Очнулась она в странной комнате. Лежала на правом боку, это поняла сразу. Обычная общая палата, почему-то полумрак. Странные тихие голоса, стоны, сопение, кто-то даже рычит. Не сразу пришло осознание, что свет где-то в стороне, это открытая в коридор дверь. По убранству поняла, что это корабль, значит, ее уже вывезли с планеты. Пошевелиться Лориэль не могла, тяжелая странная боль сидела по всему телу от пяток до затылка. Почему-то неприятно давило сзади на шею. Очень неприятно.

Шевелить она могла только глазами и немного челюстью. Дышать тяжело, каждый вздох, словно падение на лифт далеко вниз.

Где-то над дверью висела информационная панель, по которой крутили поднимающие боевой дух ролики. Она все это видела совсем вскользь, непонятно, что там показывают.

Сколько времени прошло – сложно было понять. Кто-то осмелился встать и пройтись перед глазами. Кто-то в просторной больничной пижаме.

Вдруг на панели сменился ролик, теперь зазвучала грозная поднимающая дух музыка. Гул в ушах раздражал еще больше, чем неприятное давление на шею. Лориэль на несколько секунд даже потеряла сознание, а когда пришла в себя бойкий голос с панели радостно сообщил:

- По словам матриарха Низери в системе Эм-Семь наш флот успешно теснит противника.

Навалилась странная тишина, на несколько секунд в комнате перестали даже стонать. Потом кто-то из раненых девок залилась смехом. Следом как стихия с разных коек раздались смешки, гогот и веселое рычание. Теперь вся комната, сотня коек, хохотали в едином порыве, заполнив смехом все вокруг. Кто-то даже начал умолять:

- Девки, не смешите! Ой… Ой! Больно! Ребра! Ой… Ха-ха-ха! Ой, больно!

Дружный смех стоял с минуту, а потом стих. Никто слова не сказал, ветераны только хмыкнули зло. Плевать-то до панели далеко и высоко, не долетит.

Кто мог встали, подняли и одну мелкую ростом молодуху с перебитой рукой. Бегать и прыгать она могла. Одна из десантниц встала у входа, еще две подставили одна ногу, вторая спину. Молодуха ловко заскочила на них, дотянулась до панели здоровой рукой и выключила звук совсем. Хотя бы все это не слышать, совсем панель не отключишь, придет оперативная служба и начнутся разборки. Пропаганда такая пропаганда.

Однако десантницы не вернулись в койки. Они увидели Лориэль и не признали в ней свою. Старшая кивнула на койку, а сама осталась у дверей поглядывать не идет ли кто. Одна из десантниц подошла поближе, оценила раны и присела на край кровати.

- Да, сестренка, вижу, не повезло. Случается, - десантница вздохнула и потянулась к рюкзаку с вещами. – Ты не переживай, флот у нас щедрый до раненых. Ты пока выпишешься тебе уже и вещи восстановят и прочее добро. Недолго, флот не подведет. Тебе-то сейчас никакие вещи не нужны, верно? А мне своим ходом домой после больнички добираться, а как не успею формой разжиться? Неудобно.

Десантница положила рюкзак к себе на ноги и вздохнула.

- Еще и праматери говорили, что делиться надо. Иначе нельзя!

Лориэль заметила, как одна из десантниц у дальней стены заулыбалась. Смешнее не бывает, грабят, а сделать ничего нельзя.

Десантница тем временем полезла в рюкзак, первым делом нашла синхронизатор.

- Ого, какая штука! – сказала она.

- Это не трогать, - велела старшая.

- Конечно, конечно, - кивнула грабительница и отложила синхронизатор в сторону. Она повернулась к Лориэль и сказала: - Дочки маленькие еще поди? Понимаю. Память из дома никто не тронет, это ручаюсь.

Лориэль стало смешно, но она даже улыбнуться не смогла. А воровка тем временем достала из мешка пару упаковок шоколада и цокнула языком. Добыча так добыча. Две банки сока тоже отложили в сторону. Тоже неплохо.

- Оба-на… - сказала воровка добравшись до мундира. – Старшая, ты глянь… Девочка-то не простая, тут «отвага» висит. Ох, и серебряная звезда!

- Чего? – раздалось от двери.

Остальные тоже потянули шеи. Возле кровати собрались всей бандой и смотрели на награды.

- Это кандарская форма! – спохватилась молодуха.

- Проклятье! – рыкнула воровка и показала всем нашивки.

- А почему она здесь? – спросила молодая.

- Дура! Звезда с крыльями! Пилот! Отряд какой?! – прорычала старшая.

Не сразу добрались до шеврона отряда.

- Триста второй отряд… - пробормотала грабительница и оживилась: – Девки! У нас тут «ласточка»!

- Где? – раздались частые вопросы с остальных кроватей. Кто-то даже привстал на локтях поглядеть.

- Мелочь, за старшей сбегай! Мигом! – приказала главная воровка. – И дежурную тащите сюда. Какая идиотка кандара к милитангам положила?!

Старшая видимо лежала где-то совсем рядом, потому что пришла быстро и сразу отчитала своих. Хорошо знала каким образом те нашли кандарские нашивки. Лориэль стало немного дурно, но через боль и звон в ушах она узнала голос Ветерка, которая иногда становится бурей.

- Иволга?! – раздался голос старшей.

Лориэль открыла глаза. Коготь десанта стояла с привязанной к груди левой рукой. Судя по повязкам, там вся грудь перемотана. Наконец, до палаты добралась и дежурная. На нее сразу насели, а она тыкала в планшет, где система не могла определить принадлежность Лориэль к боевому отряду. Десантура не сдавалась, показали мундир, награды, в карманах нашли кандарскую карту и быстро разобрались. Дежурная пообещала сейчас же доложить старшей.

- Эй! Бригаду вызывайте!

Голос раздался прямо над головой. У Лориэль прояснился взгляд, она увидела перед собой лицо той самой десантницы-молодухи.

- Вызывайте! Срочно! У нее глаза мутнеют! – крикнула молодуха.

Лориэль вздохнула и поплыла куда-то в мутную серую даль. Не было тьмы, не было шума и жуткого холода, которым пугали старухи. Это не Вечная Тишина, нет горящих костров, за которыми сидят праматери, не вышла вперед Великая хозяйка, чтобы указать заслуженное у костра места. Это и не Бездна, где за предательство и подлость навечно остаешься одна бродить по острым колючкам. Все было совсем иначе.

Лориэль видела густую серо-молочную пелену. Совсем как в М-7, но насыщеннее. Через эту пелену раскатами молний проскакивали яркие вспышки. Ничего не разглядеть, просто что-то сверкало где-то там, освещая непроглядную завесу. Не было слышно грохота бури, стоял странный давящий гул.

Дважды вспышки становились особенно яркими и частыми. Они мелькали по сторонам, пульсировали и приближались. Становилось неприятно, слепило, но зажмуриться не получалось. Оба раза, когда вспышки достигали своего пика, из молочной завесы прорывался яркий огонек, он горел и рос, в самый свой ослепляющий миг оба раза он вспыхнул, обернулся в огромную желто-зеленую иволгу, и тут же исчез.

Лориэль не могла знать, скольких трудов стоило дежурной реанимационной бригаде снова вернуть ее к жизни. На борту было трое таких тяжелых и возле каждой из них до самой Галаданы дежурили медсестры. Лориэль перед посадкой погрузили в медицинскую стазис-капсулу. На особом погрузчике с очень мягким ходом ее доставили к шлюзу и завезли на «платформу» в реанимационный отсек. Оттуда же через сутки выгрузили на планете в машину неотложной помощи института имплантологии.

Лориэль пришла в себя через двое суток. Сил едва хватило просто открыть глаза. Она лежала повернутая на правый бок, пошевелиться не могла, все тело онемело. Стены перед глазами не белые как во всех книжках про больницы, а со странным зеленоватым оттенком. Приятно глазу, не раздражает и достаточно светло. Знакомая реанимационная палата, она уже была здесь, когда ей вживляли нейро-оптический имплант.

Медсестра ждала ее пробуждение, что-то сказала несколько раз, пока не поняла, что Лориэль ее не слышит. Сделала отметки в своем планшетике, куда-то потянулась и все померкло.

Еще четыре дня пробуждения были очень короткие, пока состояние Лориэль не улучшилось. На следующий день она пролежала около часа и даже смогла ответить медсестре на несколько вопросов. Слова давались тяжело.

На следующий день в палату зашла Серенга. Профессор долго рассматривала показания и отчеты на протянутом медсестрой планшете, а потом деловито уселась на стул возле кровати.