На ум тут же пришёл шумный трактир «Колибри».
— Я знаю, что они «выражают недовольство». Более того, мне доложили, что между родами Жаровых и Дубовых едва не дошло до дуэли во время погрузки. Поэтому мы и улетаем. Сейчас.
Я ткнул пальцем в карту, в район пятого круга.
— Погода в следующем секторе сейчас идеальная: штиль, ясно. Кто знает, что будет через двенадцать часов? Если налетит шторм, мы потеряем не шесть часов, а все двадцать четыре, а то и больше, лавируя против ветра и тратя магические ресурсы на стабилизацию. Наши корабли справятся, да. Но зачем рисковать? Мы движемся сейчас, пока условия благоприятны. А всем недовольным господам передайте: следующий, кто посмеет саботировать экспедицию ради посещения кабака, будет немедленно отстранён от «Величайшей охоты» и отправлен домой на первом же попутном судне. Его имя будет вычеркнуто из всех списков, а о причине отстранения узнает вся империя через «Новогородский вестник». Понятно?
Пилютов кивнул.
— Так точно, ваше сиятельство.
— Тогда к исполнению. Отчаливаем через полчаса.
Переход в пятый круг состоялся, но снова неидеально. Эскадра растянулась. «Гордость графа» первой пересекла портал, разверзшийся в багровых сумерках этого мира.
Тут же дирижабль окружила стая кораблей «Серых воронов». Основная конструкция — уродливое скопление десятка шаров — висела поодаль. А как минимум сорок юрких летательных аппаратов с гарпунами на носу начали брать нас в кольцо.
Я стоял на мостике, поднеся к глазам бинокль. На капитанском мостике «Воронов» я разглядел коренастого детину без уха. Он что-то кричал своим людям, размахивая руками.
Цеппелин, стоявший рядом, потирал руки, и его усы дёргались в предвкушении.
— Ну что, Кирилл, наконец-то! Мы их сейчас проучим, да? Давно я ждал случая свести счёты!
Рядом вспыхнул голос Софьи:
— Да, давайте! Разрешите, я их шквальным ветром разнесу в клочья! Пусть знают, с кем связываются!
Я опустил бинокль и неодобрительно посмотрел на неё.
— Успокойтесь, мадемуазель Потоцкая. Никаких шквалов, — затем повернулся к Мирославе, стоящей за штурвалом. — Приказ экипажу: не открывать огонь. Держаться на текущей позиции у точки выхода из портала.
В этот же миг проход схлопнулся. Ни «Гроза», ни «Ливень» с «Моросью» не появились. Видимо, снова какие-то заминки. Мы остались одни в окружении растущей стаи пиратов.
«Вороны», ободрённые нашим бездействием и изоляцией, стали наглеть. Одна из шлюпок, рискнув, метнула абордажный гарпун. Тяжёлый наконечник с глухим стуком вонзился в обшивку ниже рубки, и толстый канат начал натягиваться.
— Кирилл! — непонимающе смотрел Цеппелин.
— Спокойно, Фердинанд, — я был абсолютно хладнокровен. — Маги воздуха, поднимите защитный купол.
Над «Гордостью графа» вспыхнуло переливающееся сияние. Эластичный, почти невидимый барьер, сотканный Цепеллином и другими магами, окутал дирижабль.
С пиратского корабля донёсся хриплый, насмешливый крик, усиленный магией:
— Эй, граф! Думаешь, твоя защита надолго спасёт? Сопротивляться бесполезно! Сдавайтесь по-хорошему!
Я не удостоил его ответом. Просто наблюдал. Знал, что сможем держать купол много часов. А на что способны они?
Прошло десять томительных минут. Пираты метались вокруг как раздражённые осы, пытаясь найти слабое место. Гарпуны то и дело отскакивали от барьера, впрочем, как и магия.
Но вот наконец в пустоте за нами разверзлась новая светящаяся воронка. Из неё величаво и медленно выплыла «Гроза».
На пиратских судах раздались ликующие крики. Бандиты решили, что появилась ещё одна жертва. Их флотилия казалась теперь ещё больше: к «Серым воронам» присоединились другие мелкие разбойники, почуявшие лёгкую добычу.
Но их ликование было недолгим. Портал не закрывался. Вслед за «Грозой» появился «Ливень», а затем, под залихватский гудок, и «Морось».
Три исполина встали в кильватер, замкнув строй.
— Теперь, — тихо сказал я, — поднять флаги.
С мачт всех четырёх дирижаблей взметнулись вверх длинные гирлянды стягов и штандартов. Алые, золотые, лазурные и изумрудные полотнища с гербами самых знатных и могущественных родов империи затрепетали на ветру. Юсуповы, Голицыны, Волконские, Евдокимовы… И, гордо рея выше всех, фамильный герб Пестовых.
Эффект был мгновенным и сокрушительным. Наглые крики пиратов сменились сначала недоумённым гулом, затем взрывами панических возгласов. Они поняли. Поняли, что это не одинокий корабль, а эскадра «Величайшей охоты», о которой трубят все газеты колоний уже полгода. Пираты переступили черту, ткнулись носом в самую мощную военную и политическую силу колоний.
С их флагмана донёсся обрывок истеричной команды: «Отступление! Всем по ветру!».
Началась неразбериха, достойная пера Гоголя. Пиратские суда, мешая друг другу, бросились врассыпную. Один из планеров, резко дав в сторону, врезался в борт шара. Ещё один не справился с управлением, и его закрутило вихрем, швырнуло на соседа. Поднялся гвалт, крики, проклятия.
Это было жалкое, комичное и абсолютно унизительное зрелище — полный разгром без единого выстрела.
Цеппелин фыркнул, наблюдая за этим балаганом:
— Ну что, Кирилл, будем преследовать? Добьём?
— Нет, — я ответил с холодной усмешкой. — Зачем? Мщение — это примитивно. А вот наблюдать, как чья-то жадность и глупость приводят к самоуничтожению, это, знаешь ли, намного веселее и поучительнее.
Я уже собирался приказать всем ложиться на курс, как с наблюдательного поста раздался крик.
— Воздух! С правого борта! Целая стая! — Доложил Виталий Кучумов.
Все на мостике разом повернулись. На горизонте, на фоне багрового неба, двигалась группа крупных существ. Как минимум два десятка крылатых монстров с длинными хвостами.
Это были виверны.
— Боевая тревога! — скомандовал я, и по кораблю прокатилась тревожная сирена. — Маги, к защитным позициям! Орудия…
Внезапно Ольга, стоявшая рядом, резко схватила меня за рукав.
— Нет, Кирилл, стой! Отмени приказ! — в её глазах не было страха, а лишь волнение. — Это… это мои!
Я с недоумением посмотрел на девушку.
Её?
Она рассказывала, что изучала и пыталась наладить контакт с колонией виверн в Синибирске, но чтобы до такой степени⁈
— Ты уверена? — спросил я, глядя на стремительно приближающуюся стаю хищников.
— Да! Я… я не то чтобы приручила их. Но мы нашли общий язык. Виверны признали во мне вожака. Я могу договариваться с ними.
Пока мы говорили, стая виверн, не снижая скорости, пронеслась над нашими дирижаблями, вызывая нервные вздохи у магов, уже готовивших заклинания. Но твари не атаковали нас.
Вместо этого они устремились к беспорядочно отступающим «Серым воронам».
То, что произошло дальше, было стремительным и жестоким актом природной справедливости.
Виверны пикировали на мелкие пиратские суда. Когти на лапах рвали обшивку воздушных шаров, мощные пасти разрывали гондолы. Крики пиратов смешались с пронзительными визгами хищников, которые трапезничали.
Это был разгром куда более страшный и окончательный, чем наша демонстрация флагов.
Я наблюдал за этим, испытывая смешанные чувства. Было что-то первобытно-пугающее в мощи этих существ и в том, что Ольга каким-то образом смогла направить эту мощь в нужное русло.
Флагман «Серых воронов», теряя по пути прицепленные шары, отстреливаясь и утрачивая высоту, сумел всё-таки активировать свиток телепортации. Вспыхнула светящаяся воронка, и уродливый конгломерат, потеряв добрую треть судов, юркнул в неё, спасаясь бегством.
Добив остатки не успевших эвакуироваться пиратов, виверны закружили около нас. От стаи отделилась самая крупная, с серебристой чешуёй, и плавно подлетела к «Гордости графа».
Тварь не проявляла агрессии. Она просто зависла в нескольких десятках метров от капитанского мостика, мощные взмахи крыльев создавали потоки воздуха, которые било об обшивку гондолы.
Взгляд виверны был прикован не к кораблю, а к Ольге. Это живое воплощение дикой мощи, от которой экипаж отделяло лишь хрупкое, на первый взгляд, взаимопонимание между тварью и женщиной-магом.
