В странном месте я провел – по субъективным ощущениям (и по мерно меняющимся циферкам на телефоне) – примерно пару месяцев. Примерно – потому что недели через две я просто перестал за временем следить. «Эти» за все это время вообще себя никак не проявляли, точнее, никаких разговоров не вели, но каждый раз просыпаясь я находил новый пакет с двумя бутылками молока, две новых коробки с кошачьим кормом (а ведь котики при всем старании больше шести пакетиков в день сожрать не могли) и – периодически – новый оковалок мороженой… я все же думаю, что это была турятина. А еще иногда появлялась небольшая корзинка с перепелиными яйцами, и я из них делал себе яичницу. Понятно, что со сковородками тут было вообще никак, но я ее жарил в стальной кошачьей миске, а с жиром все было вообще прекрасно: у меня была бутылка (молочная) с гусиным жиром (причем уже соленым), и каждый раз подходя к ней, я замечал, что она «снова полная».

Правда, с овощной продукцией тут было никак, по каким-то причинам «эти» мне даже репки не подкидывали – но пока и на чисто мясомолочной диете я себя чувствовал неплохо. И котики тоже чувствовали себя прекрасно, а то, что они теперь спали исключительно на моей груди (когда я спал или лежал, естественно), меня вообще не беспокоило. И то, что Тимка постоянно мне физиономию вылизывал, тоже не беспокоило, и то, что Таффи, когда спала, крепко обнимая меня за руку, тоже – даже не взирая на то, что кошка, когда я пытался руку все же вынуть, ее не пускала и вцеплялась в нее острыми коготочками. Потому что котики – это на самом деле уже были членами моей семьи, а в семье ведь все друг о друге заботятся и на мелкие неудобства внимания вообще не обращают…

Но то, что «эти» со мной не разговаривали, вовсе не означало, что они на меня внимания не обращают. И это не только в постоянной кормежке выражалось: я вдруг понял, что у меня валом нарастает объем знаний о древней природе. Так, я вдруг понял, что место, где я нашел-таки «древнюю пшеницу», было именно Крымом – но Крымом будущим, а когда я туда приплыл, просто Черного моря не было. Точнее, оно было, но совсем на такое, как я его себе представлял: оно было гораздо мельче и я, собственно, и бродил по дну моря Азовского, которое просто возникнуть к тому моменту не успело. И вдобавок я знал, что когда я снова окажусь за Земле, его все еще не будет, зато не будет и Британских островов, куда можно будет при желании даже пешком дойти. Правда, желания я такого вообще не испытывал…

Еще я теперь знал, почему в моем племени все так трепетно относились к котикам: оказывается, у неандертальцев уже было некоторое подобие религии, и я даже слово узнал, которым эта религия называется: теротеизм. То есть имело место быть определенное обожествление разных животных – а тут им подвернулись котики, которые приносят людям (то есть мне) еду. Понятно же, что это не простые котики, а такие мелкие боги! Не совсем боги, конечно – но они оказались «добрыми к людям», а значит, что им надо поклоняться и всячески холить их и лелеять: а вдруг они и дальше помогать будут? Причем «идеальные образы»Таффи и Тимки в первобытном сознании наложились на уже имеющееся поклонение тамошним рысям: зверям несомненно сильным и очень хищным, но никогда на людей не нападающим. И, судя по всему, «эти» и такой момент учли, отправляя меня с котиками туда, где котиков скорее всего разумные трогать не будут.

А еще я и многое другое внезапно узнал, причем было у меня подозрение, что довольно много я «узнал» еще «не осознанно», то есть какие-то знания в меня вложили, но пока они не требовались и я их просто не осознавал. Ну ничего, потребуются они – так вспомню. Так что пока я просто ухаживал за котиками (а они – ухаживали за мной) и мы были счастливы. Особенно я, хотя счастье мое и было несколько своеобразным: «эти» мне как-то «прочувствовали», что на Земле я появлюсь в том же биологическом возрасте, в каком я сюда попал впервые и котики тоже будут на эту пару месяцев помоложе. Биологически, но сохранив все свои уже приобретенные привычки и навыки – а ведь это несколько месяцев дополнительной счастливой (на что я очень надеялся) жизни…

Мое сидение в непонятном месте закончилось, несмотря на то, что я ждал его довольно сильно, очень неожиданно: проснувшись утром (ну, я думал, что это было утро, так как на часы давно не смотрел, а свет тут равномерный был вообще всегда) я услышал очередной «разговор»:

– Собирайся, ты отправляешься на Землю ухаживать за котиками. Мы котиков уже правильно почувствовали, и теперь все зависит от тебя. Не зависит. Зависит. Но не всё. Не всё, но многое. И тебя тоже почувствовали. Да, почувствовали, и гораздо лучше, чем в прошлые разы. Сажай котиков в переноску и надевай ее на себя, пора отправляться.

– Но я бы хотел…

– Мы почувствовали, что ты хотел. И все, что тебе на самом деле будет нужно. Времени осталось мало, собирайся быстрее.

Я несколько удивился тому, что мне они предложили только котиков в переноске взять, но спорить не стал. И безо всяких споров повесил на пояс лопатку, топорик и заткнул за пояс молоток. В карман штанов положил свой китайский ножик-мультитул (мне его почему-то только один оставили), в карманы рубашки телефоны запихнул. А котикам в переноску (в карман переноски) положил еще фонарик с динамкой. Еще некоторое время я раздумывал над тем, что бы еще с собой захватить – но уже полностью самостоятельно почувствовал, что думаю об этом напрасно: потому что мою физиономию овевал легкий ветерок, и в воздухе пахло свежей травой. И этот запах, по которому я так соскучился, все посторонние мысли сразу затолкал куда-то в дальний угол.

Я огляделся: вокруг все было… как-то иначе, чем при прежних моих «попаданиях». То есть внешне было все же похоже на то, что «высадили» меня на склоне невысокого холма, но уточнить было трудно: вокруг рос лес. Настоящий лес, в основном из сосен и берез (и березы были уже именно большими деревьями, а не мелкой порослью, какую я ранее видел в «большом лесу». И вроде бы среди деревьев проглядывали кусты лещины – правда, похоже, меня опять «высадили» в весну так что орехами тут питаться было явно рановато.

И вообще с питанием было… непонятно: на поляне кучкой лежали бутылки (я проверил: с солью), но их и было-то всего четыре штуки. А вот молока была всего одна бутылка, но больше вообще ничего съедобного не было, если не считать большого штабеля из коробок с мягким кошачьим кормом. И кучки больших пакетов с кормом сухим, но эти лежали вперемешку с пакетами наполнителя для кошачьих лотков… Ну и лотки лежали, четыре штуки. Я немедленно (и совершенно машинально) один лоток наполнил пеллетами, затем еще раз оглядел «свалившееся на меня богатство».

И решил, что «эти» просто решили надо мной поиздеваться: кроме минимального набора предметов «для котиков» на поляне стояла моя кровать, прикрытая моим старым меховым одеялом. А на одеяле лежали несколько «пакетов с пакетами», два рюкзачка – и проверка показала, что в них просто запихнуто шесть рубашек (таких же, как на мне), две пары штанов, дюжина пар носков и дюжина трусов. Ну и в кармане рюкзачка лежала, как и всегда, линза. В карманах двух рюкзачков лежало две линзы. Очень, конечно, нужные в жизни предметы, особенно когда магазинов в обозримой (и необозримой) окрестности нет, но мне бы пожрать чего…

Впрочем, в кармане одного рюкзачка нашлись несколько крючков рыболовных и смотанная в клубок нитка от ручки такого же (или этого же) рюкзака. И на этом перечень ништяков полностью исчерпывался – но если есть крючки и леска, а рядом сосны с сосновой корой растут, то жизнь уже не выглядит исключительно печальной. Так что я еще раз окинул взором мои «драгоценности», глубоко вздохнул – и приступил к ухаживанию за котятами: поставил наполненный лоток рядом с кроватью, возле него поставил миску в кормом и выпустил звериков из переноски.

Похоже, для них перемещение тоже стало определенной неожиданностью: они мгновенно запрыгнули на привычную кровать, затем несколько раз обошли ее по периметру, тщательно принюхиваясь к незнакомым запахам, легли на краю одеяла (причем Таффи под него наполовину залезла) и стали внимательно следить за тем, что я делаю. А так как у котиков зрение далеко не самое лучшее, Тимка периодически громко мяукал, явно ожидая моего ответа – и я, как мог, котиков успокаивал. И вроде бы у меня это получалось: где-то через полчаса Тимка рискнул с кровати спуститься, подошел к миске и немного поел – а на звук его жевания уже и Таффи спрыгнула и к процессу присоединилась. Затем оба зверика отметились в лотке и снова забрались на кровать – а я занялся обустройством жилища. Временного, но уж какое получится: у меня и сомнений не было в том, что ночью будет довольно холодно, поэтому я спешил изо всех сил.