Не уверен, что ей на самом деле помогла ивовая кора, возможно, ей хватило и того, что находилась она все время в тепле и кормили ее очень по нынешним временам неплохо. Да и вообще народ тут был закаленным: незакаленные в младенчестве покидали сей славный мир. Но авторитет мой точно укрепился. А еще болезнь Пых помогла мне кое-что новое и интересное найти: так как кроме нее никто за котиковыми лотками не следил, пришлось мне этим заняться. И за травкой пришлось в степь побегать, и все прочее самому делать – и вот в очередном снопе наспех нарванной травы я нашел пару стебелечков, которые меня изрядно заинтересовали. В принципе, стебелечки ничем на первый взгляд не выдающиеся, да и рядом с двухметровыми стеблями соломы эти коротенькие, сантиметров по сорок, травинки (которых всего-то парочка мне и попалась) казались «мелочью пузатой», но вот когда я траву начал резать для заполнения лотков, они свою сущность проявили. И это меня заставило сильно задуматься…
Очень сильно – и после тщательного обдумывания перспективы дальнейшего моего здесь существования стали куда как более радужными. Не самые ближайшие, конечно, перспективы, тут еще минимум год ждать придется – но ведь наступающее лето у меня в любом случае было все «по программам расписано». По программам построения, чего уж стесняться, будущей цивилизации. Могучей цивилизации – и очень, очень для меня комфортной. Ну и для Таффи с Тимкой со всем их потомством.
Интересно, «эти» оттуда, где они есть, за мной следят? Смотрят, как я за котиками хорошо ухаживаю? Хотя ни фига не интересно: они меня сюда закинули и оставили крутиться как смогу. Но вот все же для кручения они мне кое-что дали, а это, скорее всего, было сделано неспроста…
Жизнь вторая: Бег к прогрессу по пересеченной местности
Весна постепенно набирала силу и днем температура уже поднималась выше нуля. И даже лед на речке начал довольно быстро таять, а в отдельных местах уже и вода, ото льда свободная, начала проглядывать. Причем лед именно таял, никакого ледохода (как я успел в прошлом году заметить) тут не было – наверное потому, что и половодья особого тоже не наблюдалось. Снега-то на земле было очень мало, и когда он таял, вся вода впитывалась в землю…
А тетки (одни тетки) снова пошли корни рогоза копать: им очень понравилось мясо с гарниром (я эти корни варил и делал из них пюре, в которое топленый жир добавлял). А я теткам отдельно сказал, чтобы они и «камни» мне оттуда притаскивали – и через неделю с хвостиком у меня этой болотной руды (другого названия я не придумал), была уже половина не самой маленькой корзины. Корзина была немаленькой, а вот камешки все время попадались какие-то худосочные – и я бы долго полную корзину дожидался, но внезапно Рыш поинтересовалась, соглашусь ли я брать камни такие же, но большие, причем она еще пообещала их сама при необходимости на маленькие куски разбить. После этого руда стала прибывать в огромных количествах: оказывается, просто в песке на берегу реки руды было столько, что ее можно просто определенными частями тела внутрь употреблять…
Мужики в это же время охотились: снова всякие водоплавающие прилетели, а с луком (даже с «монгольским») набить птицы на обед (а так же на завтрак и ужин) всему племени было очень несложно. И не только птицы набить: стрела, посылаемая умелой (относительно) и очень сильной (безотносительно) рукой прекрасно обеспечивала кухню и всякими зайцами. И какими-то другими не особо крупными зверюшками, про которых я знал лишь то, что есть их можно. Да и тех же свинок-хомяков народ не пропускал – так что «весенняя голодовка» в этом году не состоялась даже несмотря на то, что больше десятка взрослых членов коллектива от добывания пищи самоустранились. То есть их оставшиеся «отстранили»: так как еды было достаточно, кормящих матерей к охоте и сбору всякого съедобного было решено не привлекать.
Две моих жены были назначены «вечными дежурными по кухне» (Диану в этой работе все же не подпустили, она чуть ли не треть мяса к столу доставляла, поскольку на «мелочи не разменивалась» и добывала, хотя и не каждый день, но раза по три-четыре в неделю различных травоядных в ассортименте), и малышня вся была занята на рванье крапивы (и еще какой-то съедобной травы), которая немедленно отправлялась в «щи». Но так как щи были всегда мясные, и к тому же соленые, я против травы ничего не имел. А то, что уже шесть бутылок с солью уже опустели и седьмая стремительно заканчивалась, меня пока не волновало: их еще все же больше сотни осталось. Правда, народ пожирал соль все быстрее и быстрее, но соли пока что лет на несколько хватит, а потом… я знал по крайней мере три места в относительной близости, где теоретически солью можно будет разжиться. Ну, когда эта закончится…
Да и вообще: соль была «проблемой далекого будущего», а проблемой, причем очень серьезной, настоящего стало то, что морозы закончились. И весна, согласно известной пословице, показала кто где… в общем, наглядно продемонстрировала, что восемьдесят человек, живущие в одном месте, остро нуждаются в более современных средствах удаления отходов жизнедеятельности. Но пока таких средств ближайшие магазины сантехники предоставить не могли, народ как-то обходился средствами куда как менее прогрессивными. Причем, что меня особенно порадовало, для решения назревших проблем они меня даже не задействовали: решив, что строить новые дома где-то в другом месте – вариант, от оптимальности крайне далекий, они подручными средствами расчистили территорию, унося не соответствующие их понятиям о прекрасном элементы пейзажа в корзинках и засыпая места, откуда эти элементы удалялись, принесенным с берега песком и накопанной в обрыве глиной, обильно добавляя в эту смесь золу, извлеченную за зиму из печей. Причем лопатки (небольшие, шириной хорошо если в ладошку, причем не ладошку неандертальца, а кроманьонца лет пяти от роду, для них вырезали (из бракованных заготовок для стрел) Фых и Фух. За это я им тоже новые имена придумал и отныне их звали Федя и Фрол: я почему-то еще мужских имен на «ф» просто не вспомнил. То есть потом уже вспомнил, но парням и этих вполне хватило. А неандертальцы имя «Фрол» произносили без затруднений, а «Федя» выговаривали с трудом и вообще не все: буква «я» им почему-то плохо давалась. Но они – старались…
И я старался, ведь у меня по плану намечалось бурное развитие черной металлургии. В кино железо из болотной руды получали минут за пятнадцать (правда, был еще когда-то мельком просмотрен клип минут уже на сорок пять – но там откровенный идиот железо пытался получить, горстями кидая в печку перемолотую руду, так что я «за основу» взял именно пятнадцатиминутный вариант). И я все же понимал, что кучу работы в этом клипе просто не показали – вот только чтобы понять, какую кучу пропустили, мне пришлось потратить фигову тучу времени. Ладно, печку для выплавки железа я вообще за два дня выстроил, а вот все остальное…
Вот взять, в примеру, обычные меха: ничего сложного, только кожа подходящая нужна. А с кожей тут проблем вообще не было, к тому же Хых очень ловко научилась из кожи шить всякое стальной иголкой… Но даже при наличии нужной кожи и Хых на изготовление первого варианта у меня ушел месяц – после завершения которого я внезапно узнал, что меха ни хрена не работают: при сжимании этой «пирамидки» раздуваются боковинки и через сопло воздуха выходит очень мало. Так что пришлось напрячь мозги – и спустя еще две недели у меня появились меха, внутри которых боковинки двух с другом соединялись (на трех уровнях) кожаными же ленточками, препятствующими раздуванию. Огромный шаг вперед в деле индустриализации – но это был всего лишь один шаг из множества. Потому что для изготовления глиняной трубы, по которой воздух от мехов должен был поступать в печку, у меня тоже ушел почти месяц (который, впрочем, я потерянным не счел: трубу обжигали в кирпичной печке вместе с новыми кирпичами).
Еще (просто прикинув, что из бурого угля получается что-то слишком уж дофига золы) я решил, что железо буду плавить на древесном угле – а чтобы его нажечь достаточно для заполнения металлургической печи, у меня тоже больше месяца ушло. То есть у местных мужиков: они мне таскали из лесу палки и даже в яме уголь тоже они выжигали – но полтора месяца всяко на подготовку ушло. Но все плохое когда-нибудь заканчивается – и уже в июне (правда, буквально числа первого: я вроде даты смог по солнышку определить с точностью до пары суток) я приступил к добыче ценного металла.
