Забраться на столбик было сложно. Он был матовым, шершавым, но все же слишком ровным. Я видела, как кто-то пытается, обняв его, карабкаться как по канату, но это не работало, так что решила просто на него запрыгнуть. Высоковато, конечно… несколько попыток, и вдруг у меня получилось. Круглая поверхность была ровной и гладкой. Даже ногу толком на ней не поставить. Стоять на одной ноге было неудобно, и я попыталась уместить обе ноги. Только нащупала равновесие, как раздалась серия резких звуков, как в голо из пулемета стреляли, только гораздо громче, я никогда так громко не включала звук. Покачнувшись, я сама не знаю как удержалась, размахивая руками. Удержалась и еще одна девушка, просто присевшая на столбике. Все остальные, забравшиеся на них, попадали вниз.

Балансируя и раскачиваясь, я добилась равновесия. Замерла. Начала считать секунды, выравнивая дыхание. Через пару минут свет в зале замигал. Я уже готова была к тому, что мешать нам будут звуки, но резко гаснувший и ярко вспыхивающий свет выбил меня из колеи. Закачавшись, я не удержала равновесия и спрыгнула вниз.

На руке пискнул комм: «Испытание закончено, можешь быть свободна». Что измерялось? Сумела ли я выполнить норматив?

Увы, задавать вопросы было некому — все испытания проводил Искин, никаких других экзаменаторов не было, даже уже ставших привычными стажеров видно не было.

С друзьями я встречалась только в столовой, да и то не каждый день — полтора часа на завтрак и по два с половиной часа на обед и ужин, указанные в расписании на дверях, были слишком растянуты. Иногда я успевала к самому началу, иногда — к самому концу. Реже всего мы пересекались с Лукой, у которого испытания были столь же интенсивными, как и у меня.

Но на четвертый день я успела застать его — он дописал свой компот, когда я после душа ввалилась в столовую.

— Привет! Ты как? — спросила я, плюхаясь на стул рядом с ним.

— Бегучую ванну вот только прошел. А ты?

— Я вот из зала вестибулярной раскачки только выбралась. А что такое бегучая ванна?

— Ты еще не была? Крутая штука, даже не знаю для чего. Сама увидишь потом. У меня эти столбики — ты же на них стояла? — были вчера.

Он допил компот, наблюдая как я забрасываю в себя гречку с котлетами. Говорить не могла, слишком проголодалась, только покивала ему в ответ. Понимая, что я сейчас говорить не намерена, начал рассказывать про какие-то психологические тесты. Я лишь кивала ему в ответ.

— Имей ввиду, что на них нужно отвечать предельно правдиво, — доев и запив глотком компота, посоветовала я. — Их специально так делают, чтобы выявить стремление ко лжи и завышенное самомнение.

— Как это? Разве там не всякие психологические отклонения выявляют?

— Выявляют. Не только отклонения, кстати. Эмоциональный фон, интеллект, нейротизм, сознательность и так далее. А ложь, например, тоже бывает разной, например, ты можешь врать намерено, чтобы казаться лучше, а бывает, что пациент сам себя обманывает и такую ложь тоже определяют.

— Ну и придумают… У тебя следующие испытания когда? — спросил он, бросив взгляд на часы.

— Эээ, через двадцать пять минут.

— У меня через двадцать. Пройдемся?

Допив компот, я поднялась. Немного прогуляться, очистить голову, было бы неплохо. В эти дни я чувствовала себя загнанной лошадью, даже поболтать с Алей сил не было, приходила вечером, и валилась спать.

Мы вышли из столовой и направились к окольцовывавшему ее скверику — невысокие деревца, травка, ряды кустиков, а между ними широкая дорожка, скамейки и маленькие питьевые фонтанчики.

Народу в скверике набилась уйма — в основном все наши, абитуриенты, хотя изредка попадались и комбинезоны стажеров.

— В этих комбезах мы какие-то все одинаковые, никакой индивидуальности, — сказала я. Мне действительно не хватало разнообразия в одежде, которое было у нас в школах.

— Единая форма позволяет сплотиться, отличить своего от чужих, — Лука потянул меня к только что освободившейся лавочке.

— Хм, очень смешно, — фыркнула я. — Мы же тут все конкуренты!

— Это внутренняя конкуренция, — иронично улыбаясь ответил он. — Если возникнет сторонняя угроза, мы все будем на одной стороне. Невзирая на конкуренцию.

— Может быть, — начала я, но продолжить не смогла.

Лука вдруг придвинулся ко мне слишком близко. Так близко, что я почувствовала жар его тела даже через комбинезон. И посмотрел мне в глаза.

Губы… мои губы рефлекторно дернулись, я попыталась отстраниться, но Лука обнял меня, прижимая к себе еще теснее. Наши лица были так близко, что я вдруг заметила, что у него очень красивые ресницы. Очень. Любой девчонке на зависть. Густые, не слишком длинные, но очень красиво раскинувшиеся. Я заморгала, пытаясь сбросить морок этих ресниц, и вдруг почувствовала, что его губы коснулись моих. Робко. Нежно. Чуть обозначив движение вперед, я вдруг отшатнулась. Мне показалось, что нас обоих пробило током. Статическое электричество? Нет, что-то другое. Не внешнее. Словно вздрогнула вся нервная система целиком.

— Ты… чего?..

Немного отстранившись, Лука улыбнулся:

— Посмотри вокруг.

Я не могла оторвать взгляда от его лица, но, через бесконечно долгие секунды, перевела взгляд на дорожку, деревья, кусты… Фонтанчик рядом с нашей скамейкой весело журчал. Вначале я услышала только его, потом вдруг обрушились другие звуки — шаги, разговоры, смех…

— Куда ты смотришь?

— На фонтанчик…

— Хочешь пить? Или тебе не интересны люди?

Я мотнула головой. Действительно, вокруг же куча людей! Э-э… Наших конкурентов.

Они шли мимо, весело или сосредоточенно болтая. Они сидели на скамейках — обнимаясь, целуясь, хохоча, уткнувшись в свои коммы…

— Такие разные… они все…

Лука попытался сдержать смех, но у него не вышло и он расхохотался.

— Нет, ты точно чудик. Настоящий чудик. Не зря я тебя приметил.

Я не успела вникнуть в его слова, потому что теперь он обнял меня уже по-настоящему. Прижал к себе и начал целовать. Хм… почему-то я не возражала. У него были удивительно приятные губы. И выпитый в столовой компот был очень кстати. Сладенький, ароматный…

— Вот вы где, — раздался голос Малаба. — Думал, вы в оранжерею пошли… Там, вроде, комфортнее целоваться.

Его голос был как всегда холодным и рассудительным. Ну, да. Целоваться в оранжерее комфортнее. Очень делово. Ничего личного.

Мы с Лукой, наконец, оторвались друг от друга.

— Ох, спасибо, друг, — бросив глаза на часы, вдруг подскочил Лука. — Мне бежать в синюю башню еще!

Он чмокнул меня в щеку, пожал руку Малабу и умчался.

— Как ты вовремя! Мне же тоже на тесты! — в панике воскликнула я.

— Марфа, тебе нужна дыхательная гимнастика. Ты не сможешь сейчас нормально отвечать. У тебя повышен гормональный фон. А психологи зануды.

Я внезапно расхохоталась. Обняла и чмокнула бесподобного Малаба:

— Буду э-э… дышать на бегу!

В запасе у меня был очень полезный прием, которому научил меня тренер по общефизической подготовке в нашей пиренейской танцевальной школе.

Перед тем, как войти на экзамен, к директору школы или еще куда-то, куда идти страшно и не хочется, надо сделать очень простую вещь. Поднять вверх руки. Можно пальцами вверх, а можно ладонями, хотя это психологически сложнее. Выпрямить их, чтобы не сгибались в локтях. И все. Одна секунда — и можно смело входить.

Этот простой прием вселяет уверенность. Поднимает тебя над ситуацией, не дает сжаться в комок.

Дни тянулись безумно медленно, но неделя промелькнула быстро. Когда утром, едва проснувшись, я активировала свой комм и не увидела привычного расписания на день, то вначале озадаченно пощелкала по экрану. Но комм был темен и на касания не реагировал.

В комнате все спали. Странно, вроде бы уже семь утра! Быстро одевшись, я спрыгнула со своей верхней койки, в очередной раз огорчившись, что гравитация здесь не как на Церере, взяла пакет с умывальными принадлежностями и полотенце, и вышла в коридор. Надо же, и тут никого. Никаких очередей в санитарные комнаты! Приняв душ и почистив зубы, отправилась обратно в комнату. И тут навстречу мне вышел заспанный Фил, тоже с полотенцем через плечо.