Я смирилась. Приняла уготованное мне новое место, как должное. Пусть и с невыносимой тяжестью, давящей на каждую клетку тела. Единственное, что безостановочно жгло острым шипом в самое сердце – это то, что за прошедший месяц Риан ни разу не удосужился навестить меня, чтобы объяснить всё лично.

Он не нашёл ни одного свободного дня, ни одного часа, ни даже клочка заговорённой бумаги, чтобы передать мне хоть пару слов.

А ведь ещё совсем недавно, до его отъезда, мы не проводили ни дня без общения.

Мне казалось, мы могли бы, по крайней мере, остаться добрыми знакомыми. Но, тщательно всё обдумав, я пришла к выводу, что он благородно не хочет усложнять мою жизнь. Не хочет причинять мне ещё больше боли. Не хочет, чтобы обо мне пошли дурные слухи. И поэтому решил полностью отдалиться и оборвать нашу многолетнюю связь.

Наверняка, он уже размышляет, за кого сможет выдать меня замуж, чтобы я не осталась в одиночестве. Чтобы и я обрела счастье. Но, когда он предложит мне достойного кандидата, я непременно откажусь.

Пусть он будет счастлив. А я проживу свою жизнь в полном одиночестве, но никогда больше не взгляну ни на кого другого. Не позволю себе полюбить кого-то ещё.

Неожиданно музыка затихла, словно оборвалась на полуслове. Внутри меня что-то сжалось. Пришло моё время – сделать небольшой, но искренний подарок молодым.

Традиция драконьих свадеб требовала песен о великой и чистой любви, сладких, как приторный нектар.

И моя лучшая подруга, Эстель, была абсолютно уверена: от меня ждут не банальных признаний, а чего-то более… драматичного.

Красивую песню о несчастной любви, достойной пера самого слезливого барда. О сердце, разбитом вдребезги, не менее чем на тысячу осколков. О невыносимых страданиях поющей девы, рвущей на себе одежды. Наконец, о слезах, которые прольются потоками, затопляя все вокруг.

Оправдывать чужие, совершенно ненужные ожидания у меня, к сожалению, никогда хорошо не получалось. И месяц, что я ходила с приклеенной на губах улыбкой, был вовсе не для того, чтобы раскрыть своё израненное сердце на всеобщее обозрение. И снискать жалость к своей персоне.

Безусловно, на подобных пиршествах всегда блистали именитые певцы и лучшие танцовщицы. Сегодняшнее было не исключением. Завораживающие голоса ласкали слух, а золотые наряды танцовщиц зажигали в глазах гостей искры восторга, отражая сияние тысяч свечей.

И зольцы – маленькие зачарованные монетки, которыми выражали восхищение, то и дело сыпались из рук присутствующих.

В детстве я иногда пела на праздниках. Всемогущие Хранители наделили меня чудесным голосом. Но, достигнув совершеннолетия, я старалась избегать пения. Статус незамужней эри накладывал определенные ограничения. Другое дело, если ты не достигла совершеннолетия или уже стала чьей-то женой.

Но невеста Риана, услышав о моих скромных способностях, так искренне попросила меня выступить на торжестве, что я, в конце концов, уступила.

Зал замер, словно затаил дыхание. Я оказалась один на один с бушующим в груди сердцем, готовым вырваться наружу. И с его взглядом, который он наконец обратил на меня. Но в нем не было привычной мне нежности. Той теплоты, которая когда-то согревала меня. Он был далёк, окутан непроницаемой броней, сквозь которую мне уже, очевидно, не пробиться.

Что-то внутри меня оборвалось. Словно тонкая нить, натянутая до предела.

В драконьих сказках и легендах всегда говорилось о семи струнах, семи нотах, семи цветах пламени, что объединяют два любящих сердца. И, видимо, то, что ещё держалось, тот хрупкий мостик между нами, рвалось во мне с кровью прямо сейчас.

Но я заставила себя проглотить слёзы. Эту горькую волну, грозившую захлестнуть меня. Не позволила им вырваться наружу и выдать мою боль. Твёрдо приказала себе успокоиться и собрать себя по частям.

За годы во дворце я отточила умение носить маски. Я потратила долгие дни и бессонные ночи, практикуясь, ведь моей мечтой было стоять рядом с будущим императором. А та, кто стоит рядом с ним, должна всегда держать лицо. Всегда. Даже когда острые иглы боли пронзают под кожей от понимания, что он никогда не станет твоим…

Моя мечта, возможно, сгорела и рассыпалась в прах, но держать лицо я научилась на всю жизнь. Если я переживу этот день, то уже ничто не сможет меня сломить.

Закрыв глаза, я отключилась от внешнего мира. Мелодия полилась неспешно, как смогла бы политься река, несущая свои воды к океану. И я потянулась к ней. Распахнула ей сердце, как другу, которому можно доверить все.

С детства она была моим утешением. Моей тихой гаванью. Сначала она утешала маленькую девочку, оказавшуюся в незнакомом мире. Потом учила делиться с ней радостью и горечью, становясь зеркалом моих чувств. И, наконец, стала верным другом. Я точно знала: она никогда не предаст, не отвернется и не заменит меня. Она – моя верная спутница.

От меня ждали песню о любви. О той, что приносит боль, о разбитом сердце, о невыносимой печали по возлюбленному.

Возможно, Риан тоже ждал этого. Ждал публичного признания моей скорби. До последнего дня я и сама верила, что обязана спеть именно такую песню, чтобы он, наконец, обратил на меня внимание.

Была одна старая драконья баллада, столь идеально отражающая мою ситуацию, что казалось, будто она написана специально для меня.

Мне казалось, я должна сообщить ему о своих страданиях, выставить их напоказ. Вдруг он ещё не в курсе, насколько глубока моя печаль?

Показать, как стойко я держусь лишь ради него. Лишь потому, что его счастье – это всё, что для меня имеет значение. И потому я готова уйти в тень, затеряться за той ненавистной мне занавеской и стать полностью невидимой.

И я бы спела ее, непременно, вложив в каждую ноту всю свою скорбь, если бы не одно «но»…

С момента своего возвращения Риан ни разу не удостоил меня своим визитом. Он словно вычеркнул меня одним острым штрихом, перечеркнув все годы нашего общения, все наши общие воспоминания.

А моя бабушка на земле, чьи слова я помнила лучше, чем лица родителей, как-то сказала мне: «Главное – остаться собой, даже когда мир вокруг пытается тебя сломать. Не позволяй никому стирать тебя в порошок, бусинка моя. Твое достоинство – твоя крепость.»

Ради Риана я готова была потерять всё. Но он даже не удостоил меня простым «здравствуй» за весь тот месяц, что пробыл рядом, словно я стала невидимой пылинкой.

И хотя я искренне желала ему счастья, глотая горькие слезы, я не собиралась становиться ковриком, о который все вытрут свои ухмылки, а затем с упоением будут смаковать мои страдания, вспоминая, как искренне я пела о разбитом сердце. Нет, извольте. Это не моя песня.

В детстве королева часто подшучивала, говоря, что, хоть мой дракон пока и не пробудился, мне и так не занимать стойкости и гордости. Она верила – однажды он возникнет, как знак моей избранности.

Но годы шли. Я достигла совершеннолетия, даже перешагнула его, а мой дракон так и не проявился. Так я и осталась человеком, иноземным пришельцем, маленькой принцессой Этт с небольшой драконьей искрой.

Теперь же меня ожидал ещё один стойкий, но незавидный титул – принцессы с разбитым сердцем. Сердцем, которое разбил сам будущий император. Тот, кто должен был стать моим защитником и опорой.

Я отгородилась от горькой правды, как от холодного ветра. Представила, что стою на краю обрыва, где под ногами лишь бездна. И ветер играет с моими волосами, чьим цветом восхищался наследный принц. Риан часто сравнивал их со своим любимым плавленым шоколадом, говоря, что они такие же манящие.

Мелодия домны зазвучала чуть громче, наполняя пространство звуками, которые, казалось, проникали в самую душу. На ней играл дэр Марион, и его мастерство было неоспоримо.

Я прекрасно помнила его хмурое выражение, когда я собрала его и девочек, чтобы сообщить, какую песню мы будем исполнять. Но стоило мне рассказать о своей идее, как он тут же расплылся в улыбке. А девочки удивленно переглянулись.