— Целая цивилизация, — с почти религиозным трепетом произнёс Павлов. — Смотрите, Кирилл Павлович!

— Это конвейер, Евгений Константинович, — холодно парировал я, поднося к глазам бинокль.

Мой мозг учёного уже анализировал, систематизировал, искал закономерности.

— Высокоорганизованная и предельно эффективная система. Смотрите на логистику.

Я указал рукой на движение толп существ.

— Все дороги, все потоки ведут туда, к центральному кластеру.

В сердце мегаполиса высился самый крупный и сложный муравейник. Он был больше и массивнее других, его шпили взмывали в пустоту, а вокруг кольцами располагались другие, менее значимые структуры, и чем дальше от центра, тем они становились ниже.

Похоже, что в центре была цитадель.

Мозг.

Логово королевы.

— Именно там наша цель, — тихо сказал я. — Там находится сердце этого улья. И его нужно остановить.

Мы продолжали плавное сближение, двигаясь под усиленным куполом невидимости. Мирослава и ещё десяток воздушников работали на износ, поддерживая огромный маскировочный пузырь, внутри которого скрывались три дирижабля и стая виверн. Риск быть обнаруженными у самого логова был слишком велик.

И этот риск материализовался с пугающей внезапностью.

Прямо по курсу «Гордости», без малейшего предупреждения, в воздухе разверзлась светящаяся воронка портала. Расстояние было критическим. Цеппелин рванул штурвал, пытаясь увернуться, но дирижабль — не истребитель. Мы задели край портала маскировочным куполом.

Защита дрогнула, по её поверхности пробежали яркие радужные разряды, и на пару секунд наши силуэты, должно быть, отчётливо проявились в небе.

Купол тут же восстановился, но нас могли заметить. Надо срочно уходить в сторону, чтобы не быть обнаруженными летающим патрулём.

Но портал теперь оказался внутри маскировочного купола. Из него, словно осы из потревоженного гнезда, начали вываливаться филанты. С десяток летающих муравьидов замерло в воздухе.

Промедление было смерти подобно.

Мы должны действовать до того, как они подадут сигнал или ринутся назад в портал с вестью о непрошеных гостях.

— «Морось», вперёд! — рявкнул я в коммуникатор. — Прикрой нас расширенным куполом! Замаскируйте бой.

Дирижабль рванул вперёд, и его маги воздуха, синхронизировавшись с нашими, начали растягивать и уплотнять маскировочное поле перед нами.

— Ольга, Сереброкрылу! — я повернулся к девушке. — Ни один из них не должен уйти. Ни один не должен вернуться в портал. Уничтожить, тихо и быстро!

Через её разум моя воля тут же достигла вожака виверн. Сереброкрыл издал короткий клич, и несколько ящеров, находившихся рядом, ринулись в атаку.

Это не было сражением.

Это был хищный молниеносный разгром.

Виверны не использовали своё пламя, которое могло бы привлечь внимание или повредить дирижабли. Они действовали когтями и зубами. Один ящер на полном ходу пронёсся сквозь стаю, и на его пути остался лишь кровавый туман. Двое других, работая в паре, расчленили нескольких филантов, пытавшихся развернуться к порталу.

Последний муравьид, до которого ещё не добрались, метнулся к светящейся воронке. Но Сереброкрыл могучим взмахом крыльев настиг его. Гигантская пасть сомкнулась на твари, и через мгновение от неё не осталось и следа.

Портал, потеряв связь с создавшим его существом, тут же схлопнулся.

Я посмотрел на мерцающий вдали муравейник-цитадель.

Прямой подлёт был самоубийством. Каждую секунду вокруг него открывались и закрывались десятки порталов. Шанс нарваться на очередной портал или рейд стражи стремился к ста процентам.

— Фердинанд, — сказал я, всё ещё глядя в ту сторону. — Набирай высоту. Максимальную, какую только смогут выжать наши воздушники. Мне нужно найти путь в цитадель.

«Гордость» и «Морось» медленно ползли вверх.

Я стоял и смотрел вниз. Муравьиный мегаполис теперь раскинулся под нами, как гигантская пульсирующая живая микросхема. С этой высоты почти в километр, её структура читалась с пугающей чёткостью. Исчезли ослепляющие вспышки порталов, можно было всмотреться в детали, разрабатывая план прорыва.

Вивернам на такой высоте пришлось ещё тяжелее. Их крылья, созданные для полётов на меньших высотах, быстро уставали. Подошли к проблеме с военной изобретательностью. Между «Гордостью» и «Моросью» натянули толстые стальные тросы. Ящеры цеплялись за них когтистыми лапами, а маги на дирижаблях удерживали наши суда на одной высоте. Это дало союзникам передышку, возможность сохранить силы для решающего броска. Уставший хищник был бесполезен в бою, а нам предстояло сражение, где каждый коготь имел значение.

— Ну и чертоги, — пробормотал Павлов, стоя рядом со мной и вглядываясь в панораму внизу. — Смотрите, Кирилл Павлович, это же как настоящий город. Видите магистрали? А там, слева, явно находятся склады, судя по потоку рабочих особей, несущих провиант и стройматериалы. А это, должно быть, что-то вроде казарм.

Он был прав. Мегаполис был разделён на чёткие функциональные зоны.

Одни районы испещряли прямые, как стрелы, «проспекты», по которым нескончаемым потоком двигались рабочие особи.

В других зонах возвышались куполообразные строения, похожие на гигантские зернохранилища.

Третьи были усеяны низкими бункероподобными зданиями: явно производственные цехи или питомники.

И в центре всего этого — цитадель. Огромная многоуровневая конструкция, окружённая концентрическими кольцами более мелких башен, словно придворными, толпящимися вокруг монарха.

Моё сердце вопреки воле учащённо забилось. Я подсознательно надеялся, что логово окажется чем-то менее грандиозным: пещерой или крупной колонией. Но нет. Перед нами был хорошо защищённый, стратегически выверенный центр управления целой цивилизацией.

Созвал всех ключевых командиров в кают-компанию для решающего совещания. На столе лежала схема, наспех начертанная мной на основе наблюдений.

— Цель — матка, — начал я, тыкая пальцем в центр цитадели. — Логика подсказывает, что она находится здесь, в самом сердце конструкции. С учётом того, что весь этот город висит посреди бескрайнего неба, вряд ли она ушла глубоко под грунт. Снизу к ней не подобраться, все поверхности острова кишат рабочими особями и солдатами. Они карабкаются по вертикали и вниз головой с одинаковой лёгкостью.

— Но какой тогда выход? Прямой штурм снаружи — самоубийство, — мрачно констатировал капитан Ефимов. — Любая наша атака на цитадель вызовет лавинообразную реакцию. Нас задавят числом за минуты.

— Именно, — кивнул я. — Но я наблюдал за муравьидами. Это идеальные солдаты, но их инстинкты — система шаблонов. Они реагируют на очевидные угрозы. Нам нужно создать такую угрозу. Не одну, а несколько. И переключить их внимание.

Я провёл на схеме две широкие дуги от нашего местоположения к окраинам мегаполиса.

— «Гордость» и «Морось» — это наш отвлекающий манёвр. Они атакуют вот здесь и здесь, по крупным узлам: казармам, складам. Используем всё: орудия главного калибра, скорострелки, остатки фугасных и зажигательных бомб. Задача — не разрушить цитадель, а выманить оттуда и отвлечь на себя максимальное количество защитников. Создать шум, заставить их отправиться в погоню.

— А что насчёт их антимагии? — спросил Пилютов, уже мысленно примеряя на себя роль капитана «Гордости».

— Антимагия у них врождённая, но не бесконечная, — ответил я. — Если бить по одной особи массированно, её защита «слетает». Мы будем бить по скоплениям. Артиллерия, огонь, сталь — всё, что не является чистым заклинанием. Магия будет работать как поддержка: усиление щитов, создание помех. Главный удар нанесёт сталь.

Я перевёл палец на тонкую, почти невидимую линию, ведущую от нашей позиции прямиком к цитадели.

— А вот это — кинжал. Пока большинство муравьидов отвлечётся на громких забияк, небольшая группа на вивернах прорвётся к сердцу. Скорость, маскировка и точечный удар.

— Пробраться и уничтожить, — кто-то из приглашённых на совещание магов из старых родов скептически хмыкнул. — Легко сказать.