— А теперь о важном. В этом году наш класс будет шефствовать над ветераном Великой Отечественной войны Иваном Сергеевичем Комаровым… — отворачивается от окна Альбина Николаевна: — Иван Сергеевич кавалер орденов Славы и Красной Звезды, участвовал в штурме Будапешта и Берлина, а сейчас остался совсем один. Наша с вами задача показать, что страна не бросает своих ветеранов. Староста класса распределит дежурство над ветераном по дням. Что еще? Живой уголок. Девочки, пожалуйста больше не приносите хомячков, их у нас более чем достаточно, можете, наоборот, взять парочку себе домой ну или в зоомагазин отнести. И да, на содержание живого уголка школа денег не выделяет, так что придется скидываться на корм. Лиза, пожалуйста проконтролируй. — взгляд Альбины Николаевны находит Нарышкину, которая сидит за первой партой. Девочка кивает головой, но ее лицо мрачнее тучи. Альбина Николаевна вздыхает. Лиза Нарышкина, лучшая ученица, староста класса, первый кандидат на вступление в комсомол, активистка и общественница в последнее время совсем сдала. Перестала быть активной, не принимала участие в деятельности кружков и внеклассных мероприятиях, начала грубить старшим, да и обязанности старосты стала спустя рукава исполнять. Придется с ней поговорить. В конце концов уж это она обязана сделать как учительница, тем более что частично сама виновата в том, что Виктор уволился из школы. Виду она не подает и самому Виктору про это знать не обязательно, но глубоко внутри она понимает, что он уволился пытаясь защитить ее. Уже второй раз. Хотя… если считать ту гранату в лагере, то третий.

Альбина Николаевна качает головой, думая о том, что если бы Виктор выказал чуть больше интереса, был бы чуть настойчивей, напористей… понимал бы намеки, то…

Она сглотнула. Виктор намеков не понимал, не понимал, что вот сейчас, когда они уже поели торта, попили чай и она пошла провожать его в прихожую, вот именно тогда было самое время чтобы ничего не спрашивать, а просто прижать ее к стене и закрыть ее рот поцелуем, а потом крепко схватить за волосы и… но он не догадался. Что ей было делать? Не догадался взять свою награду, значит остался без нее. Только такой как он поверит женщине, когда она скажет ему что «она не такая» и что «уже время уходить». Рыцарь заслуживал награды, но был слишком недогадлив чтобы взять ее. Бывает и такое. Слишком хороший? Вряд ли… скорее невнимательный. Недогадливый. Или…

— Альбина Николаевна? С вами все в порядке? — раздается детский голос, и она приходит в себя, изгоняя из головы череду ярких картинок. Пожалуй — слишком ярких. Этот Полищук — идиот, думает она, не понимает ничего. Как с ним общаться вообще?

— Да, извините, задумалась. — говорит она, снова взяв под контроль ситуацию: — тише! Лермонтович! Хватит задирать Борисенко! Терехова и Баринова! Делаю замечание! Тишина! Вот так. На этой неделе будет субботник, проведем генеральную уборку классного помещения, явка строго обязательна, кто не придет — получит двойку по поведению. С собой возьмите ведра и тряпки, оденьтесь в рабочую одежду погрязнее. Девочки — моют класс и окна, мальчики — убирают территорию возле школы, где трудовые мастерские.

Она обводит взглядом класс. За одной партой с Лизой Нарышкиной сидит ее подруга Инна Коломиец. Сзади — Оксана Терехова и Яна Баринова, тоже неразлучная парочка.

За третьей партой у окна расположился Володя Лермонтович — рыжий вихрастый парень с россыпью веснушек и неугомонным характером. Его ярко-оранжевые волосы торчали во все стороны, несмотря на все попытки пригладить их водой. Володя постоянно ёрзал на месте, что-то бормотал себе под нос и что-то там делал у себя на парте, прикрываясь спиной впереди сидящего.

А впереди восседал Артур Борисенко — полная противоположность Лермонтовичу. Черноволосый, с правильными чертами лица и холодными тёмными глазами, он сидел с идеально прямой спиной, игнорируя шуршание за спиной. Девчонки тайком вздыхали, поглядывая на его точёный профиль, но Артур оставался безразличен к их вниманию. Он был лучшим учеником по физике и математике, и держался особняком, словно считая одноклассников недостойными своего общества. Кроме того, если старший брат занимался каратэ, все в школе это знали и старались с ним не связываться.

Никиту Теплякова специально посадили через два ряда от Лермонтовича — иначе эти двое способны были превратить любой урок в балаган. Никита — коренастый парень с военной выправкой, унаследованной от отца-полковника, сидел рядом с Серёгой Волковым и тоже что-то чертил, в своей тетради, Альбина могла бы заключить пари на что угодно, что ничего связанного с учебой или расписанием на этом листе нет.

На второй парте у стены, почти незаметная за спиной Галины Кругловой, сидела Наташа Гасленко — тихая девочка в больших круглых очках, которые постоянно сползали на кончик носа. Её тонкие пепельные волосы были собраны в скромный хвостик, а форма висела на худенькой фигурке словно на вешалке. Наташа редко поднимала руку, хотя знала ответы на большинство вопросов. Она предпочитала оставаться в тени, читая под партой толстые книги из городской библиотеки. Сейчас она украдкой поглядывала на Артура Борисенко, но стоило ему случайно повернуть голову в её сторону, как она тут же утыкалась в тетрадь, и кончики её ушей становились пунцовыми.

На последней парте у стены выделялась фигура Зины Ростовцевой — самой высокой девушки не только в классе, но и во всей параллели. Широкие плечи, мускулистые руки, выглядывающие из-под закатанных рукавов формы — Зина была капитаном школьной волейбольной команды и гордостью физрука. Её русая коса, толстая как канат, доставала почти до пояса. Мальчишки побаивались с ней связываться — на прошлогоднем турслёте она одна перетащила через овраг бревно, с которым не справились трое парней.

У стены сидела Галя Круглова — пухленькая девочка с румяными щеками и двумя тугими косичками, перевязанными коричневыми лентами. Она старательно записывала каждое слово Альбины Николаевны, высунув от усердия кончик языка. Рядом с ней — Марина Сидорчук, высокая и угловатая, с длинной шеей и печальными серыми глазами.

На средних партах выделялись близнецы Петровы — Вадим и Вадим. Родители не мудрствовали с именами, и теперь учителя вечно путались, называя их «Петров первый» и «Петров второй». Оба белобрысые, с острыми носами и хитрыми глазами.

— Заканчивая с организационными вопросами. — продолжила Альбина Николаевна: — давайте теперь поговорим о поведении всего класса. Я считаю недопустимым то, что вы устроили на уроке физкультуры. Сергей Игоревич не виноват в том, что Виктора Борисовича уволили, вы же слышали, что Виктор Борисович сам написал заявление на уход по собственному желанию. Никто в этом не виноват. А вы что устроили? Игнорировали его указания, саботировали и сорвали урок! Что это такое? Разве так ведут себя пионеры и будущие комсомольцы? — она снова обвела класс взглядом. Ученики угрюмо молчали.

— И кому вы сделали плохо? — Альбина Николаевна села за стол и сложила руки перед собой, сцепив пальцы в замок: — вот он бы поставил вам всем «двойки» и был бы прав. Хотите с «двойками» ходить, исправлять их потом? Ладно еще если оценки в целом не очень, а отличники? Артур Борисенко! Ты-то у нас отличник! Почему стал Сергея Игоревича игнорировать?

— Потому что несправедливо это. — встает с места Артур Борисенко: — он нас от этого дурака Лермонтовича с его гранатой спасал, а его из школы выкинули за это, и ладно Лермонтович дурак…

— Сам дурак!

— Но Виктор Борисович тут при чем? — продолжил Артур и класс согласно загудел.

— Правда! Уволили человека!

— Он же у нас классным руководителем был!

— И шутки всякие рассказывал!

— Драться учил!

— Тишина! — Альбина Николаевна поднимает ладонь, призывая к порядку: — ребята, говорим по очереди! Прекратите галдеть! Вы же сами себе не даете говорить! Борисенко, помолчи! — гул в классной комнате постепенно сошел на нет, и черноволосый парень упрямо наклонил голову.