— Я знаю таких девушек, как она, они охотятся на богатых пожилых мужчин только для того, чтобы получить прибыль.

— Мама, замолчи!

— Держу пари...

— Тише!

Я не дал ей закончить фразу.

— Прекрати… прекрати, пожалуйста...

— Тебе следует прекратить это, пока не стало слишком поздно.

— Уже слишком поздно, я собираюсь стать отцом.

— Не могу поверить, что ты попал в эту ловушку.

— Мама!

Амелия схватила её за руку и потащила за собой.

— Я думаю, нам следует уйти и поговорить с Максимусом в другой раз.

— Я должна открыть глаза твоему брату...

— Я думаю, он достаточно взрослый мальчик, чтобы принимать собственные решения.

Я поджал губы скрывая улыбку в знак благодарности, пока моя младшая сестра уводила мать из моего дома.

АГЛАЯ

Я действительно не знала, что происходит, пока Максимус не вернулся в комнату, где я была с мамой. Я прервала обед, так как еда казалась несъедобной с тех пор, как появилась его мать, громко разговаривая и задавая вопросы, которые определенно сбили его с толку.

— Прошу прощения за это.

С опущенными плечами он вернулся и сел на стул рядом со мной.

— Клянусь тебе, если бы я знал, что моя мама собирается приехать, я бы предотвратил это. Тебе не нужно переживать такое, особенно в этой ситуации.

— Всё в порядке, — я постаралась улыбнуться, мне не нужно было делать ситуацию более неудобной, чем она есть на самом деле.

Я видела, как моя мать несколько раз открывала рот, и мне показалось, что она взвешивает свои слова. Она, конечно, согласилась с мамой Максимуса, но, должно быть, решила ничего не говорить, опасаясь усилить моё беспокойство.

Когда я пила кофе с добрым и очень красивым мужчиной, я и представить себе не могла, что наши отношения разовьются до такой степени, что станут сложными, и что так много людей будут на нас злиться и осуждать.

— Тебе нужно поесть.

Сменив тему, он пододвинул ко мне небольшую тарелку с кусочками фруктов.

— Спасибо.

Остаток дня прошёл в почти клаустрофобной тишине и тяжёлой атмосфере. Было очевидно, что никого из нас не устраивала ситуация, но ни у кого из нас не хватило смелости высказаться.

Я ложилась спать, возилась со своим ноутбуком и смотрела видео о материнстве или другие видео, которые не имели ни малейшего смысла, они просто должны были быть забавными.

Когда моя мама пошла принять душ, я увидела, как Максимус прошёл мимо моей двери и встал рядом с больничной койкой.

— Я ещё раз прошу прощения за то, что произошло сегодня.

— Это не похоже на то, что это твоя вина.

— Несмотря на это, моя мама говорила гораздо больше, чем следовало бы.

— Все делают вид, что я не совсем понимала, куда я иду, когда мы впервые начали встречаться, но это неправда. Я сама решила быть с тобой.

— Мне очень жаль, что я всё испортил.

Он опустил голову и уставился в пол.

— Да... — пробормотала я с горьким привкусом во рту.

Проблема была не в речи его матери, больше всего меня беспокоило то, что я не знала, на чём мы оба остановились. Когда он находил время, чтобы провести время со мной и нашей дочерью, я представляла, что мы могли бы снова стать такими, какими были раньше, но он был так же поражён, когда понял, что мы стали ближе.

Возможно, с моей стороны было глупо ожидать, что он захочет иметь со мной серьёзные отношения. Столкнуться с мнением всех, кто считал это абсурдным из-за нашей разницы в возрасте, было совсем не просто.

Я волновалась, думая об этом, но это были чувства, которые я старалась держать на расстоянии вытянутой руки, тем более в конце моей сложной беременности.

МАКСИМУС

Спустя несколько недель...

— Я присоединяюсь к аргументам обвинения и назначаю залог в размере одного миллиона евро. Подозреваемый представляет опасность для общества и может позволить себе сбежать. Я также прошу передать его паспорт в суд до дальнейшего уведомления.

— Но, ваша честь... — начал защитник, пытаясь возразить, но я остановил его.

— Мы закончили.

Он сглотнул и кивнул, в то время как подозреваемый рядом с ним пробормотал неодобрительные слова.

Подсудимый обвинялся в убийстве своей девушки. У него было удобное финансовое положение, которое позволило ему бежать из Греции, но я был обязан предотвратить это до того, как он предстанет перед надлежащим судом. Несмотря на то, что улики по-прежнему представляли собой совокупность, я должен был убедиться во всех деталях, прежде чем отпустить его под залог.

После суда я вернулся в свой офис и обнаружил, что моя секретарша делает несколько шагов, выглядя испуганной и широко раскрыв глаза, как будто она была удивлена.

— Что случилось, София?

— Позвонила женщина и сказала, что у вас скоро родится дочь, но я даже не знала, что у вас будет дочь.

Это было то, что я старался держать в секрете, особенно после скандала с моей матерью.

— Когда она звонила?

Заволновался я.

Было ещё рано, и была надежда, что беременность продлится ещё немного, так что Селена должна была родится на сороковой неделе. Врачи были настроены оптимистично и сообщили, что и мать, и дочь в порядке. Этот телефонный звонок стал шоком и застал меня врасплох.

— Перенесите мои встречи на вторую половину дня. Скажите им, что у меня срочное семейное дело.

Я снял мантию и вырвал у неё из рук мобильный телефон.

— Но...

— Я поговорю с тобой позже, София.

Я не оставил места для разговора. Я должен был быть рядом с Аглаей в этот момент.

Подойдя к тому месту, где я оставил свою машину, я позвонил матери Аглаи, которой потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

— Как она? — Спросил я, как только она ответила.

— В разгаре работы.

— Но сейчас не время.

— У неё начались очень сильные схватки, и врач решил, что лучше позволить девочке родиться, чем вводить ей ещё более сильную дозу лекарств и вызывать какое-то расстройство плода.

— Вы дома?

— Нет. Мы в родильном отделении.

— Я еду.

— Хорошо.

Это был второй раз, когда я отчаянно бросился в больницу. Несмотря ни на что, моё сердце больше не было спокойным, но моё отчаяние казалось ещё больше. Я провёл последние несколько месяцев рядом с Аглаей и боялся всех возможных осложнений.

Я хотел, чтобы у неё и моей дочери всё было хорошо.

Я доехал до роддома и припарковался перед зданием. Я отдал ключ от машины парковщику, пока направлялся в отделение неотложной помощи.

Аглая разработала план родов, который предусматривал ванну в оздоровительном центре моего дома, но то, что её доставили в больницу, означало, что необходимо было справиться с осложнениями, и потребовалась целая медицинская бригада, чтобы оказать большую поддержку, чем та, которая существовала в маленькой клинике в доме, который я для неё соорудил.

Я попросил о встрече с ней, сказав, что я отец ребёнка, и мне сказали, что её отвезли в операционную для экстренного кесарева сечения.

Блядь!

Прежде чем они разрешили мне увидеться с ней, мне пришлось переодеться, надеть продезинфицированную больничную одежду, надеть шапочку на волосы, защитные средства на обувь и маску. Каждую секунду, когда я проводил время с этими профессионалами, не получая от них никаких известий, моё сердце билось быстрее.

— Когда я смогу её увидеть?

Я хватаю женщину за запястье и поворачиваю её лицом к себе.

— Вы переоделись?

— Да.

— Я отведу вас к ней.

— Наконец-то...

В конце концов я следую за женщиной ещё по нескольким коридорам, пока не подхожу к операционной. Как только двери открылись, я слышу крик и вижу, как доктор вытаскивает маленького, пухлого ребёнка с черными волосами.