Я хотела, чтобы это было идеальное время, и чтобы никто не мешал, поэтому я настаивала на том, чтобы свадьба состоялась до того, как Леон выйдет из тюрьмы. Судя по тому, что Максимус сказал мне, у него с сыном всё ещё были плохие отношения, и все его попытки сблизиться потерпели неудачу. Возможно, я никогда не пойму, почему Леон так себя вёл, я просто надеялась, что он поймёт это и найдёт другой путь, пока не стало слишком поздно.

Я перестала думать о своём будущем пасынке, когда моя мама взяла старую коробку и вынула из неё платье моей бабушки. Я была очень счастлива почтить традиции своей семьи и надеть это платье. Я надеялась, что Селена тоже сможет надеть его, когда придёт время.

Надев платье, я села на стул, и мама сделала мне причёску, превратив волосы в волнистые локоны, как она делала, когда я была ребёнком. Мой макияж, сделанный Пандорой, был лёгким и нежным, без каких-либо преувеличений, он просто скрывал некоторые недостатки, вызванные солнцем и беременностью, и придавал моему лицу немного сияния и румян.

Наконец, моя мама возложила мне на голову венок из цветов, такой же красивый и нежный, как и платье моей семьи.

— Ты идеальна, — сказала она, её глаза сияли и были полны гордости.

— Спасибо, мама.

МАКСИМУС

Я бы солгал, если бы сказал, что не нервничаю. В церкви я смотрел из стороны в сторону, подмечая каждую деталь и задаваясь вопросом, что бы могло случиться такого, что могло бы испортить этот прекрасный момент. Я не хотел, чтобы мой сын или другой член моей семьи испортили этот день.

Я был уверен в своём решении и сказал об этом всем, кто спрашивал меня на моей мальчишнике, особенно моему брату Никосу. Моя мать всё ещё кривила губы, но согласилась, что это было моё решение и что не было причин подвергать его сомнению.

После смерти Елены я поверил, что никогда больше не женюсь. Смириться с её потерей было худшим, что я когда-либо испытывал. Моя собственная боль и её отсутствие причинили Леону боль. Видеть, как мой сын потерян, и я ничего не могу с этим поделать, приводило в бешенство. Несмотря на то, что я достаточно страдал, когда встретил Аглаю, я понял, что готов начать всё сначала, чтобы прожить каждую минуту вместе. Несмотря на то, что я умолял, чтобы не произошло ничего ужасного, я больше не сдерживался из страха, даже перед теми, кто осуждал меня за то, что я был с такой молодой женщиной, они были просто критиками, поскольку я не совершал никаких преступлений.

Маленькая церковь, которую выбрала Аглая, была забита до отказа. Друзья и семья приехали отовсюду, чтобы присутствовать на свадьбе. В то время как мы хотели провести небольшую церемонию, в итоге мы позволили себе погрузиться в традиционализм и обычаи.

Широкая улыбка появилась на моих губах, когда двери церкви открылись, и я наконец увидел, как она вошла. Красивая, в платье, столь же изящном, как и её черты лица, она держала букет белых роз и трав, которые издалека напоминали базилик. Корона идеально гармонировала со всем её нарядом. Рядом с ней её мать направляла её ко мне.

Я был благодарен Милене за то, что она дала мне понять, что брак – это правильное решение и что ничто не сделает меня счастливее. Проживая этот момент, я понял, что имею право жить так, как хочу.

Как только Аглая остановилась передо мной, я взял её за руки и посмотрел ей в глаза, её улыбка наполнила меня новым дыханием и радостью. Мне было, может быть, и почти полвека, но я чувствовал, что у меня ещё много жизни впереди.

— Ты выглядишь ослепительно, — прошептал я ей.

— Ты тоже.

Мы повернулись к священнику, и он начал обряд, возложив мне на голову корону с лентой, соединяющей её с короной Аглаи.

Слушая проповедь, мы зажгли свечи. Когда меня спросили, хочу ли я этого брака, у меня не было сомнений. После того, как мы выпили по бокалу вина, священник трижды обошёл нас вокруг алтаря, держа в руках ленту с венками, чтобы мы были объявлены мужем и женой.

Вся церковь начала аплодировать, когда я поцеловал её, и мы вышли под рисовый дождь.

АГЛАЯ

Свадебная вечеринка была весёлой, с большим количеством музыки и танцев. Мне было очень весело праздновать мою любовь с Максимусом. Несмотря на моё напряжение по поводу возможности чего-то серьёзного, всё прошло по плану, и мы стали мужем и женой.

Мне было трудно поверить, что это произошло.

Максимус, мой муж.

Моя грудь переполнялась счастьем. Я никогда не думала, что когда-нибудь в своей жизни испытаю такое чувство, но этот момент настал.

— Наконец-то она заснула, — говорю я, устраивая Селену в комнате, соседней с нашей, в люксе, где мы остановились в отеле на одном из частных островов.

Мы много думали о нашем свадебном путешествии, и, поскольку наша дочь была ещё маленькой, я не хотела находиться так далеко от дома. Мы решили провести несколько дней в более близком месте, так как Максимус также не мог слишком долго отвлекаться от своих обязанностей при суде.

Отель был красивым, роскошным, и это место, которое я, вероятно, никогда бы не посетила без Максимуса. Хотя Греция была райским местом, с несколькими такими отелями, цены были очень дорогими и несовместимыми с зарплатами обычных греков.

Мой муж, помимо своей должности судьи, происходил из богатой семьи с большим достатком, хотя я никогда не удосуживалась вдаваться в подробности.

— Эй...

Он обнял меня сзади, увлекая в нашу комнату.

— Селена...

— Мы будем следить за ней. Теперь ты моя, жена.

Я повернулась к нему с улыбкой и положила руки ему на плечи.

— Жена? Хм, мне нравится, как это звучит.

— Тем лучше, потому что тебе придётся смириться с этим навсегда.

— Это угроза? — Смеюсь я.

Он отрицательно покачал головой.

— Это приговор.

— Должна ли я чувствовать угрозу?

— Только если ты не отбудешь свой срок.

— Я буду держаться молодцом, ваша честь.

— Хорошо.

Я встала на цыпочки, вытянув шею, и он наклонился, сокращая расстояние между нашими ртами. Его язык встретился с моим, и мои пальцы двинулись вверх по его затылку, теребя мягкие пряди его волос. Поцелуй стал более интенсивным, и я не осознавала, что он заставляет меня отступить, пока моя спина не ударилась о предмет мебели.

Максимус схватил меня за бёдра и поднял в воздух, заставляя сесть на деревянную поверхность. Я сняла свадебное платье перед тем, как приехать в отель, и надела более лёгкое платье, которое позволило мне обернуть ноги вокруг его талии.

Мы продолжали целоваться, когда он наклонился надо мной, провёл руками по юбке моего платья и погладил мои бёдра. Потянув его за волосы, я двигала головой из стороны в сторону, ища наилучшее место для наших ртов, в то же время отдаваясь безудержной потребности продолжать прикасаться к нему.

Его рот оторвался от моего и опустился на мою шею, вызвав волну мурашек, когда его руки потянулись к моему платью, стягивая его. Я потёрлась о подкладку его брюк, чувствуя, как тонкая ткань моих трусиков становится всё более влажной от потребности, которую я испытывала к нему.

Максимус ответил на моё желание, поцеловав, прикоснувшись и обняв меня в той же степени.

Я отпрянула, когда он снова накрыл мой рот своим, прикусив мою нижнюю губу и дёргая её, пока она не треснула, что вызвало у меня восхитительный стон.

Мой муж пристально смотрел на меня, держа меня за шею, а другой рукой стягивая мои трусики, небрежно снимая их. Его большой палец прижался к моим губам, и я слегка пососала его, что заставило Максимуса застонать от образа, который, вероятно, сформировался в его мыслях.

Он пристально смотрел на меня, сжимая мою набухшую грудь обеими руками, сжимая и покручивая мои соски, в то время как его выпуклость, всё ещё прикрытая его одеждой, тёрлась о мою пульсирующую киску, и в этот момент моя собственная жидкость уже пропитала его одежду.