Совершая привычные действия, постоянно чувствовала в душе вину перед Лормом. Он так старался помочь, добыл с опасностями клинок, пересек море, ему все удалось, а я… А я его предала. Никогда не понимала тех, кто готов был прощать и терпеть оскорбления, но сейчас… видя перед собой истерзанное тело, я не могла поступить иначе!

Может это магия драконов действовала, возможно мой характер с возрастом ослаб или потому, что поведение Райдера по отношению ко мне последнее время изменилось на терпимое, но оставить его я не могла!

Я приподняла голову дракона и дала ему испить преображенного вина.

Наблюдая, как Райдер вновь засыпает, подсчитала, что через два дня он будет уверено ходить.

Мирно потрескивал костерок, который я укрыла щитом от накрапывающего дождя и вновь посмотрела на своего могущественного врага. До сих пор не верится, что он сейчас в столь жалком состоянии и полностью зависит от меня. Я прислонилась спиной к скале и, подтянув ноги, устало свесила с коленей ладони, отсчитывая секунды, выделенные себе на отдых.

Наконец, решившись, подтянула тяжелое тело под укрытие куста, укрыла нас невидимостью и, все еще ругая себя за необъяснимую глупость и слабость, склонилась над Райдером.

— Иол… Я ждал тебя, я мечтал, я так хотел… — Он задыхался, произнося это из последних сил. — ИОЛ… У меня никого кроме тебя нет. И не было. Никого. Иол… Иол… не уходи, прошу… ну чем я могу тебя остановить… — он так разволновался, что из глаз потекли слезы отчаяния.

Замерев от шока, — дракон лишний раз губы не кривил, в любой ситуации оставаясь аристократически невозмутимым или ироничным до бесчувственности, — еще раз осмотрела его голову. Его взгляд был направлен мимо меня, я поняла, что он бредит.

Состояние у Райдера из разряда «почти не жилец». Порки славно постарались, но видя своего врага в таком бедственном положении, я не радовалась. Наоборот, навернулись слезы, и отчего-то защемило в груди. Чтобы хоть как-то оправдать подобную глупость, начала с того, что попробовала заручиться хоть какой-то защитой:

— Райдер, ты слышишь меня? — Окровавленными руками он схватился за мои руки, горячо прижимая их к груди, попытался что-то сказать, но я упрямо продолжала: — Клянись мне смертной магией на крови, что никогда не тронешь, не отомстишь, не обидишь, не настроишь кого-либо против Лорма, его близких и любимых. Клянись! И я помогу тебе выжить!

— Иол, я так рад, что ты пришла. Я знаю, ты только мечта…

Время на его спасение бесследно уходило, но стиснув зубы, я повторила слова клятвы еще раз:

— … Клянись!

— Клянусь… — вяло, словно ослабшее эхо, ответил он. И магический ремешок смертного заклятия мгновенно обвил его руку.

Я с облегчением выдохнула. Сработало.

Это нечто нереальное возложить такую клятву на дракона, и теперь, чтобы не случилось, Лорму и его невесте ничего не угрожает, зато у меня вся работа еще впереди.

Достала из котомки нож, фляжки с водой и простым вином, которым тотчас же его напоила. Глотнула сама, надо было согреться и освободить больше места во фляжке для получения еще одного эликсира.

Райдер пригубив вина, замолчал, ему было уже тяжело дышать. Умирает.

Я надрезала себе вену возле локтя, подставив под рану вторую фляжку. Залечила отверстие, прижала онемевшую руку к себе, согревая. И, наконец, принялась за Райдера. С усилием напоив эликсиром, я стянула с него окровавленную измазанную порочьей замазкой одежду и… от ужаса закрыла рот ладонью.

— Я здесь, милый, я здесь, — прошептала я, сдерживая всхлип.

Он бы весь объеден. Пальцы, мышцы на животе, бедрах, ногах… и все эти раны были экономно залеплены консервирующим составом порков. И эту смолу не смыть, не растопить, ни удалить магией… Мне придется резать по живому глубже укусов со смолой. Он теперь человек, а у меня из инструментов только тупой ножик, который быстрее покалечит…

Медленно разбередив слипшиеся с окровавленной одеждой раны, разбудила Райдера, который в бреду вновь пытался меня поймать, укутала его вторым теплым плащом:

— Ты только не молчи, хорошо? — еще раз заставила его глотнуть немного эликсира, и приступила.

Райдер послушно бормотал, рассказывая, как все это время искал меня:

— Я… когда нашел тебя, Смешинка, в Тирнаке, мне показалось, что проклятие сжалилось надо мной и вот-вот я буду счастлив. Наивность недостойная мудрого дракона. Ты ведь никогда никого не слушала, даже на войну ушла против воли отца…

Я как раз срезала часть смолы над животом, порки задели часть внутренних органов, и мне пришлось их сращивать. Повезло, что ничего серьезного кроме мышц не выдрали, но даже с эликсиром жизни он умирал.

Когда Райдер произнес Смешинка, так звали меня родители, я стала прислушиваться к его словам и даже отвечать.

— Я опытный целитель, Райдер, никто не мог меня остановить. Даже папа.

Дала раненому еще эликсира, зажгла второй светлячок, и вернулась, как мне казалось, к самой опасной ране на животе.

Райдер бредил, однако ловко вплел меня в свои виденья так, что умудрялся отвечать на мои вопросы.

— Я его уважал больше всех эльфов. Но тебя отец зря отпустил.

— Я не знала, что вы были знакомы… — буркнула я и, срезав последний участок омертвевшей кожи, капнула эликсир прямо в рану. Дальше магия исцеления, согревающее заклинание, и к завтрашнему дню на животе все должно затянуться розовой кожицей.

— Райдер, не молчи… Спать нельзя! — строго сказала я, понимая, что от такого количества магии он может уснуть и не проснуться. Так что, когда он начал вновь что-то шептать, я обрадовалась.

— Я не могу поверить, что ты меня нашла. Я злился, о… ТАК, я никогда не злился! Я был соткан из ненависти, когда лежал там, в горах, и не мог подняться!..

Вот в это мне охотно верилось. Он выдохнул и замолчал.

— Не спи, я слушаю, говори дальше!

Закончив с мышцами живота, я принялась за пальцы. Здесь буквально пришлось скоблить смолу до кости. Что за гурман попался, что можно съесть на пальцах⁈

Качая головой, повернула правую кисть чуть вбок. Тут до меня дошло, что Райдер все еще молчит. Я оглядела крупные раны на голове. Разбитая, видимо при падении, голова исцелялась на глазах, но отчего он замолчал?

— Райдер…

Словно не было этих минут тишины, он внезапно продолжил с места, с которого замолчал:

— Тут я понял, что мне некого позвать. Вокруг меня никого нет, а единственно близкое существо, радуясь избавлению от меня, уезжает с братом за море, — прошептал он.

Плохо быть эмпатом. Боль от этих слов обожгла как огнем.

Я лучше кого-либо понимала, что он сам виноват, сам это устроил, но теперь сочувствовала его боли и одиночеству! Делала то, что не могла позволить себе раньше, когда он был всесилен, а я полностью в его власти.

— Я лежал и мечтал, что ты придешь… Сам смеялся над собой, называя глупцом, и сам же ждал тебя! Но это было только начало. Потом пришли порки и стали жрать меня вживую… Как я мечтал, чтоб ты пришла ко мне!

Я ощущала за каждым его словом боль, море невыносимой боли! Сдержав дрожь, спокойно ответила:

— Я здесь, я пришла. Надо выпить еще вина. Станет легче.

Дала ему глотнуть из фляжки, понимая, что он все еще переживает ту агонию, брошенного, беззащитного, съедаемого заживо человека.

Словно в подтверждение, он сказал:

— Я знаю, что ты здесь только в моем воображение. И оно, наконец, победило разум, я звал тебя, кричал во весь голос. Я так хотел, чтобы ты пришла!

Больше не стала его убеждать в своей реальности. Время шло, а его состояние не улучшалось. Райдер держался на одном эликсире.

Закончила с рукой, радостно обнаружив, что на второй пальцы целы. Теперь остались огромные раны на ногах и руках с вырванными мышцами, но они не так страшны, как те, что были на животе, и смола с них счищалась легче.

— Замки… Замки, надо срочно восстановить… Охрану земель…Темные они всегда ждут, чтобы напасть… — Райдер бредил, но даже сейчас это звучало весомо и разумно.