Да и сейчас Платов стелет мягко, а лежанки казенные ой какие жесткие — мне ли не знать.

— Подумать надо, господин генерал. Огорошили вы меня своим предложением, даже не знаю, что ответить. Звучит, вроде, интересно, да подробностей маловато.

Тот кивнул, будто такого ответа и ждал.

— Из того, что сказать могу для пока стороннего человека — официально никакого «Ковчега» не существует. Но наших возможностей вполне достаточно, чтобы влиять на многие вопросы. Очень многие.

Если это не скрытая угроза была, очень мягкая, в несколько слоев пупырчатой пленки завернутая, то я тогда не знаю даже.

— Это я уже понял, Григорий Антонович, — улыбнулся я во весь рот. А чтобы он не подумал, что я готов в отказ пойти, добавил специально. — И позвольте еще раз поблагодарить за деятельное участие в освобождении моего друга.

— Пустое, — отмахнулся генерал. — Есть хоть какие-то мысли, кто это мог быть? Это бы нам помогло.

— Ни малейших, — ни в чем не соврал я.

То есть, понятно, что за флешкой приходили, но кто — я даже предположить не могу. Внезапно разыгравшаяся паранойя даже подкинула такой вариант, в котором действовали люди Платова. Но я эту версию сразу отмел. Во-первых, не стали бы действовать так топорно, если структура полугосударственная. Боевики же выглядели и вели себя так, будто представляли частную инициативу.

А во-вторых — маячок. Если флешку украли из архива чтобы продать, то ставили его те, кто воровал. Точно не те, кто потом утечку локализовали.

На том мы с генералом и распрощались. Он отключил «купол», пожелал Саше скорейшего выхода из медикаментозного наркоза, и отбыл восвояси. А я, накинув плед, вернулся в кресло. И проспал, ради разнообразия, до самого утра.

Проснулся от мерзкого звука — будто забылся на приеме у стоматолога, а тот воспользовался ситуацией и начал тебе зуб сверлить. Без наркоза. Пока глаза продрал, вскочил и обнаружил, что пищат приборы, что у постели Сашкиной стояли. А сам он, сорвав с себя последний пластырь, крепящий капельницу, пытается подняться.

— И куда это ты намылился? — тут же бросился к товарищу, укладывая его обратно в кровать. — В туалет, что ли, приспичило?

Есть радость в том, чтобы вернуться обратно в двадцать пять. Не в свои, но тоже очень даже неплохо. Ночь провел на кресле, скрючившись в форме буквы «зю», а как подскочил — не болит ничего, не тянет нигде. Красота! В прошлой бы жизни я бы к больничной койке только доковылять смог.

— Фу-ух, Миша! — облегченно выдохнул Саша, увидев знакомое лицо. — А я решил, что у этих.

А вправо голову повернуть, прежде чем устраивать этот побег из курятника? Да уж, гений просто!

— С ними покончено, — успокоил его я. — А ты в больнице, из тебя сейчас наркоту выгоняют, которую похитители вкололи. Со вчерашнего вечера. Так что зря ты все это с себя сорвал. Щас обратно воткнут. Возможно — не туда.

И верно. Минуты не прошло, как в дверях уже появилась медсестра, сходу накинувшаяся… на меня. Типа, это я не уследил и дал пациенту снять с себя все эти датчики и капельницы. Между делом, продолжая ворчать, сделал то, что я Турову обещал — то есть без всякой жалости загнала иглы обратно в тело. И велела лежать без движения, мол, сейчас врач придет.

Когда она вышла, Саша повернул голову и произнес.

— Я знал, что ты меня не бросишь.

Просто сказал. Без каких-то душу рвущих интонаций. Но от того получилось настолько искренне и естественно, что у меня что-то засвербело внутри. Так, знаете, дети в полной уверенности утверждают, что мама самая красивая, папа — самый сильный, а старший брат — самый умный. Не знание, а вера. Которой, блин, нужно постоянно соответствовать!

— Да по пути было, — отмахнулся я. — Ты как себя чувствуешь?

— В голове вата, в животе слабость, други дрожат, — подробно доложил он. — Это из-за носителя, да?

— Похоже на то, Саш. Слушай, пока ты спал, много всего интересного произошло. Для начала, нас навестил сам князь Шувалов…

И я последовательно начал рассказывать ему о визите Мишиного отца, и о том, что я ему все про флешку выдал. Затем пришлось прерваться, так как пришел врач, на этот раз ради разнообразия решивший сперва поругать не меня, а Турова, а протом устроивший полноценный осмотр минут на десять.

Когда он все же ушел, пообещав к вечеру определиться оставят Сашу здесь или отправят долечиваться домой, я продолжил свой рассказ. Не забыв при этом и про визит Платова.

— Нифига себе как все закручено, — прошептал хакер, когда я поделился с ним соображениями о том, что «Ковчег», вполне вероятно, и есть та контора, которая приказала убить курьера.

— Не то слово, друг мой, — ухмыльнулся я. — Будем надеяться, что у отца хватит влияния всю эту хрень нормально разрулить.

В отличие от визитеров, у меня «купола» не было ни в артефактном исполнении, ни в виде заклинания. Так что разговаривали мы с Туровым тихими голосами заговорщиков.

— Да уж, что еще остается, — кивнул он. — Слушай, а ты что думаешь ему отвечать? Ну, генералу своему?

— Не хочу под него идти, — немного обтекаемо ответил я. — Не нравится мне его стиль работы, хотя эффективность, должен признать высокая. Да и возможности не чета полицейским. Но как подумаю, что он мне вот такой же приказ спустит — найти и уничтожить — сразу как то все желание пропадает.

— Согласен. А он отказ примет?

— Ты не забыл, кто я такой, Саш? Наследник князя Шувалова, у меня батя с императором в баню по выходным ходит!

— Что, правда?

— Эк тебя по башке то стукнули! — рассмеялся я. — Нет, конечно! Ну, то есть — я не знаю. Да и не это важно. А то, что против своего сына он никакому Платову выступать не даст. Но, понятное дело, я к этой тяжелой артиллерии буду прибегать только в крайнем случае.

Еще немного с Сашей поболтав, я стал собираться. Сегодня у меня рабочий день, так-то, надо в Злобино ехать, а по пути еще хотелось бы заскочить и Влада проведать. Напарник пострадавшего телохранителя уже сообщил, что ранен он оказался не так уж и сильно, просто большое магическое истощение усугубило ножевое ранение в живот. Но уже в сознании, лежит, скучает.

Сам Игорь ждал меня в машине у больнице, мы договорились, что еще некоторое время он на меня поработает. Но дойти до него я не успел. Едва выйдя на улицу, я увидел, как на дорогу передо мной заступает худой и щуплый дедок.

Охранник его маневр заметил и тут же рванул на перехват. Я, признаться, тоже назад стал сдавать — здоровые инстинкты после вчерашнего просто кричали об опасности. Но старикан все равно успел первым. Даже удивительно, как у него это вышло?

С усмешкой поглядев на колеблющийся воздух, который искажался моим «щитом», он произнес:

— Отзовите своего волкодава, молодой человек, я не собираюсь вам вредить. А всего-то навсего хочу поговорить. Об одной вещице, владельцем которой вы нечаянным образом стали.

Аура у деда была сильной. Это я из любви к простым формам так сказал — не люблю все эти превосходные степени. Но давил он ею крепко. Явно не Воин, повыше кто-то рангом. А с виду, главное, божий одуванчик. Такой, знаете, интеллигент из городского парка, там порой таких вот можно встретить возле столов с домино или шахматами.

И улыбался также дружелюбно.

— У меня, Михаил Юрьевич, знаете ли, принципы есть, — сообщил он, остановившись на небольшой от меня дистанции. — И один из них — никакого кровопролития в общественных местах.

— Как скажете, — хмыкнул я, одновременно с этим давая знак Игорю, чтобы он притормозил. Не было у меня уверенности, что он сможет против этого «профессора» помочь. Точнее, была, что не сможет. — А с кем имею честь?

— Клейн Роберт Леопольдович, — отрекомендовался дедок. И как-то по особенному прищелкнул каблуками. Я до этого такое видел только в фильмах про войну видел. И не в этом мире.

— Немец? — не мог не спросить.

А про себя усмехнулся — Дрозд, ты нормальный вообще? К тебе дядька приходит, который, судя по ощущениям, способен один на один с военным мобиком зарубиться, а ты думаешь о том какой он национальности?