Кто бы ещё смог? И как? На какой, простите, мотивации?

Это же характер. Гордость.

Гордость — это всё, что у тебя есть, когда ты ползёшь по мёрзлой земле Ленинградского Пятачка смерти под огнём немецких пулеметов. И иногда гордости бывает достаточно.

— Мурранг, Хрегонн. Вам полная финансовая свобода. Но! На вас подготовка к маршу. Нам нужно сняться с места через два дня. Провизия, фураж, боеприпасы — всё должно быть готово. Зульген, мне нужен Хайцгруг на ногах. Делайте с Бреггонидой, что хотите, но он командир авангарда. Фаэн и Орофин, ваши разведчики — наши глаза и уши. Вы должны быть на шаг впереди нас и на два шага впереди врага. Фомир, Бреггонида, магическая поддержка и контрмеры потенциально подлого врага — ваша зона ответственности. Путь лежит через Бесплодные земли, и мы ждём оттуда любых сюрпризов.

Офицеры молча кивнули, принимая приказы.

— А что с Вальядом? — вздёрнул бровь Хрегонн. — Мы не можем просто бросить город.

— Не можем. Хотя у нас королевский приказ… Ну, вы знаете, как я трепетно к ним отношусь…

Все заулыбались, вспоминая костёр на перекрестке на пути в Бруосакс и то, что там я сжёг королевский флаг армии.

— Однако, оставлять тут крупный гарнизон — непозволительная роскошь по многим причинам. В первую очередь, возможности этому гарнизону сбежать. Ну то есть, совершить тактическое отступление.

Новак с уважением кивнул. Соратники переглянулись, и никто не стал высказывать возражений.

— Мы оставим «Сводную роту», — продолжил я. — Под командованием Лиандира. И две новые конные роты, которые мы набрали. На том простом основании, что они не готовы к маршу и войне. Пусть тренируются в реальных условиях. Их задача не героическая оборона, а поддержание порядка и не более того. Если город попытаются взять штурмом, то им приказ отступать по реке. Вальяд — не та крепость, за которую стоит умирать. Наша крепость — это наша армия.

Я поднялся, давая понять, что совещание окончено.

— У нас два дня. Господа офицеры, работаем!

…

На следующий день я встретился с Советом старейшин Вальяда. Новость о нашем уходе они восприняли с плохо скрываемой паникой.

Ну да, в их мечтах я был тем, кто просидит всю войну в их городе, превратив Вальяд в центр спокойствия и финансового благополучия.

Однако, я был убедителен.

Во-первых, я тут поселяться до пенсии не обещал. Во-вторых, я объяснил им, что главная угроза теперь на западе, исходит от пришлых наёмников и, остановив её, я защищу и их город. Я представил им Лиандира, их нового коменданта, и пообещал, что оставленный гарнизон будет поддерживать порядок.

Это была полуправда, но это всё, что я мог им предложить.

Подготовка к походу превратила город в растревоженный муравейник. Скрипели телеги, мотались перекошенные гномы, суетились торговцы, ржали лошади, лязгало оружие.

Мои воины работали слаженно, как единый механизм. Они давно уже не были тем, кого я собрал по сусекам из тюрем и болот.

Это была армия. И сейчас я не видел ни паники, ни истерик, ни страха

Через два дня, на рассвете, Штатгаль покинул Вальяд.

Мы двигались на запад, длинной, пыльной змеёй растянувшись по одному из торговых трактов.

Первые четыре дня похода прошли без происшествий. Мы шли по землям Фойхтмейна, землям холмов, лесов и полей, цветущей зелени и суетливых (и, чего греха таить, лояльных к нам) крестьян.

Местное население встречало нас скорее с любопытством, чем с враждебностью.

Слухи о разгроме армии герцога Гуго и нашем дружелюбном нахождении в Вальяде летели впереди нас.

Но на пятый день пейзаж стал резко меняться.

Плодородные поля сменились сухими и голыми пустошами. Деревья стали редкими и корявыми, а трава — жухлой и серой. Воздух стал сухим и горячим, в нём появился горьковатый привкус полыни и каменной пыли.

Без видимой границы или камней-указателей мы вступали в Бесплодные земли.

Согласно картам, эта громадная территория была разделена на два герцогства. Наш путь в Газарию лежал через одно из них, вдоль русла пересыхающей реки Швырицы.

Правил тут некий герцог Феллат Де Гриджио, владелец Жёлтого замка, о котором ходили самые странные и мрачные слухи. Говорили, он никогда не проиграл ни одного сражения и что никто не мог до него добраться.

Сама его земля сражалась за него.

Я ехал во главе колонны вместе со своими капитанами.

Несмотря на то, что переход был чем-то заведомо сложным, я занимался кое-чем важным, читал лекции нескольким кандидатам в офицеры, в том числе Бреггониде.

Они должны будут сдать экзамен. Где и когда — не понятно, но пока выдался спокойный момент, я рассказывал, пояснял, сплёвывал пыль от каменистых пустошей, некоторые мысли повторял по несколько раз.

Мы двигались по древнему Луковому тракту, который вился между невысокими, скалистыми холмами. Нашей ближайшей целью был колодец, отмеченный на карте как «Матушкин дар». Единственный источник воды на много километров вокруг.

— Мне не нравится эта тишина, — пробурчал свежевылеченный Хайцгруг, бледный и исхудавший, но живой и «годный» к бою, осматривая окрестности. — Ни птиц, ни зверей. Будто всё вымерло.

— Животные нас чувствуют, — прокаркала Бреггонида со своего места на повозке, заваленной мешками с травами. — Чуют проклятую землю, бояться народа, особенно когда такая толпа.

К полудню мы добрались до колодца. Он сиротливо стоял посреди голой равнины, обложенный старым, потрескавшимся камнем. Несколько солдат из авангарда уже успели набрать воды и жадно пили.

— Стоять! — голос старой ведьмы прозвучал, как удар хлыста. — Никому не пить!

Солдаты замерли. Бреггонида оглянулась на меня:

— Если генерал не против, я бы проверила воду.

— Да, давай.

Старая ведьма неловко сползла с повозки.

Она подошла к колодцу, зачерпнула пригоршню воды, поднесла к лицу, понюхала. Затем достала из-за пазухи маленький мешочек, высыпала щепотку серого порошка в ладонь с водой. Вода мгновенно приобрела мутно-фиолетовый оттенок и пошла пузырями.

— Нельзя пить. И этим олухам надо дать противоядие.

— Яд?

— Яд, — констатировала она без удивления. — Медленный, но сильный, растительного происхождения. За три дня кишки бы в узлы завязались и почернели. Потом болезненная смерть. Повезло вам, внучки.

Я посмотрел на солдат, которые пили воду. Их лица побелели от ужаса.

— Бреггонида, найдётся противоядие?

— Найдём. Бабоньки, работаем, — обратилась она к своей роте, в частности своему «ковену».

— А фильтрация, перегонка — очистит воду? — засопел я.

— Я бы не рисковала.

— Фомир! — крикнул я. — Мне нужна вода. Чистая.

Фомир, который уже успел осмотреть местность, подошёл ко мне.

— Здесь сильный магический фон, но не агрессивный. Древний. Мои ребята могут попробовать пробить скважину до глубинных вод. Протянуть каналы, сформировать поток.

— Это будет родник?

— Да, в некотором роде. Не особенно мощный, но будет. Это затратно и гарантий мы не даём.

— Делай, — одобрил я. — Мурранг, а могут твои пацаны засыпать к чертовой матери этот колодец? Мы-то ладно, но тут же торговые караваны шастают.

Это было первое «приветствие» от местных, а скорее всего, прямиком от герцога Феллата.

Он не собирался сражаться с нами. Он собирался нас ослабить и измотать. В том числе по возможности убить жаждой, голодом и страхом.

Нельзя такие риски игнорировать, достаточно помнить, что Фридрих I Барбаросса победил во множестве битв, ухитрился пересечь море по пути из Европы в Азию в районе современной Турции и, после одного из переходов, искупался, будучи разгорячённым и словил сердечный приступ.

Так что… Не героические бытовые причины убивают.

Пока Фомир со своими магами, матерясь на мёртвых языках и потея, бурил землю в поисках воды, а ведьмы Бреггониды отпаивали противоядием незадачливых вояк, я наблюдал за происходящим с холодным спокойствием.