Виктор открыл было рот, но белый мяч уже взмыл в воздух и… удар!

— Ай! Пссст! — хватается за запястье Алена Маслова: — Синицына, ты вообще шуток не понимаешь, что ли⁈ Нахрена со всей своей дури на тренировке лупить, а? Вот поедем в Ташкент, ты и лупи по Каримовой и ее девчонкам, мы же теперь свои, дура!

— Алена, ты как? Дай руку взглянуть. — Виктор быстро подходит к ней и берет за руку, осматривая: — не потянула?

— Да нормально все. — Алена убирает руку и морщится: — Синицына как молотом по наковальне лупит, а мяч перекачанный и с гелием…

— Был приказ «вдарить железякам», — пожимает плечами Юля Синицына, которая похоже не испытывает никаких угрызений совести: — вот я и вдарила.

— Это не приказ. — говорит Алена: — это же шутка. Свет, скажи ей что ты пошутила. Мы же все в одной команде, а она будет так бить, так у нас будет команда инвалидов.

— Ты просто не умеешь сильные подачи брать. — отвечает ей Синицына: — ты навстречу движение делаешь. В результате скорость полета мяча по баллистической траектории суммируется со скоростью твоего движения вперед и со скоростью, с которой ты распрямляешь руки. Если мы возьмем стандартную формулу расчета энергии удара, то это произведение массы тела на квадрат его скорости, разделенный на два. Таким образом самой важной переменной является скорость… все что тебе нужно сделать — это не увеличивать скорость при приеме мяча, а наоборот — уменьшить ее. Сменить положительный знак на отрицательный.

— Чего? — спрашивает Алена, временно забыв про боль в руке: — чего ты только что сказала?

— Она говорит, что нужно знак «плюс» на знак «минус» сменить. — поясняет Арина Железнова, разминая коленки: — и она права вообще-то. Мы это по физике проходили. Е равно эм умноженное на ви в квадрате, деленное на два.

— Это же жизнь а не математика! Как я «плюс» на «минус» сменю⁈ Вот было у меня два яблока, как я их минусую? — задается вопросом Алена Маслова.

— Мне отдашь. — подает голос Лиля Берштейн, подпрыгивая на одной ножке: — будет минус два яблока у тебя, а у меня будет плюс два яблока. Давайте дальше тренироваться, весело же!

— Не будет у меня минус два яблока. — говорит Алена: — потому что я свои яблоки тебе, Бергштейн не отдам. И так ты у меня парня увела, разлучница! До этого Наташка Маркова, а потом ты, вот что за команда такая, никакой личной жизни.

— Ты лучше не болтай, а руку покажи. — говорит ей Наташа Маркова и в свою очередь разглядывает ее запястье: — ничего не понимаю. Вить, она в порядке или нет? Может ей лучше на скамейку сесть, а?

— Сам ничего не понимаю. — вздыхает Виктор: — Алена, иди, посиди чуток, отдохни. А то новую травму нанесем. Все-таки нам свой медик в команду нужен.

— И массажист! — тянет руку Арина Железнова: — после тренировок нужно разминать мышцы, это почти на пятнадцать процентов уменьшает время восстановления. А у вас времени не так много, вам нужно сейчас первый матч кровь из носу выиграть! Виктор Борисович, поставьте меня в основной состав на игре с Ташкентом, пожалуйста! Я не подведу!

— Мало того, что нам ее подкинули, так теперь еще и возиться с малолетками. — складывает руки на груди Кондрашова: — Волокитина, это твой косяк, между прочим. Косяк за косяком. Синицына — скажи им.

— Мы все еще не выбрали капитана сборной. — поправляет очки Юля Синицына: — почему-то все считают, что это Волокитина. Но мы все тут на равных правах, слияние двух команд. Полагаю, что будет верным поставить вопрос о том, кто же будет капитаном.

— Снова вы начинаете! — закатывает глаза Алена: — пусть Машка будет капитаном, всю дорогу была, пусть и продолжает. У нее хорошо получается, она грубиянка и сдерживаться не будет, а с нами только так и можно.

— Кстати, я так понимаю, что пока нет врача, вы Виктор Борисович сами его заменяете? — звенит голосок Арины Железновой: — не бережете себя совсем, Виктор Борисович!

— Не галдите! — поднимает руку Виктор: — значит так. Вопрос о капитанстве отложим до собрания, соберемся все вместе в пятницу вечером и проголосуем. До этого момента можете свои кандидатуры предлагать… Наташа!

— Здесь! Нерядовая Маркова всегда тут была! Ваше высокопревосходительство, товарищ Полищук! — Наташа Маркова выпрямляется и прикладывает два пальца к голове: — всегда готова к любым испытаниям!

— Ну… ну ты даешь. — Виктор только головой качает: — сделай пожалуйста ящик для голосования… нет, сперва для предложений, вот. Я его перед своим кабинетом поставлю, у кого какие предложения туда записки сбрасывайте… — он замолкает и глядит в пространство, шевеля губами. Некоторое время все молчат, ожидая продолжения, но он молчит и глядит в пространство стеклянными глазами.

— Вить, ты чего? — толкает его в бок Наташа Маркова: — с тобой все в порядке? Ты меня пугаешь…

— А? — он мотает головой, словно очнувшись: — извините. Задумался. Подумать только — у меня свой кабинет теперь есть, а? Ладно, в любом случае — в этот ящик кладите записки с предложением. Свои кандидатуры на пост капитана тоже. Насчет медика в команду и прочих — от наших предприятий у нас добро есть на должности, так что все возможно. И медика заведем и массажиста, и диетолога, но со временем.

— А пока их нет, вы все сами делаете. — кивает Арина Железнова: — Виктор Борисович! А у меня после тренировок такая зажатость в плечах — не поверите! Если уж я буду в основном составе играть, то мне зажатость в мышцах совсем не нужна. Раз уж массажиста нет… может вы посмотрите? Вы же умеете массаж делать?

— Цыц, малолетка. — бросает ей Валя Федосеева: — у тебя тех мышц как у куренка. Вот у кого забиты квадрицепсы, так это у меня. Вить, слушай, новенькая дело говорит. Меня бы тоже размять… для восстановления.

— Мне кажется он побледнел. — внимательно рассматривает его Алена Маслова: — Валька ты его так не пугай! Твои квадры разминать взвод солдат нужен, а Витька у нас один. У меня вон тоже забиваются, я же не прошу мне их после тренировки разминать… хотя…

— Вопросы по кадрам я решу в ближайшее время. — твердо говорит Виктор: — все, хватит галдеть, продолжаем тренировку. Алена — ты посиди на скамейке некоторое время, дай запястью отдохнуть. Света, Лиля — включайте Марину в свои комбинации, а то она вон стоит и глазами хлопает. Синицына — пожалуйста прекрати мне игроков калечить, нам все в Ташкенте целые нужны и на пике формы. Железнова! Арина, ты тоже иди на скамеечку, отдохни, а то прихрамываешь уже.

— Виктор? — раздается голос, и он оборачивается. Некоторое время пытается сообразить откуда ему кажется таким знакомым это лицо и русые волосы, заплетенные в тугую косу. Но потом она поправила свои волосы привычным жестом, и он тотчас узнал ее. Жанна Владимировна стояла в проходе между креслами болельщиков, и городская одежда разительно меняла ее облик. На ней было темно-синее шерстяное платье с белым воротничком — простое, но хорошего кроя, из тех, что продавались в «Березке» или шили в ателье по журналу «Бурда». Платье аккуратно подчеркивало ее фигуру, не обтягивая, но и не скрывая женственных форм. Поверх накинут бежевый плащ болоньевый — практичный и немаркий, какие носила вся советская интеллигенция.

Волосы она распустила, и они мягкими волнами спадали чуть ниже плеч — темно-русые, с той же серебряной проседью у висков, которая в городском освещении казалась изысканной деталью, а не признаком усталости. На губах — неяркая помада кораллового оттенка, на веках — едва заметные тени.

В руках — коричневая сумка из кожзаменителя с металлической застежкой и авоська с гостинцами. На ногах — туфли-лодочки на невысоком устойчивом каблуке, явно неновые, но ухоженные. Чулки телесного цвета со швом — те самые дефицитные, что берегли для особых случаев.

— Жанна Владимировна! — расплывается в улыбке Виктор и бросается к ней, заключая ее в объятия: — вы-то мне и нужны! Хотя, погоди, почему я с тобой на «вы»? Вот видите, Жанна Владимировна, вы меня совсем засмущали, я даже потерялся и забылся и это не смотря на все, что было между нами!