– Можешь обернуться, – насмешливо сказал он.

Дейдре скосила глаза: Гилеад обернул полотенце вокруг узкой талии, но оно лишь подчеркивало его мускулистые бедра и мужское достоинство. Он, казалось, и не замечал, какое производит впечатление – не спеша развесил одежду, вытащил флягу с вином и еду. Подогрев вино в котле, он налил его в чашку и протянул Дейдре:

– Пей.

Дейдре сделала глоток и с изумлением обнаружила, что дрожь как рукой сняло. Она осушила чашку.

– Еще.

Гилеад подлил немного.

– Тебе надо поесть, а то опьянеешь.

Опьянеешь? Хорошая мысль. И Гилеада надо подпоить. Может, тогда стена отчужденности, которую он так старательно возводит между ними, рухнет. И как мужчина с такой внешностью может быть таким чертовски правильным? Да, Гилеад совсем не похож на своего отца.

– Я эгоистка, – сказала Дейдре, передав ему чашку. – Выпей тоже, пожалуйста.

Он сделал несколько глотков и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая жидкость растекается по телу. Потом они буквально накинулись на еду, словно оба умирали с голоду. Давно простая пища не казалась Дейдре такой вкусной. А выпить можно и позднее.

– Тебе лучше поспать, а я посижу покараулю, – предложил Гилеад.

Ну конечно, ведь он абсолютно трезв. Дейдре грустно вздохнула, свернулась калачиком под пледом и задремала. Ей было тепло, она чувствовала себя сытой, сухой и… немножко пьяной. И теперь ей хотелось… хотелось Гилеада. Как жаль, что в нем совсем нет похоти.

Когда Дейдре проснулась, в комнате было темно. Огонь в печке погас. Гилеад сидел рядом, обхватив руками колени. Дейдре приподнялась, опершись на локоть.

– Почему огонь погас?

– Я услышал шум. Никого не обнаружил, но решил, лучше, чтобы никто не видел дыма.

– Ты дрожишь. – Дейдре только сейчас заметила, что на Гилеаде нет ничего, кроме полотенца. – Твоя одежда уже высохла?

Он отрицательно покачал головой и тоскливо взглянул на плед.

– Знаешь, я клянусь, что не дотронусь до тебя… Ты пустишь меня к себе?

В тусклом освещении Гилеад выглядел опасно эротичным. Его лицо было наполовину скрыто в тени, и один глаз сверкал как бриллиант, а другой походил на темный круг. Одна половинка рта изгибалась в мальчишеской улыбке, другая притягивала своим чувственным изгибом. Догорающие уголья бросали отсветы, четко вычерчивая линии его стройного сильного тела.

Сейчас Дейдре меньше всего хотелось, чтобы он вел себя благопристойно. Кровь пульсировала где-то в самом низу ее живота, и то ли от выпитого вина, то ли от пережитых потрясений, но она вдруг решила быть храброй. Возможно, она пожалеет об этом утром, но ей страстно хотелось быть его любовницей хотя бы одну ночь. И пусть он… только он лишит ее девственности.

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

В комнате надолго повисло молчание.

– Ты уверена, Ди? Ты выпила… – наконец произнес Гилеад, сглотнув комок в горле.

– Да, я уверена. – Дейдре откинула плед и, не стыдясь, показала ему свое обнаженное тело. – Иди сюда.

Он судорожно вздохнул и скользнул под плед. «Какое приятное и странное ощущение», – подумала Дейдре, когда ее грудь прижалась к его груди.

– Ди, – шепнул он, целуя ее шею и ухо. – Я так долго ждал этого.

От его ласк кожа Дейдре начала гореть. Именно так она себе это и представляла. Прижавшись к нему покрепче, она вдруг ощутила нечто твердое и огромное. Неужели это войдет в нее?

Гилеад, хрипло застонав, продолжал покрывать ее тело поцелуями. Они становились все более страстными, настойчивыми. Это было восхитительно, грудь Дейдре трепетала в ответ на горячие прикосновения его языка, ее лоно содрогалось от желания. Она была ослеплена новыми, неизведанными ощущениями. Неужели может быть что-то лучше этого?

Когда она открыла глаза, Гилеад уже стоял на коленях между ее ног. И когда она успела их расставить? Теперь его мужское достоинство казалось еще больше. Наверное, будет очень больно. Насколько больно? Никто никогда не готовил Дейдре к этому.

– Продолжай, сделай это.

– Я еще только начал, – слегка насмешливо отозвался Гилеад.

Чего он ждет? Он перекинул ее ногу через свое плечо, потом другую, целуя ее бедра и все ближе подбираясь к лону. Дейдре вскрикнула, когда его язык стал наносить удары в самую сердцевину, в маленький тугой пульсирующий комочек. Это было невыносимо, казалось, она сейчас потеряет сознание.

Не успела Дейдре опомниться, как он вошел в нее, преодолев преграду одним мощным толчком. Она вздрогнула от острой боли, а он замер, нежно целуя ее в губы.

– Скажи, когда перестанет болеть, – шепнул он.

Боль постепенно отступала, но странно было ощущать в себе нечто большое и твердое. Ее мускулы расслабились, а потом проснулось древнее как мир желание – чтобы он двигался. Дейдре слегка пошевелила бедрами. Гилеад отодвинулся.

– Нет! – выдохнула она. – Не надо…

– Ох, детка, – усмехнулся Гилеад. – Я сделал это только для того, чтобы войти снова.

Он медленно продвинулся вперед, внимательно вглядываясь в ее лицо, чтобы убедиться, что он не причиняет ей боли. Дейдре улыбнулась.

– Мне хорошо.

Возбуждение Гилеада росло, оно не знало границ. Ни одна женщина не действовала на него так. Может, она ведьма, но какая разница. Он вошел глубже, и Дейдре инстинктивно пошевелила бедрами, подчиняясь извечному природному ритму. Гилеад, забыв об осторожности, заполнил ее всю, а она выгнула спину, принимая его. Огонь вновь охватил ее тело, жар пронзил каждую клеточку кожи, дыхание стало коротким и прерывистым. Что-то бешено пульсировало в ее лоне, и наконец все тело свело судорогой, от которой на мгновение воцарилась тьма. А потом она почувствовала, как внутри разлилось что-то теплое.

Она услышала хриплое дыхание Гилеада, который оперся на локти, но не отстранялся от нее. Его тело блестело от пота, влажные волосы прилипли к голове.

– Ты можешь накрыться пледом, – с лукавой улыбкой сказала Дейдре.

Он усмехнулся и перекатился на спину, посадив ее к себе на живот.

– Может быть, позже. А сейчас я накроюсь твоим телом. Ничего другого мне не нужно.

Дейдре положила голову ему на грудь, прислушиваясь к стуку сердца. Он все еще был в ней. Она умиротворенно вздохнула. Гилеад принадлежит ей.

Когда Дейдре проснулась, Гилеад уже был одет и собирал вещи. Он был молчалив и угрюм. Дейдре хотелось броситься ему на шею, но, судя по выражению его лица, делать этого не стоило. Ни к чему хорошему это не приведет. Да что с ним? Ночью они были так близки… Все было так чудесно! А что, если она не сумела удовлетворить его? Может, он ожидал большего? Дейдре с досадой прикусила губу: жаль, что она ничего не умеет. А Гилеад явно очень опытен и отлично знает, как ублажить женщину.

– Готова?

Дейдре кивнула и влезла на лошадь, стараясь, чтобы он не заметил выступивших на глазах слез. Они поскакали по дороге, ведущей в Кулросс. Гилеад, глядя на шелковистые волосы Дейдре, сидевшей впереди, мысленно выругался. Сегодня она еще красивее, чем ночью, при свете огня. Если он дотронется до нее, желание вспыхнет вновь, и он овладеет ею снова, прямо сейчас.

А ведь ему не следовало этого делать. О чем он думал вчера? Дейдре не контролировала себя: она пережила похищение, побег, она выпила… Надо было сдержаться. И она не смотрит на него, а значит, жалеет о том, что произошло. Наверняка Дейдре думает, что он просто воспользовался случаем и ее слабостью.

Его грустные мысли нарушил топот копыт впереди. Гилеад натянул повод.

– Спускайся с лошади и спрячься в деревьях, – велел он. – И не выходи, пока я не позову тебя.

Гилеад обнажил меч и поскакал навстречу приближающимся всадникам. Из-за поворота появились Ангус и Нилл, а с ними человек двадцать воинов. Увидев Гилеада, они остановили лошадей.

– Ты нашел ее? – крикнул Нилл.

Черт, Гилеад и думать о нем забыл.

– Да, – неохотно ответил он.

– Где же она? – спросил Ангус. – Ее убили?