сорок один год, увлеченный чудак, и — па-бам! — профессор Владимирского Императорского Университета генетики! Генетики, Карл! Совпадение? Может, и так. Но информацию о нем я читал не в пример внимательнее, чем про его братьев и сестер.

Деньгами он не интересовался от слова совсем, зато наукой — мое почтение! Одних только заголовков статей я отметил два десятка за последние три года. И все они были так или иначе связаны с биогеронтологией. То есть изучал вопросы старения и меры по борьбе с ним. Как тут не сделать стойку?