И это подействовало.

Магия была бессильна против врождённой защиты муравьидов, но сталь и порох — нет. Трассирующие пули прошивали живую тучу, выкашивая целые просеки. Осколочные снаряды разрывались в самой гуще филантов, разбрасывая в стороны обломки тел. Эффект оказался ошеломительным. Врагу был нанесён первый реальный урон.

В бинокль увидел, как на палубе «Ливня» несколько знатных магов сначала растерянно озирались, а затем схватили ящики с патронами и понесли их к зенитным установкам. Потом кто-то из молодых князей, сняв парадный мундир, встал за запасной пулемёт и начал поливать свинцом приближающихся тварей.

Я невольно улыбнулся.

Сработало.

Роль виверн тоже изменилась. Теперь они не были главной ударной силой, а стали истребителями в зоне прикрытия. Они отвлекали на себя группы филантов, которые пытались зайти с флангов или пробиться к слепым зонам дирижаблей. Союзники заманивали врагов под смертоносный огонь пушек, где те массово гибли.

Наш союз обрёл новую страшную симметрию.

— Прорываемся! — скомандовал я. — Все воздушники, готовиться! По моей команде — отключить антимагические купола и дать максимум тяги!

Эскадра, ведомая «Гордостью», рванула вперёд под оглушительный аккомпанемент артиллерии. Когда дирижабли наконец добрались до края тучи филантов, я приказал:

— Отключить купола! Воздушники, вперёд!

Антимагия перестала работать. И тут же маги-воздушники на всех кораблях, почувствовав возвращение сил, включились в дело. Одни поднимали дополнительные щиты, отражая редкие теперь атаки. Другие создавали мощные попутные потоки, подталкивая дирижабли вперёд с невероятной скоростью.

Моя эскадра вырвалась. Из тучи, из-под огня. Но далось это не бесплатно. Дым шёл из нескольких пробоин на «Грозе». «Ливень» потерял часть обшивки на левом борту. А «Морось»… с ней явно было плохо.

Оторвавшись от филантов на приличное расстояние, сделали небольшую остановку. Рассвет уже перешёл в утро, солнце поднялось достаточно высоко, освещая масштабы ущерба. Пока капитаны докладывали о потерях, я вместе с Цеппелином и Черепановым проводил инспекцию.

Вид «Мороси» был удручающим. Злополучный дирижабль, и так доставлявший проблемы, получил критические повреждения. Десятки пробоин в обшивке, несколько порванных баллонов с гелием, сломаны рулевые тяги. Дирижабль больше не мог держаться в воздухе, сильно просаживался.

— Кирилл Павлович, он не долетит, — доложил Черепанов, находящийся на борту «Мороси». — Дирижабль не выдержит ещё одного включения антимагического модуля. Свалится вниз словно камень. Ему не стоит лететь сейчас на плато, но если дадите часов шесть, постараюсь что-то сделать.

— Не дам. Время дорого.

Я смотрел на израненный корабль, а в голове молниеносно проносились расчёты. Вес, подъёмная сила, риск. И главное время. Эмоции тут были роскошью.

— Эвакуируем на три оставшихся дирижабля всех людей с «Мороси». Переносим максимум антимагических бомб, а также полностью пополняем боекомплект, лишнего не брать, — приказал я.

Началась лихорадочная работа. С помощью лебёдок и магии воздуха перебрасывали ящики и людей.

Три оставшихся дирижабля — «Гордость», «Гроза» и «Ливень» — заметно осели, став тяжелее. Чтобы компенсировать перегрузку, магам-воздушникам пришлось постоянно применять левитационные заклинания.

Встал последний, неприятный вопрос: кто останется ремонтировать и прикрывать «Морось»?

— Я остаюсь, — твёрдо заявил Черепанов. — С командой инженеров и матросов мы починим корабль и успеем к вам на самое веселье. Вот увидите. Но нам нужно прикрытие. Одного капитана мало, нужен ещё один сильный маг воздуха, чтобы маскировать корабль и ставить щиты.

Я тут же обрисовал ситуацию по громкой связи и попросил вызваться добровольцев.

В ответ гробовая тишина.

Никто из аристократов не хотел.

Остаться тут накануне «Величайшей охоты»?

Пропустить кульминацию, ради которой они задирали носы?

Это было немыслимо.

Это вечный позор.

— Спрашиваю в последний раз, — сказал я.

Молчание затягивалось. Я уже мысленно перебирал имена, готовый назначить «добровольца» приказом, как вдруг движение рядом заставило меня обернуться.

Софья Потоцкая, стоявшая до этого в стороне, молча шагнула вперёд, к центру рубки. Её подбородок был высоко поднят.

Ольга тут же удивлённо посмотрела на сестру, губы приоткрылись для вопроса, но она промолчала. Софья же, не обращая внимания на её взгляд, сделала ещё один уверенный шаг, на этот раз прямо ко мне.

— Я останусь, — заявила девушка твёрдо. — Моя стихия — воздух, — продолжала Потоцкая, глядя прямо на меня. — Я идеально подхожу для обороны и маскировки. К тому же знаю этот мир не понаслышке и была тут не раз. Справлюсь.

Софья на мгновение замолчала, внимательно посмотрев на коммуникатор связи, как будто бросая вызов тем, кто молчал по ту сторону.

— И пусть все знают, — голос магессы стал чеканить каждое слово, — что там, где струсили и отступили родовитые мужи, Софья из рода Потоцких не подведёт. Я не боюсь тяжёлой работы и своей доли риска. Прошу предоставить мне эту честь.

Я посмотрел внимательно на эту своенравную, безусловно талантливую девушку. Она использовала этот момент не для бравады, а для того, чтобы раз и навсегда обелить имя и доказать свою ценность — не связями, а поступком.

— Просьба удовлетворена, — кивнул я. — Мадемуазель Потоцкая, вы остаётесь на «Мороси» и принимаете командование обороной.

Пока Софья организовывала работу, три перегруженных дирижабля, «Гордость», «Гроза» и «Ливень», быстро улетели к точке перехода в седьмое кольцо.

Открывать порталы предстояло сильным магам воздуха на каждом корабле.

Я осознавал риск, но в данном случае сознательно играл в русскую рулетку с теорией вероятности.

Рассчитывал на простой закон удачи: она не может улыбнуться всем сразу и не может отвернуться от всех одновременно.

Это как подбрасывать три монеты одновременно: статистически почти невероятно, чтобы все три выпали одной и той же стороной. Кто-то из нас должен оказаться в выигрышной позиции. Возможно, только один дирижабль выйдет прямиком к цели, в то время как два других отвлекут на себя основные силы врага. А может быть, нам фантастически повезёт, и все три займут идеальный бомбардировочный периметр. Но также существовала вероятность, что корабли материализуются возле готовой армады и будут растерзаны в первые же секунды. Я принимал этот риск, этот разброс исходов. Холодная статистика давала нам шанс, и я был готов им воспользоваться.

— Капитаны! По моей команде! Готовы?

— «Гроза» готова!

— «Ливень» готов!

Я взглянул на Цеппелина. Он кивнул.

— Три… два… один… Открыть порталы!

«Гордость графа» материализовалась в седьмом кольце.

Давление в ушах. Их заложило так, что на несколько секунд я подумал, что навсегда оглох, и лишь бешено колотящееся сердце отдавалось в висках глухими ударами.

Я ринулся к ближайшему иллюминатору, впиваясь взглядом в открывшуюся картину. Это был настоящий ад.

Бескрайнее небо цвета запёкшейся крови служило фоном для гигантских парящих плато, которые кишели миллионами монстров. Они образовывали на поверхностях шевелящиеся ковры из тел.

Как минимум на пяти из этих островов были хорошо различимы фабрики по производству монстров. Огромные биологические структуры, напоминавшие исполинские соты — питомники для разведения смерти. Точно помню, что в прошлый мой визит здесь этого не было.

Небо было относительно чистое, лишь над центральным, самым крупным плато, висела чёрная клубящаяся туча тварей.

— Щит поднят! Маскировка активна! — доложил Цеппелин. — Вроде, нас не заметили.

За штурвалом Мирослава, она медленно начала поднимать дирижабль выше вдоль кромки крайнего плато, где мы оказались.

— «Ливень» по правому борту! — крикнул Кучумов, не отрываясь от бинокля. — Вышли, прикрылись. Молодцы!