Шейла подошла к Элен и слегка повернула поднос. Великолепное спелое яблоко так и манило надкусить его. Черт возьми! Он ведь предупреждал: больше не пускать в ход этот трюк! Их могли вывести на чистую воду и раньше, когда они отравили грушу, если б Дейдре не решила, что яд был в вине.

Он ухмыльнулся. Подозрения пали на Ангуса, а он и пальцем не пошевелил, чтобы добиться этого.

Ох уж эта малышка Дейдре. Вот она наклонилась к Элен и шепнула что-то. Та протянула было руку к яблоку, но отдернула ее. Что и говорить, умная девушка. Если она научится повиноваться, он, возможно, сделает ее помощницей, использует для более грандиозных своих планов. Потом, когда уничтожит Ангуса.

Да. Она должна повиноваться. Надо сказать спасибо Ангусу за то, что он не позволил ему спать с ней до свадьбы. Ожидание только усиливало желание обладать ею. Красивая и в теле – вон какие изгибы, округлые и мягкие. Она гордячка, не боится ни Ангуса, ни Формории. Нилл искренно надеялся, что Дейдре – девственница. Первый раз он возьмет ее быстро и грубо, посуху. Она будет кричать и молить о пощаде. Это будет началом долгого пути насыщения его гордости, уязвленной ее насмешками и пренебрежением.

Нилл отказался от фруктов и налил еще одну чашу вина. Да, слышать ее крики будет приятно. Надо только немного подождать. Лугнасад уже скоро.

Уже сгустились сумерки, когда гости вышли во двор. В воздухе висел легкий туман, голубые и розовые полосы света смешивались с темно-синими тонами, и все вокруг казалось каким-то призрачным, нереальным.

– Куда они все идут? – спросила Дейдре Элен, увидев, как все слуги выстроились в ряд, держа в руках факелы.

– Благословлять поля, – ответила Формория вместо Элен. – Они будут обходить поля и молить Великую богиню, чтобы она даровала урожай.

Элей натянула на плечи шерстяную накидку и слегка вздрогнула.

– Теперь у нас есть христианские священники. Может, пора уже забыть языческие обычаи.

– Они важны для людей. Лита – это праздник жизни, которую Великая мать породила на Белтейн. – Формория искоса взглянула на Ангуса, и легкая улыбка скользнула по ее губам. – Говорят, в эту ночь мужская сила бога достигает своей вершины.

– Он правит миром до полуночи, а потом будет убит молодым богом – королем Дуба, – с видимым удовольствием подхватил Ангус. – Поэтому королю Падуба надо пошевеливаться, чтобы успеть к тому времени.

– Именно так, – согласилась Формория. – И чем больше ударов он нанесет, тем лучше.

Дейдре понимала, что они говорят вовсе не о языческом ритуале. Тем лучше. Значит, этих двоих она не увидит, когда сбежит из замка. Весь вечер она пыталась отделаться от Нилла, суетясь возле Элен. Ангус настоял, чтобы его жена присутствовала при ритуале, на котором юноши прыгали через костры, показывая свою ловкость – символ мужской плодородящей силы бога. Но при этом большинство юношей просто хотят произвести впечатление на девушек, чтобы потом совокупиться с ними.

В другое время Дейдре посмеялась бы над этим, но сейчас она была слишком озабочена тем, чтобы поскорее освободиться и украдкой пробраться на конюшню. Наконец Элен попросила разрешения уйти. Ангус кивнул с отсутствующим видом: он явно думал о предстоящем свидании. Дейдре проводила Элен в спальню, уложила ее и быстро прошла в свою комнату и переоделась в штаны и рубаху. Закутавшись в накидку, она прихватила свою сумку. Если Дар ясновидения проснется, она больше не вернется сюда.

Высунув нос за дверь, Дейдре удостоверилась, что коридор пуст, и, крадучись, направилась к черному ходу. Костры во дворе уже догорали, иона, прижимаясь к стене, направилась к конюшне. Луна еще не взошла, и в тусклых отсветах костров никто ее не заметил.

Вдохнув знакомый, теплый запах свежей соломы и лошадей, Дейдре подошла к деннику Уингера.

– Давай, мальчик, – сказала она, сражаясь с тяжелым седлом. – Нас ждет приключение.

Лошадь послушно наклонила голову, словно поняла ее. Ворота в крепость были еще открыты. Люди Нилла разбили лагерь за крепостными стенами, значит, никого не удивит, если какой-то всадник покинет замок. Дейдре выехала шагом, не торопясь, чтобы не привлекать внимания. Во дворе не было ни Ангуса, ни Гилеада. Она не сомневалась, что лэрд занимается любовью с Форморией в каком-нибудь укромном уголке. Но куда подевался Гилеад? Он весь вечер держался поодаль, но не спускал с нее глаз. Жаль, что нельзя попрощаться с ним. Все-таки он дважды спас ее. На несколько мгновений этот юноша предстал перед ней как истинный рыцарь в сияющих доспехах.

Она вздохнула, расправила плечи и, не оглядываясь, пустила лошадь в галоп.

Омытые бледными лучами полной луны, высокие камни казались совсем черными и загадочными, похожими на пришельцев из иного мира. Низкий туман клубился вокруг них, лизал копыта лошади.

Дейдре спешилась и бросила повод. Подойдя к кругу, она приостановилась. Воздух здесь был другим – тяжелым и жарким. Ей даже показалось, будто она слышит тихие, едва различимые звуки арфы. Эти звуки обволакивали, растворялись в ней, проникая в душу и разум. Дейдре вздрогнула, хотя ночь была теплой. Она не удивилась бы, появись из тумана сам Мерлин.

Луна была уже высоко, она висела прямо над головой. Близилась полночь. Глубоко вздохнув, Дейдре вошла в круг. И тут же ощутила странную притягивающую силу, исходящую от центра, где стоял кромлех – алтарный камень.

Музыка стала громче, казалось, она, вибрируя, лилась из самих камней.

Дейдре встала на колени перед алтарем, пытаясь вспомнить, как мать учила ее призывать Силу. Слова наполовину стерлись из памяти за многие годы, проведенные при дворе Хильдеберта. Она закрыла глаза и сосредоточилась.

– Я ныне призываю вас, четырех: Цернунна, бога леса, Ллеу, бога солнца, Белиноса, бога огня, Ллира, бога воды. Придите ко мне с севера и востока, с юга и запада. И пусть Силы откроют врата между мирами. – Дейдре подняла голову, подставив лицо лунным лучам. – Я призываю тебя, мать всего сущего, Исида. Позволь мне увидеть, где спрятан камень.

Призрачная музыка стала еще громче и ритмичнее. Дейдре встала и, простерев руки клуне, принялась раскачиваться ей в такт. У нее слегка кружилась голова, камни словно приподнялись и растаяли в клубах тумана. Раздался шорох, точно ветер зашелестел кроной деревьев. Потом раздался треск, и все звуки смолкли. Воздух пульсировал от потока энергии. Мерцающая дымка сгустилась, и из нее возникла фигура молодой женщины в белом платье, с длинными рыжими волосами. Видение, покачиваясь, плыло в воздухе и улыбалось Дейдре.

Дейдре с трудом взяла себя в руки. Она все-таки вызвала… нечто. Но сейчас не время паниковать. Тем более что дух казался вполне благосклонным к ней.

– Я ищу философский камень, – прошептала она.

Дух кивнул.

– Гар-аль, – отозвалось видение и тут же растворилось в воздухе.

Камни вернулись на свои места, Дейдре встряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Что значит «гар-аль» и какое отношение это имеет к камню?

Она вздрогнула и вышла из магического крута. Слава богине, Уингер еще здесь, мирно пасется рядом с другой лошадью.

И тут у Дейдре кровь заледенела и по коже побежали мурашки. Еще одна лошадь? Значит, ее все-таки выследили. Она медленно повернулась, уже зная, кого сейчас увидит.