АГЛАЯ

Мне показалось, что мои глаза разыгрывают меня, когда я увидела, что Максимус стоит и смотрит в мою сторону. Это был мираж или плод моего воображения. После стольких попыток связаться с ним за последние несколько месяцев я убедила себя, что больше никогда его не увижу.

Мой судья подходил ко мне всё ближе и ближе, доказывая, что он вполне реален, когда остановился рядом с моей кроватью и коснулся моей руки. Это были те же самые волосы с проседью и яркие голубые глаза, которые я так хорошо запомнила.

— С тобой всё в порядке? — Спросил он тихим голосом, как будто пытался что-то понять.

— Нет! — Отвечает моя мама. — Она совсем не в порядке. Кто вы такой?

Он сглотнул, как будто искал подходящие слова, чтобы ответить ей, но не нашёл их.

— Мама... — привлекла я её внимание. — Это Максимус.

— Старый извращенец, который надругался над моей дочерью, — стиснула она зубы, приняв ещё более оскорбительную позу.

— Мама! — Крикнула я.

— Возможно, это моя вина.

Он опустил голову и уставился в пол.

— Дело не в возрасте, я знала сколько ему лет, и тоже в этом участвовала, и он меня не заставляли это делать. Ты не можешь винить его, мама.

— О нет, я могу!

— Мама! — Закричала я, когда волна боли напомнила мне, что что-то не так.

— Аглая, тебе нужно успокоиться и отдохнуть.

Она упрекнула меня в этом с серьёзным видом.

— Тогда перестань так себя вести, — тихо попросила я, положив руки на свой круглый живот.

Я знаю, что у меня были причины злиться на Максимуса, но это были не те причины, которые использовала моя мать. Мне было грустно, что он расстался со мной, написав лишь сообщение, и захлопнул передо мной все двери, даже не позволив сказать мне ему, что я беременна.

— Ты...

Он был озадачен, уставившись на мой живот, когда, казалось, соединял точки в своём уме.

— Ребёнок мой?

— Да. — Ответила я односложно.

— Почему ты...

Он остановился на середине своего предложения.

— Блядь…

— Я пыталась поговорить с тобой. Я сделала всё, что могла, но ты заблокировал меня и полностью игнорировал меня после того дня в своём доме.

— Я не хотел, чтобы так получилось...

— У меня есть сомнения на этот счёт.

Я закрыла глаза и стала серьёзной. Хотя моё сердце подпрыгнуло, когда я увидела его здесь, я была очень расстроена тем, как он обращался со мной, и не была уверена, собираюсь ли я так легко это отпустить.

— Именно после того, как я услышал о тебе и Леоне, я понял, какую серьёзную ошибку совершил.

— Немного поздно, вы не находите? — Зарычала моя мама.

— Похоже, что так.

Он сделал глубокий вдох, признавая это.

— У меня никогда не было намерения причинить тебе боль, Аглая.

— Но это было больно! — Я стиснула зубы, пытаясь сдержать слёзы, которые вызвали его слова. — Это был очень больно!

— Я сожалею об этом.

Он опустил голову с убедительным видом вины, но я не была уверена, достаточно ли этого, чтобы заверить меня в том, что всё будет хорошо.

— Вы думаете, этого достаточно, чтобы прийти сюда и извиниться? — Возмущалась моя мать. Вам лучше уйти и оставить мою дочь в покое.

— Мама!

— Я позабочусь о тебе сама. Тебе следовало раньше понять, что ты встречалась с...

— Мама! — Я снова закричала, прежде чем она сказала что-то глупое, и она отступила, понимая, что таким образом может усугубить моё положение. Оставь нас пожалуйста.

— Но...

— Пожалуйста, — умоляюще посмотрела я на неё.

Моя мама несколько мгновений пристально смотрела на меня, а затем коротко кивнула.

— Я принесу тебе стакан воды.

— Спасибо.

МАКСИМУС

Осознание того, что она беременна, заставило меня почувствовать себя ещё хуже. Я верил или пытался убедить себя, что уйти было лучшим решением для нас обоих. Она была красива и слишком молода, она заслуживала мужчину своего возраста, а не такого старого и заклеймённого, как я, неспособного воспитать своего ребёнка, преуменьшая свои собственные проблемы.

— Я думал, с тобой всё в порядке, — сказал я, пытаясь чувствовать себя менее виноватым в сложившейся ситуации.

— По твоему со мной всё в порядке? — Резко отвечает она.

Я отрицательно качаю головой.

— Что случилось? Как ребёнок?

— Я не знаю.

Её глаза наполнились слезами, и я понял, что затронул очень деликатную тему.

— Они сказали мне, что моя плацента сместилась и что я должна оставаться строго прикованной к постели, и они дали мне лекарства, чтобы она не родилась преждевременно.

— Она? Это девочка?

Аглая ответила утвердительно, покачав головой.

— Я могу? — Я протянул руку, чтобы коснуться бугорка на её животе, прикрытого больничным халатом.

Она несколько мгновений смотрела на меня, прежде чем слегка покачать головой. Я слегка прикоснулся к её животу и почувствовал лёгкий толчок, который заставил меня улыбнуться.

Я думал, что я слишком стар, что я больше не смогу переживать такие моменты, но Аглая была как глоток жизни, подталкивая меня вперёд и показывая, что мне ещё так много предстоит пережить.

— Привет, доченька...

Услышав мой голос, девочка снова начала шевелиться в животе Аглаи.

— Я думаю, тебе лучше заткнуться.

— Прости.

Я неловко отодвинулся, и смотрел на неё несколько мгновений, пока не нашёл в себе смелости спросить её.

— Что Леон сделал с тобой?

— Он толкнул меня, и было бы хуже, если бы туристы не остановили его до прибытия полиции.

— Прости. Мне жаль...

— Я не думаю, что это твоя вина. Мне не следовало связываться с ним.

— Он мой сын, и я не воспитал его должным образом. Каждый раз, когда я думаю об этом, я понимаю, как сильно я потерпел неудачу как отец.

— Дело не в том, что Леон ведёт себя как избалованный ребёнок. Он уже достаточно взрослый и несёт ответственность за свой выбор, как и я.

Она повернулась ко мне лицом, заставляя меня сглотнуть. Прежде чем разговор принял другой оборот, к ней подошла медицинская бригада и задала несколько вопросов. Они также воспользовались возможностью, чтобы измерить жизненно важные показатели её и малышки.

Я воспользовался возможностью, чтобы узнать об их состоянии. Я сильно волновался и хотел что-то сделать, хотя и не знал, что именно.

Аглая была молодой и здоровой женщиной, но из-за падения её беременность была под угрозой. Она должна была оставаться в больнице до конца беременности, лежать и находиться под наблюдением специалистов, чтобы обеспечить здоровье себе и ребёнку.

Общественное здравоохранение в Греции было неплохим, но я чувствовал, что должен был дать своим девочкам более специализированную помощь. А также лучшее место для проживания, в котором не было жёсткой и неудобной кровати.

АГЛАЯ

Я провела в положении лёжа неделю. Как бы я ни старалась не жаловаться, я больше не могла этого терпеть. Как активный человек, я любила гулять, чувствовать себя полезной и заниматься чем-то другим, кроме ежедневного просмотра телевизора. Максимус навещал меня и иногда оставался со мной на ночь, когда моя мать была на дежурстве. Несмотря на то, что я была расстроена тем, что произошло, я была счастлива, что он был рядом со мной. Если бы у меня был выбор, он бы никогда не ушёл.

Леон был темой, которой мы избегали, хотя я знала, что он был в тюрьме за то, что сделал со мной. В какой-то момент я слышала, как люди звонили Максимусу, чтобы поговорить об этом, возможно, родственники, которых я не знала. Из-за других своих проступков Леон был приговорён к одному году лишения свободы. Несмотря на то, что я считала тюрьму наихудшей из возможных судеб, я почувствовала облегчение, узнав, что он не вернётся, чтобы угрожать мне или моей дочке.