Момент истины. Сказать правду? «Серебряный считает, что вы предательница»?

И что дальше — открытая конфронтация? Паника? Или она действительно предательница и, поняв, что раскрыта, нанесет удар первой? Нет. Слишком рискованно. Нужно больше информации. Нужно время, чтобы разобраться.

Держи друзей близко, а врагов — еще ближе. Особенно когда не можешь отличить одних от других.

— Это был Серебряный, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Связь плохая, он в метро или где-то еще. Сказал, что добрался до столицы и начал переговоры.

Полуправда — лучшая ложь. Навык, отточенный годами медицинской практики, когда нужно сообщить родственникам правду, но не всю. Когда нужно дать надежду, не давая ложных обещаний.

— И? — Кобрук подалась вперед. — Какие переговоры? С кем? О чем конкретно?

— Ничего конкретного, — я пожал плечами, изображая досаду. — Только то, что встречается с важными людьми из Тайной Канцелярии. Связь прервалась, не успел толком ничего рассказать.

Я достал телефон, сделав вид, что проверяю сообщения. На самом деле мне нужно было отвести взгляд, чтобы она не прочитала ложь в моих глазах. Администраторы ее уровня — те еще психологи, умеют видеть людей насквозь и без ментальной магии.

— Странно, — Кобрук нахмурилась еще сильнее. — Он обещал докладывать о каждом шаге. Это не похоже на него.

О да, очень похоже. Серебряный никогда не играет в открытую.

— Тут от него куча пропущенных, — сказал я, листая журнал звонков. — Видимо, очень хотел дозвониться. Одиннадцать звонков за последние сутки.

— Одиннадцать? — в голосе Кобрук прорезались нотки неподдельной тревоги. — Это… необычно. Даже для него. Видимо действительно пытался связаться с вами, — тут же успокоилась она. — А я уже панику подняла.

Она права. Одиннадцать звонков — это не просто проблемы со связью. Это крик о помощи. Или отчаянная попытка предупредить. Серебряный не из тех, кто будет настойчиво названивать просто так. Он попал в беду. А это значит, что его слова о предателе… могут быть правдой.

Я почувствовал, как атмосфера в кабинете меняется. Кабинет главврача, который еще вчера был нашим штабом, теперь казался ловушкой. Я смотрел на нее и искал признаки лжи.

Расширенные зрачки? Учащенное дыхание? Пот на висках? Нет, она выглядела просто взволнованно. Или она гениальная актриса, или она говорит правду. Или я схожу с ума от недосыпа и стресса.

— А глазки-то бегают, двуногий! — подлил масла в огонь Фырк у меня в голове. — У нее глазки бегают! И пульс подскочил! Я чую ее страх! Она боится, что ты ей не поверишь!

— Или она боится, потому что поняла, что Серебряный в беде, и теперь мы остались одни против целой организации? Не путай меня, Фырк! — мысленно рявкнул я.

— Нужно что-то делать! — Кобрук снова начала мерить шагами кабинет. — Раз он молчит, мы должны действовать сами! Готовить официальное заявление, созывать пресс-конференцию! Мы не можем больше ждать!

— Подождите, Анна Витальевна, — я вежливо, но твердо остановил ее. — Давайте не будем торопиться. Прошло чуть больше суток. Может, у него действительно серьезные встречи, и он не может говорить. Давайте дадим ему еще двенадцать часов. Если до вечера не будет новостей — будем действовать по нашему плану.

Мне нужно было время. Время, чтобы все обдумать в одиночестве. Проанализировать каждый факт, каждое слово.

— Хорошо, — она нехотя согласилась. — До вечера. Но ни часом больше.

— Я попробую перезвонить, — сказал я, поднимаясь. — Нужно прояснить ситуацию. С эпидемией шутки плохи, а без массового производства антидота мы долго не продержимся.

Кобрук кивнула, но в ее глазах читалось явное сомнение. Она чувствовала, что я чего-то недоговариваю. Годы административной работы научили ее распознавать ложь и полуправду лучше любого детектора. Но пока она решила не давить.

— Я пока займусь документами для Гильдии. Нужно подготовить официальный отчет о создании антидота. И заявку на финансирование массового производства.

Документы. Бюрократия. Даже в разгар эпидемии, когда люди умирают сотнями, нужно соблюдать формальности. Империя без бумажек — что человек без костей. Распадается на хаотичную, неуправляемую массу.

Я вышел в коридор, плотно прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Нужно было поговорить с Серебряным без свидетелей. Особенно без Кобрук.

Коридор административного крыла был пуст — слишком рано для большинства начальников, слишком поздно для ночной смены. Идеальное место для приватного разговора.

— Ты правда собираешься звонить этому психу? — Фырк перебрался мне на голову и уцепился лапками за волосы, видимо, ища опору. — А если он тебя загипнотизирует через телефон?

— Не загипнотизирует. Для глубокого ментального воздействия нужен прямой визуальный или физический контакт. Это азы защиты от ментальных атак.

— Откуда ты знаешь?

— Читал в одном учебнике. Был такой спецкурс в медицинском.

Я набрал номер Серебряного. Гудок. Второй. На третьем он ответил.

— Наконец-то! — его голос был тихим, напряженным, совсем не похожим на обычную холодную уверенность. — Разумовский, черт вас возьми, у меня тут большие проблемы со связью. Наконец-то они прошли.

— Я так и подумал. Что происходит? Где вы?

— Слушайте внимательно, времени мало, — зашептал он еще тише. — Я на встрече с очень влиятельными людьми из Тайной Канцелярии. Теми, кто может обеспечить прямой выход на Императора.

Тайная Канцелярия. Секретная служба Империи. Те самые люди, которые знают все обо всех и могут заставить исчезнуть неугодных без следа. Если Серебряный встречается с ними, дело было гораздо серьезнее, чем я думал.

— И?

— Они… — он замолчал, словно подбирая слова. — Они проверяли всех причастных к созданию антидота. Фоновая проверка, понимаете? И нашли кое-что интересное.

— Что именно?

— По их данным, главврач Кобрук может быть связана с не самыми хорошими людьми, которые называют себя Клан Обновления.

Клан Обновления. Та самая организация, которая могла стоять за этой эпидемией. Я читал об этом в желтой прессе. Но кто в наше время ей верит? А оказалось, что они не врут.

— «Может быть связана»? — я постарался вложить в голос максимум скепсиса. — Это прямое обвинение или просто догадка?

— Понимаете, Разумовский, — Серебряный явно выбирал слова очень осторожно. — Есть косвенные признаки. Денежные переводы на счета, связанные с подставными организациями Клана. Несколько встреч с людьми, которые потом оказывались агентами Клана. Но все это может быть простым совпадением. Или ее используют втемную — она сама не знает, с кем на самом деле имеет дело.

Используют втемную. Это меняло дело. Она могла быть не предательницей, а жертвой. Пешкой в чужой, сложной игре. Это объясняло ее панику. Она боится не разоблачения, а того, что ее подставили.

— Поэтому вы сказали не доверять ей?

— Я сказал быть осторожным. Не раскрывать всех карт. Страховаться. Но это не главное, Разумовский. Главное другое.

— Что может быть главнее?

— Тайная Канцелярия Императора хочет видеть вас. Лично. Здесь, в столице.

Я прислонился к холодной стене коридора. Мрамор приятно холодил спину через тонкую ткань халата.

— Меня? Зачем?

— Они не готовы запускать массовое производство антидота, пока не встретятся с его создателем. Они должны убедиться, что вы не самозванец. Что формула — не ловушка. Что весь этот проект — не грандиозная афера, цель которой — получить доступ к государственным ресурсам.

Логично. Слишком логично. Если бы я был на их месте, я бы тоже хотел лично проверить человека, который якобы за три дня создал лекарство от смертельной эпидемии, потрясшей всю Империю.

— И что вы им сказали?

— Что вы гений. Что формула настоящая. Что я лично видел, как она работает. Но они хотят услышать это от вас. Хотят задать вопросы, на которые может ответить только настоящий создатель. И проверить вас на ментальную ложь.