Крымское ханство, Едисанская, Джамбойлукская и Едичкульская орды получили независимость от Оттоманской Порты. Теперь они продолжат разорять Россию как независимые образования. Впрочем, крымское посольство тут же отправилось в Константинополь, вновь принеся султану вассальную клятву. А Румянцеву пришлось урегулировать территориальные вопросы с расположенной на Днепре Запорожской Сечью.

Пока находился в Кайнарджи, много общался с Потёмкиным и Алексеем Орловым об обустройстве южных рубежей России. Несмотря на достигнутые в результате мирных переговоров ничтожные завоевания, императрица присвоила Румянцеву титул графа Задунайского, а многие командующие также были обласканы званиями и наградами. Откровенно говоря, Румянцев заслужил этот титул, и не его вина в том, что высокородное окружение убедило Катю подписать такой договор. Ливень наград и званий пролился на офицеров Азовской флотилии и средиземноморской эскадры, а Поповкин, Лобов, Невов и Медакин стали капитан-командорами. Императрица лично наградила героев заморских баталий, включая героических женихов Шубяна и Шевина. Меня же одарили орденом "Святого Георгия" 2-й степени. В свободное время вместе с Марией занимались продолжением рода – женщине захотелось зачать ещё одного ребёнка именно в столице. Гуляя по городу, в лавках столичных ювелиров накупил своим дамам и дочерям симпатичные наборы украшений и наряды по столичной моде.

За лето суда прошли техобслуживание на верфи Кронштадта, где докеры и корабельные матросы чистили днища от бентоса, меняли повреждённые доски шпангоута и шпаклевали борта просмолённой пенькой. Пока я на юге заключал мир, баталёры объехали дальние окрестности, прикупив северного товара для моих мануфактур и 4 тысячи крепостных, побывав в Ревеле, Выборге, городах на Ладожском озере. В конце лета в Таганрог отправился пеший караван, а через месяц в море вышли корабли. Шевин и Шубян жили в каютах со своими дамами, которые помогали им в учёте корабельных запасов. Иногда барышни заглядывали на камбуз проверить, как наш кок с помощниками колдовал над завтраком, обедом и ужином на две тысячи человек. Мужчины проинформировали Хелен и Риту, что примерная жена должна уметь готовить, вот они и знакомились с процессом.

Большинство купленных юношей и мужчин были определены в матросы, так что на всех судах унтера и боцманы приступили к подготовке будущих моряков. Поскольку с караваном прибыл Донуль-младший, имея усовершенствованное механиками гранильное оборудование, мы зашли в Антверпен. Донуль-старший успешно расширял производство, нанимая мастеров и подмастерьев. Я оставил ему купленные уральские самоцветы, а Димитри – гранильное оборудование. Пока решали дела с огранщиком, Шевин отправился в Лондон и договорился с Паскалем Паоли об очередной тайной встрече. Поскольку мы стали заниматься контрабандой, имея с прошлого захода образец печатей контрольных органов порта Саутенд, петербургские мастера сделали мне фальшивые печати. Теперь буду штамповать их на «левые» купчие и коносаменты, чтобы у Паоли не было проблем. Так что на эту партию контрабандного товара мы оформили купчую, на которой впервые стоял петербургский штамп Саутендской таможни об уплате пошлин. Клемент рассчитался со мной за проданный прошлогодний товар, отдав несколько тысяч фунтов и забрал новый. Под мой заказ он привёз 500 английских мушкетов с боеприпасом.

На Канарах, в Танжере и Кадисе докупили южного товара, к декабрю вернувшись в Таганрог. Дома прошла раздача подарков. Здесь я не был три года, поэтому с радостью и лёгким сожалением, что не был рядом, смотрел на подросших детей. Дочери учились в школе или пансионе, а сыновья в школе и на морском факультете. Я был рад тому, что они получают правильное воспитание, но сожалел, что пропустил много времени, когда у детей формировался характер. Не знаю, как товарищи, а я ловил момент и проводил вечера с семьёй, ночами работая со своими барышнями над «новыми Михайловыми».

Все привезённые приказы Адмиралтейства сдал в канцелярию морского штаба в Ростове, отчего вскоре вся флотилия отмечала новые звания и полученные награды. Поповкин в боях потерял два фрегата, принадлежащих товариществу, и я несколько кораблей. Сенявин заявил, что в казне денег нет, поэтому их потерю нам не компенсировали. Я не стал наводить суету, тем более, к лету должны были войти в строй голландские фрегат и линкоры: два 100-пушечных, один 80-пушечный, а так же один турецкий 60-пушечный.

В мае на морском факультете училища ожидался второй выпуск кадетов, которые будут распределены на суда торговой эскадры. По этой причине офицеры гоняли две тысячи русских крепостных из новых наборов, креолов и негров. А ещё требовалось подготовить к переселению в Новый Свет семьи моряков и мастеров, изъявивших желание жить и работать в тёплых странах. Естественно, что формировали необходимые для переселенцев грузы.

После подписания мира и открытия турками проливов снова заработало транспортное предприятие "Золотой рог" и корабли под турецким торговым флагом вновь бороздили просторы Средиземноморья, покупая и продавая товар. Мы восстановили постоянные связи с османскими и европейскими партнёрами. Что касалось моих производств, то в Таганроге заложили новые корпуса металлургического завода и текстильных мануфактур, отчего в будущем потребуется больше железа и прочего сырья.

В марте Азовское море очистилось ото льда и, выполняя обещание, линкор Лобова вместе со мной, Ирэн, Шевиным и Шубяном с их англичанками под всеми парусами побежал к далёкой Индии. По пути зашли в Марсель, чтобы сбросить северный груз, однако представители портовой администрации выяснили, что судно принадлежит графу дель Коро, после чего сообщили, что данный граф является во Франции персоной нон-грата, и потребовали покинуть порт. Так что в будущем в эту страну заходили корабли, принадлежащие фирме «Золотой рог», которая даже не слышала об этом графе. Пришлось покинуть порт, сдав товар в Барселоне. Пересекая «конские широты», простояли неделю при полном штиле, наблюдая рассветы над пустынным побережьем Магриба и оранжевые закаты над безбрежными просторами Атлантического океана. Недалеко был остров де ла Пальма, на котором спокойно жили и трудились русские и европейские колонисты.

Когда задул пассат, корабли продолжили путь. Мы остановились в Сьерра-Леоне у нашего чернокожего друга, где я выкупил все собранные его неграми камушки и сделал новый заказ. Когда вернёмся в Антверпен или Таганрог, отдам их в огранку. Матросы из крестьян, не видевшие ничего дальше соседней деревни, были ошеломлены земными просторами. Когда прошли экватор, начались неизведанные для нас земли. Кроме меня и Маргарет никто из моих спутников южнее не был. Вечером в кают-компании за чашкой кофе я рассказал Маргарет и молодым офицерам о своём неожиданном путешествии в Капстад и судьбе команды «Глазго», мыслями вернувшись в далёкое время своей юности.

– Как это романтично, господин адмирал.

– Не сказал бы, Рита, что романтично, хотя на заре своей морской карьеры школа оказалась хорошей.

Кораблик легко бежал по волнам. Через два месяца обогнули Африку, бросив якорь в бухте форта Лоренцо-Маркеш. Здесь правили португальцы – малочисленная, но очень жестокая нация, выжимающая из местного населения все соки. Впрочем, остальные колонизаторы были не лучше, хотя "португалы" выделялись даже на их фоне. В форте стояли заву и джилбауты арабов, багаллы индусов и парусники европейцев. Нам требовалось пополнить запасы воды, так как при тропической жаре она быстро расходовалась. Заплатив портовый сбор, баталёры отправились на раскинувшийся у стен форта рынок, а Шевин с Ритой спустились к протекающей недалеко от города реке. Часть отпущенных на берег матросов также бродили по местному рынку. Морячки хоть и были загорелыми, но внешне отличались от смуглых и черноволосых португальцев. Я же отправился засвидетельствовать своё почтение к коменданту форта, капитану Жозе Диамантино.