<1913> Уговор Еж забрался в дом из леса! Утром мы его нашли — Он сидел в углу за печкой И чихал в густой пыли. Подошли мы – он свернулся. Ишь как иглами оброс. Через пять минут очнулся, Лапки высунул и нос. Почему ты к нам забрался — Мы не спросим, ты пойми: Со своими ли подрался, Захотел ли жить с людьми… Поживи… У нас неплохо. Только раньше уговор: Будешь ты Чертополохом Называться с этих пор! Ты не должен драться с кошкой И влезать к нам на кровать, Потому что ты колючий, Можешь кожу ободрать… За день будешь получать ты По три блюдца молока, А по праздникам – ватрушку И четыре червяка. Днем играть ты должен с нами, По ночам – ловить мышей, Заболеешь – скажем маме, Смажем йодом до ушей. Вот и всё. Теперь подумай. Целый день ведь впереди… Если хочешь – оставайся, А не хочешь – уходи! <1921>
Жеребенок Хвост косичкой, Ножки – спички, Оттопырил вниз губу… Весь пушистый, Золотистый, С белой звездочкой на лбу. Юбку, палку, Клок мочалки — Что ни видит, всё сосет. Ходит сзади Тети Нади, Жучку дразнит у ворот. Выйдет в поле — Вот раздолье! Долго смотрит вдаль – и вдруг Взвизгнет свинкой, Вскинет спинкой И галопом к маме в луг. <1921> Мартышка «Отчего ты, мартышка, грустна И прижала к решетке головку? Может быть, ты больна? Хочешь сладкую скушать морковку?» – «Я грустна оттого, Что сижу я, как пленница, в клетке. Ни подруг, ни родных – никого На зеленой развесистой ветке. В африканских лесах я жила, В теплых, солнечных странах; Целый день, как юла, Я качалась на гибких лианах… И подруги мои — Стаи вечно веселых мартышек — Коротали беспечные дни Средь раскидистых пальмовых вышек. Каждый камень мне был там знаком, Мы ходили гурьбой к водопою, В бегемотов бросали песком И слонов обливали водою… Здесь и холод, и грязь, Злые люди и крепкие дверцы… Целый день, и тоскуя и злясь, Свой тюфяк прижимаю я к сердцу. Люди в ноздри пускают мне дым, Тычут палкой, хохочут нахально… Что я сделала им? Я – кротка и печальна. Ты добрей их, ты дал мне морковь, Дал мне свежую воду, — Отодвинь у решетки засов, Отпусти на свободу…» – «Бедный зверь мой, куда ты уйдешь? Там, на улице, ветер и вьюга. В переулке в сугробе заснешь, Не увидев горячего юга… Потерпи до весны лишь, я сам Выкуп дам за тебя – и уедем К африканским веселым лесам, К чернокожим соседям. А пока ты укройся теплей И усни. Пусть во сне хоть приснится Ширь родных кукурузных полей И мартышек веселые лица…» 1920 Попка – У кого ты заказывал, попочка, фрак? – Ду-рак! – А кто тебе красил колпак? – Ду-ррак! – Фу, какой ты чудак! – Ду-рррак! Скучно попочке в клетке, круглой беседке. Высунул толстенький черный язык, Словно клык… Щелкнул, Зацепился когтями за прутья, Изорвал бумажку в лоскутья И повис – вниз головой. Вон он какой! <1921> Теленок сосет Пришла во двор корова: – Му! Я здорова, Раздуты бока, — Кому молока? — Прибежал теленок, Совсем ребенок: Лбом вперед, Мордой в живот. Ножками пляшет, Хвостиком машет… Сосет! То мимо, то в рот. Недовольна корова, Обернулась к нему И смотрит сурово: – Му-у! Куда ты спешишь, Глупыш?.. <1921>
Кто? «Ну-ка, дети! Кто храбрее всех на свете?» Так и знал – в ответ все хором нараспев: «Лев!» – «Лев? Ха-ха… Легко быть храбрым, Если лапы шире швабры. Нет, ни лев, ни слон… Храбрее всех малыш — Мышь! Сам вчера я видел чудо, Как мышонок влез на блюдо И у носа спящей кошки Не спеша поел все крошки. Что!» |
