— Какой офис, Степа? Какие дела в воскресенье? — перекрикивая гул стадиона, заорал тот из телефона. — Я на скачках.

— В самом деле, как это я забыл, — пробормотал Беседин. — Однако и там можно поговорить. Думаю, тебе будет интересно.

— Не пожалею, говоришь? Хотя какая разница? Выдвигайся, в любом случае посидим, как раньше. И, как обычно, легкое светлое?

Коля любил мужские игрушки — преферанс, бильярд и пиво. И отдавался им со всей страстью. На охоту выезжал по первому зову, а по воскресеньям непременно предавался пороку на ипподроме. Средства позволяют, тогда почему нет?

Колина жена давно обитала в Швейцарии. Дети учились в местном университете, им требовался мамин пригляд. Но Уваров редко посещал родовой шале на альпийском склоне. Впрочем, как и строительную сочинскую империю, которой руководил тесть. Жарить курочку и варить глювайн Коля предпочитал вдали от тещи. Прямо здесь, в родном городе. Точнее, в загородном особняке с кусочком присвоенной реки.

Когда-то Коля Уваров был простым парнем. И олигархом стал случайно, по залету своей будущей жены. Конечно, парня одного не бросили в житейском бурном море. Его пристроили к делу в сочинской империи, дали высокую должность. А пару лет назад откомандировали на родину, «наводить порядок» в местном филиале. Наведение порядка заключалось в распродаже непрофильных активов, одним из которых являлась линия по производству металлопластиковых окон. Вот на этот актив Степан и нацелился.

Кировский проспект, упиравшийся в приземистое трехэтажное здание, заканчивался ипподромом. Парковаться пришлось значительно раньше, дальше было все забито до упора. Так делали все, превращаясь в пешеходов. Степан тоже кочевряжиться не стал. Чай, не баре, можно и пешочком пройтись.

Купил программку, огляделся. Прошло прилично времени с последнего визита, и многое здесь изменилось. С той стороны забора ипподрома подступили многоэтажные дома, а на втором ярусе трибуны появились официанты возле столиков для вип-клиентов. Время изменилось, лишь огромное поле и дух тотализатора остались прежним. Пахло обычно — конюшней и азартом. И жажда наживы витала над толпой, постоянно оборачиваясь наживкой. Жертвы об этом знали. Но, тем не менее, народу это положение нравилось. Мыши кололись, как говорится, но жрали кактус.

Колю Уварова искать не пришлось, в гордом одиночестве он заседал за отдельным столиком. Присутствовали салатики, сырная нарезка, шашлык и заливная рыба. Коля махнул рукой, тут же для Степана появился стул.

— Ну, за встречу? — Коля решительно открутил голову «царской» водке.

— Извини, есть еще дела, — Степан накрыл рюмку рукой.

— Эй, какие дела? — возмутился Уваров. — Трезвого водителя вызовем!

— В больницу надо заехать.

— Заболел?

— Нет, человека проведать. И с доктором поговорить.

В это время объявили очередную гонку, и разговор прервался сам собой. Коля сорвался со стула с криком «Балерина, давай, давай!». При это он пытался закусить биноклем. Пока Уваров бесновался у ограждения трибуны, Степан достал телефон.

— Ася, как дела?

— Ой, Степа, — обрадовалась она. — Я на работе. Не могу долго говорить.

— Ладно, говори быстро. Назови любые три цифры до пяти.

— Ты что, в спортлото там играешь?

— Нет, на ипподроме. Дела у меня здесь, ну и заодно вот решил удачу проверить.

— Степа, какая удача может быть с каталами? Слезай оттуда!

— Есть пять лошадей, — Степан гнул свою линию. — Можно поставить на любую. Итак, число?

— Три, — сдалась Ася. — Число «три». Но только один билет, ладно? Чисто для проверки.

— Это не все, говори еще число.

— Зачем?

— В заезде пять лошадей. Надо угадать пьедестал почета — кто придет на финиш первой, второй и третьей.

— Понятно. Назови имена лошадок.

Беседин заглянул в программку:

— Диктую по порядку: Бриг, Тристан, Анархист, Вавилон, Богач.

— Анархист будет первый, — Ася помолчала. — Мне нравится это имя. Следом будет Бриг, потом Тристан.

— Спасибо, — сухо сказал Беседин. — Давай работай, потом перезвоню.

— Нет, ты видел? — с горечью буркнул Уваров, возвращаясь на место. — Корова хромоногая, а не Балерина.

Скачки на лошадях всегда были захватывающим зрелищем. А для владельцев тотализатора еще и неслабым средством дохода. Эту простую истину Степан познал давно, на собственной шкуре — после нескольких серьезных проигрышей. С тех пор он ходил сюда именно за зрелищем и, конечно, выпить пива под это дело.

Коля считал иначе. Ведь он был в «теме», глубоко разбирался в лошадях, и иногда выигрывал! Бывали приличные суммы. Каждый выигрыш подтверждал Колину правоту: он истинный знаток, в отличие от невеж и лохов. А то, что все деньги, в конце концов, возвращались в карманы владельцев тотализатора, волновало его мало.

— Пойду за билетиком на следующую скачку, — поднялся Беседин. — Тебе взять?

— Зачем ходить? — удивился Коля. — У меня для этого человечек есть. Пиши свои комбинации.

Мужичок, который ошивался рядом, подскочил по мановению руки. Без лишних слов Уваров отдал ему свою программку, где все было помечено заранее.

— Три-один-два, — сказал Беседин.— Тройной экспресс.

— Чего? — еще более поразился Уваров. — И все? Больше вариантов нет?

Степан его добил:

— Один билет на одну скачку.

Целую минуту Уваров молчал. Потом его прорвало:

— Ладно, один билет — я понимаю. Мало денег на кармане, временные трудности и все такое. Но «тройка» — это Анархист!

— И что?

— Да он никогда ничего не выигрывал в больших призах, Степа. Никогда! Максимум, чего достиг Анархист — это второе место. И то один раз.

Беседин глубокомысленно возразил:

— Значит, есть куда расти.

Коля отмахнулся:

— Далее Бриг. Думаешь, Будет вторым? Возможно. Только зря ты поставил Тристана третьим!

— И с Тристаном что не так?

— Он будет не третьим, а первым, Степа! Тристан — фаворит, и это аксиома.

— Посмотрим, — Беседин пожал плечами.

Перерыв между заездами затянулся, Коля предложил «по одной», Степан снова отказался. Однако заливной рыбы себе положил, и не пожалел — судака здесь умели готовить. Соус из хрена тоже оказался хорош.

— Вопрос, Коля, — прошамкал он. — Ты еще продаешь фабрику по окнам?

Уваров с подозрением уставился на него через рюмку:

— Я-то продаю. А ты с какой целью интересуешься?

— Прицениваюсь, — не стал скрывать он интереса.

— Да ладно, — не поверил Коля. — У тебя водятся такие деньги?

— Деньги есть. Одно понять не могу: зачем продавать прибыльное дело?

Уваров горько усмехнулся:

— О прибыли, брат речь уже не идет. Еле-еле в ноль уходим.

— Чего так?

— Политика диверсификации привела к излишне многопрофильному производству, Степа. Мы строители, понимаешь? Нам дома строить надо, а не металлопластиковые окна продвигать. Себе на стройку нам столько окон не надо, однако завод должен работать стабильно, в две смены. Иначе теряется смысл. А продавать окна на сторону у нас получается не очень — рынок плотный, локтями толкаемся. К тому же недавно крупный заказ подвалил, надо целый микрорайон возводить. Деньги так нужны, что кушать не могу.

В подтверждение своих слов он наколол румяный кусок мяса и принялся энергично грызть. Беседин к дегустации шашлыка присоединился. Оказалось, что и мясо здесь готовить умеют.

— Цена завода не изменилась?

— Если ты в теме, Степа, цена только падает.

— Это как раз логично, — невнятно отозвался Беседин. — Завод пашет в две смены, оборудование изнашивается. Через пять лет новую линию впору покупать.

— А недвижимость дорожает! — Коля привел убойный аргумент. — У нас отличные здания и сооружения. Офис и магазин. Еще котельная и подстанция. Все это дорожает, и земля под ними тоже.

— Может быть, — задумался Беседин. Недвижимость в самом деле дорожала постоянно.

— Ладно, лично тебе могу по-дружески дать эксклюзив, — великодушно бросил Коля. — Три миллиона долларов за все. Но только если сразу. Рассрочка и отсрочка платежа нам не подходит.