Он занес над ней кулак, но она не пыталась увернуться. Наверное, самый лучший выход – потерять сознание. Негодяй, словно прочитав ее мысли, опустил руку и снопа швырнул ее на землю.

– Ничего, пустяки. Я пойду дальше.

Дейдре принялась брыкаться, но скоро поняла, что помогает больше ему, чем себе. Она скрипнула зубами. Ублюдок! И вдруг давящая тяжесть исчезла. Стало легче дышать. Дейдре села, защищая руками лицо и жадно втягивая воздух.

– По-моему, этой девушке не нравится твоя игра, Нилл.

Это голос ангела. Иначе и быть не может. Какой мягкий, богатый оттенками, чуть картавый шотландский выговор, а тон не угрожающий, но властный.

Дейдре приоткрыла один глаз. Во имя всех святых! Наверняка это сам архангел Михаил с пылающим мечом. Его лицо так и пылало праведным гневом, когда он, возвышаясь над ее обидчиком, поднял свое оружие.

Испытав неимоверное облегчение, Дейдре все-таки не могла не оценить красоту его мускулистых, обтянутых кожей бедер, находившихся как раз на уровне ее носа. Она буквально заставила себя посмотреть на его плоский живот и узкую талию. Отблески костра осветили точеное лицо: высокие скулы, прямой нос и греховно чувственные полные губы. Ветер растрепал длинные, до плеч, черные волосы ее спасителя и раздул ворот белой рубахи, приоткрыв широкую грудь и сильные плечи.

С губ Дейдре сорвался стон. Даже ангелам до него далеко. А если они не хуже, что ж, в таком случае можно почаще ходить на эти скучные ненавистные христианские мессы.

– Это ведь Белтейн, приятель! – проворчал Нилл. – Что здесь делает эта недотрога?

Белтейн. Древний языческий праздник плодородия, который справляют 1 мая. Дейдре совсем забыла об этом после вчерашнего происшествия.

Божество окинуло ее проницательным взглядом.

– Не знаю, почему она здесь, но я хочу удостовериться, что эта девушка отправится туда, куда ей нужно. В целости и сохранности, – добавил он, встретив вызывающий взгляд Нилла.

Тот угрюмо уставился на юношу и взмахом руки отпустил своих людей и зловеще произнес:

– Ты еще не знаешь, с кем связалась, девчонка. Ни одной женщине не суждено взять надо мной верх.

Дейдре слегка вздрогнула, а Нилл зашагал прочь, поправляя свой пояс. И тут божественный спаситель предложил ей руку! Ее рука скользнула в его ладонь. Теплые сильные пальцы сомкнулись, и по коже Дейдре побежали иголочки. Он крепко обхватил ее за талию, и крошечные искорки превратились в пламя. Ей захотелось прижать свои неожиданно затвердевшие груди к его твердой груди… В самых своих безумных фантазиях о рыцарях Камелота она и представить не могла, что испытает такую страсть.

– Меня зовут Гилеад. С вами все в порядке? Он сделал вам больно?

Гилеад. Может быть, она не случайно сравнила его с архангелом Михаилом. Гилеад – потомок рода, ведущего начало от царя Соломона, Давида и самого Авраама. Отца настоящего Гилеада звали Михаил. Связан ли этот Гилеад с камнем, который она должна найти? Дар ясновидения помогал не всегда.

Воистину Дейдре впервые видела такие сверкающие синие глаза. Даже в темноте было заметно, что они окружены густыми черными ресницами – иная женщина пошла бы ради них на убийство. От запаха мыла, исходившего от его кожи, у нее закружилась голова. Этот мужчина буквально заворожил ее. Он словно сошел со страниц книги – даже если бы был без своего сверкающего оружия. Но вот он, меч! Это мускулистое красивое тело: именно таких мужчин Хильдеберт старался держать от нее подальше.

– Меня зовут Дейдре. Со мной все в порядке.

Отличный получается разговор, ничего не скажешь.

– Ди? Из Данди? – У Гилеада был слегка озадаченный вид, и неудивительно: ведь ее имя походило на название города.

Ди. Ей нравился гэльский выговор – возможно, потому что он говорил так. При виде его сам Адонис, бог красоты, зарыдал бы от зависти.

– Нет, мое имя Дейдре, но вы можете звать меня Ди, если хотите. Я благодарна вам, вы вызволили даму из беды, – добавила она, надеясь, что Гилеад ответит как истинный рыцарь. Сегодня, несмотря на все свои приемы самообороны, она действительно нуждалась в защитнике. И не важно, нравится это ей или нет.

Гилеад кивнул.

– Пожалуй, я отведу вас в замок.

Резко повернувшись, он направился к тропинке. Не такого ответа она ожидала, но ничего не поделаешь…

– Подождите! – Дейдре метнулась к кустам, где валялась сумка с ее книгой и другими очень нужными вещами. – Я должна взять это.

Гилеад с любопытством взглянул на сумку и молча двинулся вперед. Дейдре поспешила вслед, снова негодуя на свою тяжелую юбку. Черт возьми, ну почему ее божество так широко шагает? Дейдре была гораздо ниже ростом – едва доставала ему до плеча. И, судя по всему, она его раздражала. Ее сердце обожгла обида, и она вызывающе вздернула подбородок. Разве она виновата, что какой-то мерзавец пытался ее изнасиловать? Дейдре чуть не задохнулась: ее осенило. Ну конечно. Ведь сегодня Белтейн. Ее сказочный герой, наверное, спешил на свидание, а она нарушила его планы. Дейдре почувствовала укол ревности к своей неведомой сопернице. Гилеад – ее рыцарь, он словно сошел со страниц книги. Боже, вот если бы эти полные чувственные губы прижались к ее губам… Но тут резкий окрик оборвал ее мечты:

– Вы идете?

Мать, да упокоится ее душа с миром, всегда называла Дейдре фантазеркой. Но смотреть на него, слушать этот обворожительный выговор… хм. Его хмурое лицо вернуло Дейдре к реальности. Нет, он не может испортить этот момент какой-нибудь грубостью. Рыцари, спасающие дам, должны приносить им клятву верности или что-нибудь в таком роде. Так говорится в книге.

Она выставила подбородок и, приподняв юбку, пустилась ему вдогонку.

– Извините, если из-за меня вы опоздали на свидание.

Взгляд Гилеада скользнул по ее голым ногам, и Дейдре показалось, что его рот скривился в усмешке.

– А вы нездешняя. У вас странный акцент.

Дейдре лихорадочно обдумывала ситуацию. Ее кузен – человек влиятельный, и франки – вечная угроза для острова. Если Гилеад узнает, что она вырвалась из когтей Хильдеберта, сомнений нет – беглянку вернут обратно. А там ее ждут гнев короля и темница. Нельзя рисковать, особенно сейчас, когда туман, скрывавший от ее внутреннего взора похищенный камень, наконец стал рассеиваться. Если камень найдет кто-то другой… Да, чем меньше людей будут знать о ее миссии, тем лучше.

Этот странный, непредсказуемый дар – настоящее проклятие, в который раз подумала Дейдре. Если бы до Парижа не докатились слухи о том, что епископ Британский Дабриций имел видение о великолепной золотой, украшенной каменьями чаше, из которой пил Христос на своей последней вечере, и если бы этот святой, но жадный человек не обещал награду за нее, Хильдеберт, возможно, никогда бы и не вспомнил об украденном философском камне.

Но он вспомнил и устроил Дейдре допрос. Знакомое ощущение легкости в голове, возвещавшее о ясновидении, мгновенно охватило ее. Почти десять лет камень был скрыт от ее внутреннего взора, но тут все чувства обострились до предела. Образы моря и скалистых гор, испещренных мхом, подсказывали, что камень находился не в Галлии. Но если Хильдеберт пошлет своих людей в Шотландию и они найдут камень, то он отдаст его в загребущие руки Римской церкви – в обмен на ее покровительство. И мудрость богини будет утрачена. Камень нужно вернуть обратно, в грот в Лангедоке и призвать жриц. Долг Дейдре – добиться, чтобы все это было сделано.

Она не сумела тогда скрыть, что ее посетило видение, но направила людей кузена по ложному пути – в Рим, а сама решила ехать на земли пиктов, повидать отца, с которым еще не встречалась. Но Хильдеберт пойдет по ее следу – этого не избежать – и, обнаружив рыбацкое судно, отплывшее из Кале, решит, что она направилась в ближайший порт – Лондиниум. Дейдре надеялась, что ему и в голову не придет разыскивать ее так далеко, на севере.

Но что сказать этому мрачновато-задумчивому Эроту, стоящему перед ней?

– Я приплыла из Арморики, с другого берега моря.