— Я просто не думала, что дэр Гораэль захочет устраивать торжество.

— Мало ли, что он захочет. — она стрельнула глазами в сторону моего жениха, который что-то оживленно обсуждал со своим рыцарем. — Ты не можешь позволить этому случиться. Чтобы эти змеи потом злословили, захлебываясь ядом? Никогда. Скажи ему ультимативно: если он не устроит прием хотя бы на сто персон, ты лишишь его сладкого на целый месяц.

Я нахмурилась. Мысль о торжестве меня не вдохновляла. Какой смысл, если этот брак не нужен был ни ему, ни мне?

— Эстель, скажи на милость, как я смогу лишить дэра Гораэля сладкого? Уверена, повар в его замке будет слушаться его, а не меня.

Подруга посмотрела на меня с высоты своего снисхождения, затем сдавленно прыснула.

— Твой отец смотрит в нашу сторону, — тихо предупредила я.

— Бедный папа. Сына не получилось. А получилась дочь, которая еще и позорит его на весь мир.

— Это неправда.

— Конечно неправда. — тут же согласилась подруга, хитро подмигнув. — Не зря же я стала лучшей на турнире в Верферне. А теперь к главному. — она наклонилась, понизив голос до интимного шепота. — Когда я говорила про сладкое, я имела в виду, что ты ему откажешь, когда он тебя попросит сесть ему на лицо.

— Что?!

— Без одежды, разумеется, дурочка. Не надо пихать ему в рот атлас или шелк. Речь о другом.

— Зачем ему о таком просить? — в ужасе сказала я.

— Потому что драконам такое нравится. Ты разве не знала?

Знала. Но я всегда старалась избегать подобных тем. Они слишком смущали.

— Ой, ну хватит тебе краснеть. Тебе самой очень даже понравится, — она обняла меня, и я ощутила, как в мой потайной карман юбки юркнул пухлый конверт. Эстель тихо зашептала, — Это от меня небольшие дары. Мне стоило больших трудов их добыть. Я вложила записку, чтобы ты не запуталась и ничего не перепутала. Как ты заметила, я не стала устраивать тебе допрос с пристрастием. Потому что здесь уши есть даже у стен и засохших цветов. Но если ты пожелаешь увидеть меня гостьей в своем новом доме, знай, твоя подруга готова наплевать на правила приличий, мигом перевоплотиться в дракона и прилететь.

Я крепко сжала ее в объятиях. Искренность ее слов тронула меня до глубины души.

— Ах, милая Эстель, мы будем скучать по нашей девочке, — раздался позади голос ее величества. Мы с подругой расцепили объятия. — Позволишь ли и мне обменяться с нашей милой Бель парой слов на прощание?

— Конечно, ваше величество. — эри Армонд склонилась в поклоне. Ее лицо было смиренно и безмятежно, словно это не она только что шокировала меня дерзкими советами, но и вообще не была способна на подобное.

Ее величество благосклонно кивнула. Затем она взяла меня за руку, и мы в сопровождении двух фрейлин вышли на небольшой балкон. Белый камень ограды обвивала дикая дайская роза, чьи плети, напоминая затейливый плющ, изящно сплетались вокруг. Плющ, но сказочно прекрасный, завораживающий взор.

— Ты стала совсем взрослой, моя дорогая, — произнесла королева, окунув меня в ласковую глубину своих голубых глаз. — А теперь улетаешь строить свое собственное гнездо.

Она всегда была ко мне добра. И никогда, ни единым словом или взглядом, она не напоминала о том, что я – всего лишь чужестранка из другого мира, чей дракон так и не пробудился, несмотря на слабую искорку.

Вот и сейчас, она употребляла выражения, более подходящие для истинных драконов. Это они могли улететь и назвать дом гнездом. Я же, жалкая человечка, способна была максимум доковылять. И то с остановками на еду и сон.

— Я не думала, что ты захочешь покинуть дворец, — мягко сказала женщина, погладив меня по голове.

Ее взгляд, казалось, таил вопрос. И я тихо ответила:

— Я тоже не предполагала, что мне когда-нибудь придется покинуть дворец, ваше величество. — Однако обстоятельства, в частности планы вашего сына на мой счет, вынудили меня несколько подкорректировать собственные взгляды на мир. — Но, возможно, это к лучшему.

Рука, ласково гладившая мою голову, на мгновение замерла. В глазах королевы мелькнула глубокая задумчивость, когда она произнесла:

— Возможно, ты права, дитя. — она моргнула, и в ее голубых глазах вновь засияла нежность. — Все произошло так стремительно… Твоя помолвка, твой скорый отъезд. Я не успела подготовиться. Поэтому сундуки с подарками отправлю тебе чуть позже.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, ваше величество, — я попыталась мягко возразить. — Вы уже сделали для меня так много за эти годы…

Она прервала меня мягким жестом, не дав договорить.

— Пока, вот, возьми этот кулон. — королева сняла с шеи цепочку, скрытую под складками платья. Золотая цепь с подвеской, размером с монету, вокруг которой мерцали маленькие камни разных цветов.

Я знала, что королевская семья буквально с ног до головы обвешана различного рода артефактами. Если бы в этом мире существовали проверяющие ворота, как в аэропортах, они бы сходили с ума от одного присутствия монархов.

— Он поможет, дитя.

У меня на глаза навернулись слезы. Получить артефакт от самой королевы…

— Право, не стоит, ваше величество…

Она снова прервала мои протесты легким движением руки. Ловко застегнула цепочку на моей шее, а затем тщательно убрала кулон под складки моего платья, так же, как он скрывался под ее собственным.

— Это лишь малая часть того, что я могу сделать для тебя, милая, — прошептала она, прижимая меня к своей груди.

Зажмурившись от нахлынувших чувств, я остро ощутила – кажется, я действительно уезжаю. Покидаю место, ставшее мне домом. Оставляю тех, кто с самого моего появления заботился обо мне, не жалея средств на лечение. Чтобы эта жалкая, пугливая пришелица смогла освоиться и прожить долгие годы. Ведь я была ужасно болезненным ребенком. Едва что-то случалось, и я тут же теряла сознание.

— Спасибо тебе, наша маленькая принцесса, за то, что ты была рядом с нами все эти годы.

Когда мы вернулись в зал, рядом с нами возникли близнецы – Луцио и Лециана. Они были на пять лет моложе Риана и слыли всеобщими любимцами. В отличие от старшего брата, они унаследовали больше черт матери.

Оба темноволосые, высокие, статные и прекрасные.

Луцио был настоящим проказником. Леци, напротив, отличалась сдержанностью. И, как правило, после очередной проделки Луцио, бросала на него обреченные взгляды.

Но всем было известны, что близнецы были не разлей вода. И каждый при необходимости всегда прикроет спину второго.

В детстве я читала им сказки. Драконьи. Из всех жутких историй я старалась выбирать более-менее адекватные, те, что проповедовали не только силу, коварство ума и достижение цели, но и воспевали благородство сердца и умение нести в мир добро.

Лециана всегда завороженно смотрела на меня, когда я читала им сказки.

А вот маленький Луцио, напротив, мог устроить целый концерт, завывая, словно ворчливый старик: «Драконы не могут быть столь жалкими и нерешительными! Герою следовало просто сжечь деревню, где какая-то ведьма посмела ему перечить и сказать слово поперек. Чтобы остальные усвоили урок и слагали слова исключительно вдоль – ровно и выверено!»

Я начинала вдаваться в объяснения, пыталась его вразумить. Но понимала, что ничего не добьюсь. Драконья правда и человеческая не всегда уравновешивались на одних весах. К тому же, я знала: мои редкие чтения сказок были лишь каплей в море их воспитания.

У них была целая дюжина педагогов, столько же гувернанток и еще десяток-другой всяких философ-драконов. Так что я ни на что не надеялась, когда Луцио начинал упорно теребить свою густую шапку темных волос – верный признак его категорического несогласия.

Лециана же тихонько посмеивалась, наблюдая наши словесные баталии. Но стоило в комнату принца и принцессы войти их старшему брату, как дети мгновенно теряли пыл или смех. Их взгляды тут же сменялись благоговением, обращенным к нему.

— У вас сотня нянек, — строго произносил кронпринц, одаривая близнецов недовольным взглядом, — А вы пристаете к Бель. — меня хватали за руку и поднимали с места, — Ложитесь спать. Живо.