1912 Невольная дань Молитва Благодарю тебя, создатель, Что я в житейской кутерьме Не депутат и не издатель И не сижу еще в тюрьме. Благодарю тебя, могучий, Что мне не вырвали язык. Что я, как нищий, верю в случай И к всякой мерзости привык. Благодарю тебя, единый, Что в Третью Думу я не взят, — От всей души, с блаженной миной Благодарю тебя стократ. Благодарю тебя, мой боже, Что смертный час, гроза глупцов, Из разлагающейся кожи Исторгнет дух в конце концов. И вот тогда, молю беззвучно, Дай мне исчезнуть в черной мгле, — В раю мне будет очень скучно, А ад я видел на земле. 1907
Послания Кумысные вирши  Благословен степной ковыль, Сосцы кобыл и воздух пряный. Обняв кумысную бутыль, По целым дням сижу как пьяный. Над речкой свищут соловьи, И брекекекствуют лягушки. В честь их восторженной любви Тяну кумыс из липкой кружки. Ленясь, смотрю на берега… Душа вполне во власти тела — В неделю правая нога На девять фунтов пополнела. Видали ль вы, как степь цветет? Я не видал, скажу по чести; Должно быть, милый божий скот Поел цветы с травою вместе. Здесь скот весь день среди степей Навозит, жрет и дрыхнет праздно (Такую жизнь у нас, людей, Мы называем буржуазной). Благословен степной ковыль! Я тоже сплю и обжираюсь, И на скептический костыль Лишь по привычке опираюсь. Бессильно голову склоня, Качаюсь медленно на стуле И пью. Наверно, у меня Хвост конский вырастет в июле. Какой простор! Вон пара коз Дерется с пылкостью Аяксов. В окно влетающий навоз Милей струи опопанакса. А там, в углу, перед крыльцом Сосет рябой котенок суку. Сей факт с сияющим лицом Вношу как ценный вклад в науку. Звенит в ушах, в глазах, в ногах, С трудом дописываю строчку, А муха на моих стихах Пусть за меня поставит точку. Бронхитный исправник, Серьезный как классный наставник, С покорной тоской на лице, Дороден, задумчив и лыс, Сидит на крыльце И дует кумыс. Плевритный священник Взопрел, как березовый веник, Отринул на рясе крючки, И – тощ, близорук, белобрыс — Уставил в газету очки И дует кумыс. Катарный сатирик, Истомный и хлипкий, как лирик, С бессмысленным, пробковым взглядом Сижу без движения рядом. Сомлел, распустился, раскис И дую кумыс. «В Полтаве попался мошенник», — Читает со вкусом священник. «Должно быть, из левых», — Исправник басит полусонно. А я прошептал убежденно: «Из правых». Подходит мулла в полосатом, Пропахшем муллою халате. Хихикает… Сам-то хорош! — Не ты ли, и льстивый и робкий, В бутылках кумысных даешь Негодные пробки? Его пятилетняя дочка Сидит, распевая, у бочки В весьма невоспитанной позе. Краснею как скромный поэт, А дева, копаясь в навозе, Смеется: «Бояр! Дай конфет!» «И в Риге попался мошенник!» — Смакует плевритный священник. «Повесить бы подлого Витте», — Бормочет исправник сквозь сон. «За что же?!» И голос сердитый Мне буркнул: «Все он»… Пусть вешает. Должен цинично Признаться, что мне безразлично. Исправник глядит на муллу И тянет ноздрями: «Вонища!» Священник вздыхает: «Жарища!» А я изрекаю хулу: «Тощища!!» Провинция Бульвары Праздник. Франты гимназисты Занимают все скамейки. Снова тополи душисты, Снова влюбчивы еврейки. Пусть экзамены вернулись… На тенистые бульвары, Как и прежде, потянулись Пары, пары, пары, пары.. Господа семинаристы Голосисты и смешливы, Но бонтонны гимназисты И вдвойне красноречивы. Назначают час свиданья, Просят «веточку сирени», Давят руки на прощанье И вздыхают, как тюлени. Адъютантик благовонный Увлечен усатой дамой. Слышен голос заглушенный: «Ах, не будьте столь упрямой!» Обещает. О, конечно, Даже кошки и собачки Кое в чем не безупречны После долгой зимней спячки… Три акцизника портнихе Отпускают комплименты. Та бежит и шепчет тихо: «А еще интеллигенты!» Губернатор едет к тете. Нежны кремовые брюки. Пристяжная на отлете Вытанцовывает штуки. А в соседнем переулке Тишина, и лень, и дрема. Все живое на прогулке, И одни старушки дома. Садик. Домик чуть заметен. На скамье у старой елки В упоеньи новых сплетен Две седые балоболки. «Шмит к Серовой влез в окошко… А еще интеллигенты! Ночью, к девушке, как кошка… Современные… Студенты!» |
