Пока Мири с девочками в детском кафе лопали фруктовый лед и сладкие пироги, Лориэль зашла в военный магазин. Продавщица ее сразу узнала, а все внутри, увидев нашивки старшего кандара отдали честь. С учетом, что рука у нее на перевязи, двое молоденьких младших кандаров вежливо уступили свою очередь.

- Слушаю вас?

Лориэль сняла перчатку и объяснила, что ей надо.

- У нас есть спасательные наборы. Там перчатки армированные, - предложила продавщица.

Перчатки оказались интересными, нашлись даже с открытой ладошкой, и чтобы когти торчали наружу. Ткань в несколько слоев, как раз напротив железок на средних пальцах. Не должны быстро протираться.

- Сколько вам?

- Наверное с десяток, - сказала Лориэль. – Двигаюсь много.

- Очень хорошо.

Продавщица очень быстро все принесла, провела оплату, вернула карту и вдруг сказала:

- Вам лучше переделать карту на обычную социальную. По званию мы все равно вас будем обслуживать, но с социальными возни меньше.

- Не поняла? – удивилась Лориэль.

- Ну… - продавщица смутилась. – Тут по оплате прошло, что вы уволены со службы.

- Да? Как так?

Они вдвоем проверили карту, так и есть, вышла пометка, что Лориэль уволена со службы по ранению. Это очень странно. Увольняют только по решению медицинской комиссии, но ее бы без ведома института не могли провести, а Серенга желала вернуть свою живую игрушку на флот не меньше самой Лориэль.

Передав покупки Мири, Лориэль пошла в ближайшую комендатуру, но там ее вежливо попросили обратиться в социальную службу. Отметку об увольнении подтвердили.

Добираться до истины поехали с утра пораньше на следующий день. В социальной приемной тесновато. Небольшой зал, шесть стеклянных кабин, большая часть сидений в зале ожидания заняты. Всё по номерам, но еще попробуй записаться куда надо. Отдельно окно с надписью «По вопросом увольнения со службы». Перед окном очередь в шесть хвостов, все обычные милитанги, двое на протезах, одна со странной повязкой на голове.

Увидев кандара в летом мундире, все милитанги привычно смутились. Кто мог, козырнули. Лориэль ответила военным приветствием и заняла место в очереди. На нее посмотрели недоверчиво. Через пару минут за Лориэль стояло уже не меньше десятка просящих. И все опять же рядовые милитанги, только одна тетка из технической службы.

Принимала за окном молоденькая девушка с очень строгими глазами. Фразы ее как выстрелы: слушаю, карту, введите номер, вот бланк, заполнить. Управлялась она шустро и спокойно выслушивала все длинные истории, кого и как уволили, как восстановиться и прочее.

Когда дошла очередь до Лориэль, девушка строго сказала:

- Карту.

Лориэль протянула в небольшое окошко кандарскую карту. Операторша взяла ее и подняла глаза.

- Слушаю вас, старший кандар.

- Хочу получить на руки приказ о моем увольнении.

- У нас таких сведений нет.

- Тогда причину увольнения. Меня без медкомиссии уволили.

- Минуту.

Пока оператор копалась в терминале, позади нее открылась дверь. Тяжело переступая на костылях, в комнату вошла тетушка в возрасте. Молодая встала, помогла ей подойти к терминалу и сесть, а сама вышла. На стекле появилась надпись – перерыв пять минут. Лориэль спохватилась, что ее карта осталась у молодой операторши, но через полминуты та вышла в зал. По поводу перерыва в очереди бывших военных начали возмущаться.

- Тихо! – скомандовала молодая операторша. – Всех примут. Оператор после процедур, терпение. Пять минут и продолжит работу. Перерыв сократим на полчаса.

Слухи о сокращении перерыва восприняли с радостью. Операторша подошла к Лориэль и вежливо сказала:

- Прошу за мной, старший кандар.

Военную карту она держала в руках. Они подошли к неприметной двери в зале, на которой красовалась скромная надпись: «Младший инспектор социальной службы». Девица невозмутимо открыла дверь ключом и пригласила войти. Внутри небольшой стол с терминалом, пара простых стульев и пять стальных шкафов.

- Минутку, - повторила младший инспектор и полезла в терминал.

Лориэль терпеливо ждала, пока ее карту проверят.

- Все верно, уволены, - девушка вернула карту.

- Причину узнать могу?

- После ранения. Так в базе отмечено. Сейчас отчет придет, скажу точнее. У нас, увы, каналы не военные, запросы долго идут.

- После ранения уволить могут только по решению медицинской комиссии.

- Понимаю, - невозмутимо ответила младший инспектор. – Ситуация такая. Где-то два месяца назад из-за большого количества жалоб о выплатах и компенсациях совет матриархов принял решение единоразово произвести все начисления. Издали приказ. Тем же приказом тяжело раненые по двенадцати категориям уволены со службы с полными начислением положенных выплат. Медицинские заключения были выданы заочно. Вы, подозреваю, в одной из этих категорий.

- Ясно, - выдохнула Лориэль.

- Есть какие-то сомнения, старший кандар?

- Да нет, все верно. Ранение тяжелое.

- Давайте все-таки дождемся результатов, чтобы наверняка.

- Восстановиться только обычным путем через медицину?

- С такой статьей по увольнению – да, только через медзаключение.

- Здорово… Хотя, - Лориэль грустно усмехнулась: - Мне в любом случае летный допуск получать заново.

Инспектор пожала плечами. Они прождали минуты три, пока пришел ответ. Проверили, так и есть, Лориэль включили в приказ. Она поблагодарила и ушла. Новость, конечно, неприятная. Но, в принципе, с готовым медзаключением на руках восстановиться несложно.

Первый поход в школу большое испытание. Вопрос только для кого. Мири повела за руки внучек тетушки Газы, Лориэль своих притихших бандиток. Школьные ранцы за спинами, ушки торчком, хвостики поджали, топали без слов, только сопели усиленно. Аза и Вера шли позади и улыбались. Мири временами бросала на них строгие взгляды.

В младший класс набралось десять девочек. Они все так разважничались, когда их завели в классную комнату, что сами же родителей выпроводили. А как до этого упрашивали, чтобы с ними хоть один урок посидели!

Когда Аза с Верой привели девочек после занятий, Фили заявила:

- И не страшно там совсем.

Жанни с ней согласились. На ужин пришла тетушка Газа с внучками и все четверо малышек наперебой начали рассказать про школу. На вопрос пойдут ли завтра на уроки все девочки хором ответили «да».

Утром Лориэль отвезла малышек на занятия и поехала на завод. Хорошо допуск на машину не нужно у медиков получать. Ездила она тихо, левая рука не очень хорошо работала, но руль держать можно.

У ворот завода она остановилась и прошла к пропускному пункту. Ждать пришлось полтора часа.

- Чего, решила рискнуть пройти наших злодеек? – улыбнулась Хирондель.

- Так и есть, мастер. Но вряд ли пройду.

- Идем, познакомлю с главной злодейкой.

Они прошли на завод и направились к зданиям.

- Первый день в школе? – улыбнулась мастер. – И чего, подрались уже?

- Пока обошлось.

- Чего-то они у тебя пассивные какие-то! – засмеялась Хирондель. - У меня что дочки, что внучки, все с разбитыми носами в первый день пришли!

- Так не с кем драться. Все местные, все друг дружку знают.

- Ну, тоже верно, - мастер стала строгой. – Сама что думаешь? Про руку?

- Пока только штаны научилась двумя руками надевать. Кое-как нож держу, когда ем. Дочек хоть обнять могу.

- Серенга чего говорит?

- Там все довольны. По их мнению - выздоровление идет полным ходом, а я вот ничего не чувствую. Надоело уже кряхтеть каждый раз, когда шнурки завязываю. Хочу попросить вашу медицину за мной присмотреть. Только чтобы честно и без связи с институтом.

- Не веришь Серенге?

- У нас цели разные.

- Думаешь, она тебя не пустит на службу? Для нее ты в мундире это большая победа.

- Вот тут готова поспорить, мастер. В мундире – да, а где именно – не знаю. Торчать статуэткой рядом со входом в кабинет профессора не хочу. На прошлой неделе они какую-то комиссию пригласили. Я, конечно, вытерпела, но потом кое-чего профессору высказала. На свой хвост пусть так пялятся и тыкают.