– Какое?

– Вначале вы назовёте других мятежников и врагов Британии, а затем по решению суда я конфискую всё ваше имущество в пользу короля.

– Вы шутите? Какие сообщники? Какой суд? Мы мирные фермеры.

– Вижу, что вы не хотите сознаваться и облегчить свою участь чистосердечным признанием. Суд по приказу короля Британии осуществляется тремя офицерами. Так что здесь офицеров хватает.

– Но нам не в чем сознаваться!

– Попрошу меня не перебивать. Жаль, господа фермеры. Я думал, вы порядочные люди, поэтому хотел предложить продать мне ваши земли, дома и скот, но вы меня разочаровали. Зигфрид, разводи костёр, будем допрашивать их с применением огня.

Жанна хлопала глазами, не понимая, причём тут бунтовщики против короля Британии, когда мы ехали разобраться с нападением на её дом. Повар в полевой кухне разжёг огонь, собираясь готовить обед на роту, а Зигфрид положил в огонь кочергу. Исподволь я, Городецкий и Зигфрид наблюдали за поведением семейств, начавших нервничать. Намотав на руку толстую тряпку, взял раскалённую докрасна кочергу, и совсем было собрался прижарить Винтера. Мужик сдался:

– Господин полковник, я готов подписать купчую на всё. Я готов выдать всех заговорщиков.

Когда я повернулся к главе второго семейства, к нему присоединился и Саммерс. Я положил кочергу на место – пусть остывает, а то железо даже через тряпку стало жечь мне руку. Так что из всех присутствующих слегка поджаренным оказался лишь я один.

– Отлично, вы выкупили свою жизнь и жизни ваших сыновей и супруги у меня. Я заплачу вам по 7 тысяч фунтов.

– Это грабёж!

– Больше у меня нет. Впрочем, если кто-то из вас всё-таки передумает, то 14 тысяч получит твёрдый духом. Винтер, как вы считаете, кто из вас главный в деле нападения на Эппелей – вы или Саммерс?

– Ну, конечно, Саммерс! Это он подбил меня на нападение.

– Ну, ты и сволочь, Винтер! Мы же вместе задумали это дело!

– Ладно, господа, я вижу, что вы не хотите продавать ранчо и скот.

– Господин полковник, я тут подумал и готов продать вам ранчо и коров за эту сумму.

– Я тоже готов.

– Отлично! Тогда составим купчую, после чего отправимся в Фултон и зарегистрируем её в мэрии.

– А что будет потом?

– Из своих домов вы заберёте самое ценное и отправитесь на телеге или на двух, куда глаза глядят. Казначей, прошу подготовить по 7 тысяч фунтов для расчёта с господами.

После этого я с ротой германцев и бывшими хозяевами отправился в городок Фултон, где в городской мэрии мы зарегистрировали куплю-продажу. С этого момента сто гектаров земли, тысяч пять коров и два ранчо стали моей собственностью. Семьи обоих скотоводов собрались, взяли с собой накопления и отправились в путь. Я объявил индейцам:

– Большая голова, наступило время твоей мести.

– Благодарю тебя, белый вождь.

В дороге на «цивилизованных» бандитов напали индейские воины и семейства Саммерс и Винтер перестали существовать. Мои люди забрали телеги, в которых эти помещики везли самое ценное имущество и деньги. Из них я вновь выплатил наёмникам их доли. Сразу предложил германцам после войны приехать сюда со своими семьями и стать арендаторами моей земли.

Ещё пару дней мы занимались тем, что организовывали хозяйство по-новому. У Эппелей рабов не было, а у меня оказалось человек сорок негров. Они остались рабами, занимаясь обиходом коров и уборкой усадеб, но стали получать зарплаты и переехали из бараков в комнаты первого этажа поместья. С индейцами я также заключил договор, по которому они обязались присматривать за моими стадами. Поскольку я стал часто видеть Виктора вместе с Эльзой, отозвал парня и вручил ему написанную мной дарственную на одно из поместий со словами:

– Судя по всему, ты скоро станешь семейным человеком, так что пора обрастать собственностью. А эту бумагу в Фултоне заверим у нотариуса и в мэрии.

Завершив организационные дела, продолжили путь. К нам добавились Эльза, два десятка индейцев под командованием воина Верное копье и Белое Облачко. Отряд шёл по дороге вдоль реки, проходя мимо небольших городков, самым крупным из которых оказался Сиракьюз. Учитывая, что здесь у нас появилась собственность, мы вели себя прилично: солдаты покупали еду и необходимые вещи, отчего жители и городские власти не воспринимали нас как душителей свободы. К тому же власти многих периферийных городов вообще не задумывались, где они желают жить – в штате или в губернаторстве.

К середине июня мы добрались к городу Амстердам, стоящему на развилке дорог в Саратогу и Олбани. Отсюда по дороге до обоих населённых пунктов было примерно по 60 километров. Отряд встал палаточным лагерем в близлежащем лесочке, а начальство, то есть я, Зигфрид, Браун, Крамер, Степченко, Городецкий и остальные снимали комнаты в городе. Судя по названию, его основали поселенцы из Голландии, которым вообще не было дела до войны. Кстати, следующим на дороге в Олбани расположился Роттердам. Ожидая вестей от Карлтона, вели себя тихо. Офицеры коротали время в клубе для городской элиты, где обсуждали местные новости, торговые дела и военные действия, а баталёры покупали необходимое. А вот солдатский быт был наполнен тренировками. Половину дня их гоняли унтера, заставляя стрелять из арбалетов на точность и скорость, отрабатывать подготовку пушек и мушкетов к бою, управляться саблей.

После похода эти индейцы станут присматривать за моим ранчо, отчего я решил наладить с ними дружеские отношения – это будет лучше, чем они станут просто наёмными работниками. Так что за обедом частенько расспрашивал парней о лесных приметах и здешней охоте, с девушкой разговаривал о травах и шаманских наговорах, понемногу учил местный диалект. Иногда рассказывал, как живут люди в большом мире. Когда принимали пищу, индейцы кушали из общего котла с остальными солдатами, а Верное копье и Облачко присутствовали на военных советах. Индеец являлся командиром разведки – ему это было положено по должности, а девушка заходила просто так, садясь позади меня.

– Облачко, чего сзади сидишь?

– Так я чувствую себя увереннее. Раз сижу сзади, значит, ты, белый вождь Алекс, разрешил.

– Я разрешаю тебе бывать на наших совещаниях.

Поначалу девушка стеснялась меня, но по мере знакомства, когда я бездельничал, подсаживалась рядом и просила рассказать о жизни в большом мире. Как-то раз обратил внимание, что девушке хочется прикоснуться к белому человеку. Она заметила это и заговорила:

– Белый человек, ты очень необычный. Я не знаю, кто ты, но чувствую это. Разреши мне быть рядом и слушать рассказы о твоей стране.

– Облачко, но у тебя есть семья, муж, дети?

– Я вольна, как ветер, белый вождь Алекс.

– Хорошо, Облачко, ты хорошая травница и умеешь заговаривать болезни. Делай своё дело, а я буду рассказывать тебе о том, как живу я и живут в большом мире.

Иногда к нам присоединялся гордый индеец Верное копье, слушая о сражениях в морях и океанах. Парень был неплохим человеком и, кажется, ему нравилась Облачко, только он не показывал это явно.

Как-то вечером я сидел в кресле на веранде дома, в котором снимал комнату. Девушка подошла ко мне, села возле ног, взяла за руку и положила голову на моё бедро. У меня давно не было женщины, отчего прикосновения молодой и симпатичной индианки заставило мои органы вбросить в кровь тестостерон. Пришлось поднять голову девушки и сказать:

– Облачко, ты нравишься Верному копью.

– Я знаю, но моё сердце смущено тобой.

– Я скоро уйду, поэтому тебе лучше быть с ним.

– Я знаю, что ты скоро уйдёшь, но пока ты здесь, мне хочется быть рядом.

– Это обидит Копьё.

– Нет, не обидит. Я рассказала ему, что ты не такой белый, как все. Ты не человек, ты – вождь! Разреши мне прижаться к тебе.

Девушка села мне на колени, и её шелковистые волосы коснулись моего лица. От неё пахло цветами. Девушка прильнула ко мне, а я обнял её. Так мы и сидели, смотря, как закатилось солнце, небо стало тёмным и на нём загорелись звезды. Потом зашли в комнату, и Облачко легла со мной в кровать. Так что в мою походную жизнь пришла романтика юности.