Хотя… кто знает? В этом мире свои правила.

— Это была командная работа, Игнат Семенович. Без ординаторов, без помощи главврача — ничего бы не было.

— Скромничаете! — Киселев понизил голос, заговорщически наклонившись ближе. — Но вот что странно… До сих пор нет никакого официального заявления. Обычно о таких прорывах трубят на всех углах. Пресса, телевидение, экстренный бюллетень от Гильдии Целителей… а тут — тишина.

Он был прав. Молчание было странным, почти зловещим. Но я не мог рассказать ему о договоренности с Серебряным. О двух днях тишины.

О государственных диверсиях и политических играх. Киселев — хороший хирург, но ужасный сплетник. Разнесет по больнице за час, по городу — за день.

— Так нужно, — уклончиво ответил я.

— Понимаю, понимаю, — закивал он, хотя по его лицу было видно, что он не понимает ровным счетом ничего. — Высокая политика, да? Столичные игры? С этим Серебряным… Ладно, не мое дело. Но если нужна какая-то помощь — хирургическое отделение к вашим услугам! Все, что угодно!

Киселев удалился, довольный собой и оказанным вниманием, а я остался стоять посреди коридора, внезапно ощутив пронизывающий холод, не имеющий отношения к сквознякам.

Странное чувство.

Все поздравляют, восхищаются, называют героем. А я чувствую только глухую, сосущую усталость и беспричинную тревогу. Почему Серебряный не звонит? Прошли почти сутки с его отъезда. Он обещал связаться, как только доберется до столицы и оценит обстановку. Что-то пошло не так? Или он решил нас кинуть, присвоить все лавры и исчезнуть?

— Илья Григорьевич!

Молодая медсестра из приемного покоя бежала ко мне по коридору, размахивая руками так, словно пыталась взлететь.

— Вас срочно ищет Анна Витальевна! Очень срочно! Сказала — как увидите, чтобы сразу к ней!

— Что случилось?

— Не знаю, но она места себе не находит! Вам звонила?

Я полез в карман. Телефон был мертв — холодный черный прямоугольник, не подающий признаков жизни.

Забыл зарядить! Никогда такого не было. Похоже батарея уже приходит в негодность и телефон разряжается сам с собой. Пора покупать новый.

— Спасибо, уже иду к ней.

Кабинет главврача находился в административном крыле.

Дверь кабинета была приоткрыта. Изнутри доносился голос Кобрук — громкий, взволнованный, на грани истерики:

— Где он⁈ Почему он не отвечает⁈ Это же… это предательство!

Я постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

Кобрук металась по кабинету как тигр в клетке. Волосы, обычно уложенные в безупречную прическу, были растрепаны — она явно запускала в них пальцы от нервов.

Лицо было красным, в глазах блестели злые, бессильные слезы. На столе — три пустые чашки от кофе. На полу — несколько скомканных и разорванных листов бумаги.

Паника. Настоящая, глубокая паника. Что-то случилось. Что-то очень серьезное.

— Илья Григорьевич! — она бросилась ко мне, едва не сбив с ног. — Наконец-то! Где вы были⁈ Почему телефон выключен⁈

— Разрядился. Что происходит, Анна Витальевна?

— Серебряный! — она всплеснула руками, и это был жест полного отчаяния. — Эта гадина нас кинула!

Так. Спокойно. Факты, только факты. Эмоции потом. Лечи панику, а не ее симптомы.

— Объясните спокойно. Что именно случилось?

— Он не звонит! — Кобрук схватилась за голову. — Больше суток прошло! Он должен был позвонить сразу, как приедет в столицу! Доложить о ситуации! А он молчит!

— Может, не смог? Занят на встрече?

— Занят⁈ — она рассмеялась коротким, истерическим смешком. — Он обещал! Дал слово! А теперь молчит! Знаете, что это значит?

— Что?

— Он нас предал! Поехал к Императору, доложил о прорыве и присвоил все лавры себе! «Я, великий менталист Серебряный, в одиночку создал антидот!» А мы — безымянные помощники! Статисты в его триумфе!

Серебряный на такое способен. Профессиональный манипулятор, социопат. Использовать людей и выбрасывать за ненадобностью — его стиль.

Но что-то не сходилось. Она назвала косвенные признаки. Сутки это слишком мало. Да и с его стороны слишком глупо так поступать. Свидетелей слишком много — вся моя команда, персонал реанимации, Арбенин. Такую ложь не удержать. Должна быть другая причина.

— У вас есть зарядное устройство? — спросил я, пытаясь вернуть разговор в конструктивное русло.

— Что? Да, конечно… — она растерянно порылась в ящике стола, достала спутанный шнур. — Но при чем тут…

Я подключил телефон к розетке у стола. Подождал несколько секунд. Экран мигнул, появилась заставка производителя, а затем — настоящий шквал уведомлений, посыпавшихся одно за другим с назойливым жужжанием.

Семнадцать пропущенных вызовов. Двадцать три сообщения. Что происходит?

Я открыл журнал звонков. Два от Вероники — понятно, папу наверно встретила. Три от Кобрук — она искала меня. Один неизвестный муромский номер. И…

Одиннадцать звонков с одного и того же номера. Серебряный.

Первый был вчера в девять вечера. Последний — пять минут назад. Он очень, очень настойчиво пытался до меня дозвониться.

В этот самый момент телефон зазвонил. Это был он.

Я нажал кнопку ответа.

— Разумовский слушает.

Шум. Помехи. Потом голос, тихий, напряженный, почти шепот, который я с трудом узнал:

— Разумовский! Наконец-то! Черт возьми, где вы были⁈

Серебряный. Но что с его голосом? Дрожащий, полный тревоги. Я никогда не слышал его таким.

— Телефон сел. Что происходит? Где вы?

— Слушайте внимательно! — его голос стал еще тише, почти неразборчивым. — У меня мало времени. Может, минута, может, меньше.

— Я слушаю.

— Никому не верьте! Вы слышите? НИКОМУ!

— Не понимаю…

— Нет времени объяснять! Те, кто создал вирус — они знают об антидоте! Они идут за вами! За формулой! За всеми, кто был причастен!

Создатели вируса. Значит, моя догадка верна — это теракт. И теперь террористы идут за нами.

— Кто они? Откуда вы знаете?

— Потом! Главное — не доверяйте никому! Особенно… — звук стал прерывистым, слова тонули в треске помех. — … обрук!

— Что? Повторите! — крикнул я в трубку.

— Кобрук! Не доверяйте Кобрук! Она…

Связь оборвалась.

Я стоял посреди кабинета Кобрук с телефоном в руке, уставившись на потухший экран. В ушах все еще звучал напряженный шепот Серебряного: «Не верь Кобрук! Она…»

Она что? Предательница? Агент «Клана Обновления»? Или Серебряный просто пытается нас поссорить, чтобы сохранить контроль над ситуацией?

Фырк нервно заерзал на моем плече, его когти впились в ткань халата сильнее обычного.

— Двуногий, мне это очень не нравится! — прошипел он прямо в ухо. — Этот менталист-психопат что-то мутит! Может, он сам крот и специально вас с железной леди стравливает? Разделяй и властвуй — классика жанра!

Логично. Но что если он прав? Что если Кобрук действительно…

Нет. Стоп. Думай рационально, Илья.

Анна Витальевна Кобрук — человек, который рисковал своей карьерой, чтобы прикрыть мои авантюры с экспериментальными методами лечения. Который лично отправился искать компоненты для антидота в пыльных театральных подвалах.

Она могла бы уничтожить меня десять раз, если бы захотела. После истории с Журавлевым, после скандала с Некрасовым, после любого из моих конфликтов с начальством.

Но вместо этого она меня защищала. Использовала — да, безусловно, в своих административных играх. Но защищала.

С другой стороны, Серебряный — менталист. Он мог увидеть в ее мыслях то, что скрыто от всех. Страх. Двойную игру. Ложь.

Это было как дифференциальная диагностика. Симптомы одни — паника, тревога, — а диагнозов может быть два, абсолютно противоположных. И ошибка в выборе лечения — фатальна.

— Ну что? — Кобрук смотрела на меня с нескрываемой тревогой. Морщины на ее лбу стали глубже, а в глазах плескалось нетерпение, смешанное со страхом. — Что он сказал? Почему связь оборвалась?