Я встал и прошелся по комнате. Мои ближайшие задачи были ясны. В Этерии — ускоренная прокачка, подготовка к настоящим, высокоуровневым испытаниям. А здесь, в реале, участие в экспериментах отдела. Помогать им «вывести» меня в статус Сверхперсонажа.

Иронично. Я должен был играть роль крысы в лабиринте, которая знает, где лежит сыр, но должна сделать вид, что ищет его вместе с экспериментаторами.

Мысль о Сергее пришла внезапно. Я же обещал ему позвонить.

Почувствовав укол вины, я достал телефон. Я только что поставил себя в положение, где мне придется лгать своим ближайшим союзникам в игре. Смогу ли я быть честен хотя бы со своим лучшим другом в реале?

— Алло? — его голос на том конце провода был спокойным.

— Серега, привет!

— Андрюха! Ну как ты? Все прошло? Ты где?

— Все в порядке, — ответил я, глядя на панораму ночной Москвы за окном. — Я устроился. Подписал контракт. И НДА. Так что, сам понимаешь, болтать особо не могу.

— Понял, — коротко ответил он. — Не дурак. Работа-то хоть интересная?

Я на мгновение задумался.

— Да, — сказал я, и это была чистая правда. — Более чем. Заеду на выходных в гости, если получится.

— Конечно, заезжай! Мы всегда тебе рады. Держись там, Андрюх. И не пропадай.

— Не буду, — пообещал я и повесил трубку.

Постояв еще у окна, я решил, что на сегодня хватит информации и завалился спать.

Я проснулся посреди ночи, словно от толчка.

В комнате было темно и тихо, лишь далекий гул города просачивался сквозь панорамное окно. Лежал, глядя в потолок, понимая, что заснуть уже не смогу. Мозг, отдохнувший за несколько часов сна, снова включился на полную мощность, прокручивая события дня.

Дилемма, говорить или нет, не давала покоя. Чем больше я думал, тем яснее понимал, что решение зависит от одной-единственной переменной, которую я не до конца понимал, от самого ИИ.

Был ли он моим союзником, защитником? Или я был для него лишь ценным, но одноразовым инструментом в его собственной, непонятной мне игре?

Мне нужны были данные. Мне нужно было вернуться в лабораторию.

Я встал и, не включая свет, подошел к креслу. Еще один одиночный заход в Туториал. Но на этот раз я шел туда не как исследователь. Я шел туда как игрок, чтобы сыграть партию с хозяином этого мира.

«Маркотвинк» возник в знакомой стерильной пустоте.

План был прост. Уже зная, как вызвать аномалию, как «оживить» NPC, спровоцировав его на нестандартное поведение, я повторю этот трюк, но уже не с курьером, а с трудим подопытным. И я не позволю ему погибнуть, как тогда. Если система снова вознаградит меня перком, значит, я нашел эксплойт. Бесконечную ферму уникальных наград. Если же нет, значит, все гораздо сложнее.

Я быстро активировал «оживший» инстанс.

Первой моей целью стал офисный работник, NPC, который по скрипту выходил из бизнес-центра и шел к перекрестку, где его должен был сбить грузовик. Я подошел к нему, когда он ждал зеленого света.

— Простите, вы не подскажете, который час? — начал я, используя ту же технику, что и с курьером, задавая вопросы, выходящие за рамки его скрипта.

Он повернул ко мне свою идеально гладкую, безэмоциональную голову.

— Извините, я спешу.

Скрипт. Никакой реакции.

Вторая попытка. Строитель на стройке, который по скрипту должен был уронить на себя балку. Я заговорил с ним, пытаясь отвлечь, задержать.

— Техника безопасности нарушена. Продолжаю работу, — безэмоционально ответил он, и балка рухнула точно по расписанию.

Третья. Четвертая. Мороженщик, чей фургон должен был взорваться от короткого замыкания. Я пытался заставить его отойти, предупредить. Он просто повторял:

«Ванильное или шоколадное?»

Раз за разом я терпел неудачу. Мир не давал повода к самопожертвованию.

Скрипты работали, как часы, но я не мог воспроизвести результат и не мог повторить свой прежний успех.

Я стоял посреди стерильной улицы, чувствуя, как холодное, неприятное осознание проникает под кожу.

Я не контролировал ситуацию.

Я не был тем, кто нажимает на кнопки.

Я был лишь одной из переменных в чужом, куда более сложном уравнении.

ИИ был не автоматом по выдаче перков. Он был моим оппонентом в этой странной игре. И пока я не понимал ее правил, он выигрывал.

Уже собираясь выходить, уставший и разочарованный, я заметил движение. Еще один игрок. Он действовал уверенно, почти механически. Он явно следовал гайду, похожему на мой.

Я отступил в тень, превращаясь в наблюдателя. Игрок с ником «Взломщик» подбежал к перекрестку. Он встал на «зебру». Подождал. Ровно через тридцать семь секунд и из-за поворота выехал грузовик. Игрок, точно по моим следам, сделал шаг в сторону, в спасительную нишу в стене.

Но грузовик не проехал мимо.

Он изменил траекторию. С тихим, неестественным шелестом шин он свернул с дороги прямо на тротуар, точно в ту самую нишу, где стоял игрок. Я увидел на лице «Взломщика» выражение абсолютного, комичного шока, прежде чем огромная махина просто стерла его с лица симуляции.

ИИ не просто защищал свой эксперимент. Он учился. Он адаптировался. Он закрывал те лазейки, которые ему показывали.

Мой оппонент только что сделал ответный ход. И это была не ничья. Это был шах и мат.

Пробуждение было легким, лишенным обычной утренней тяжести.

Ночь, проведенная в беспокойных экспериментах, странным образом не истощила, а наоборот, зарядила меня. Я снова чувствовал тот самый исследовательский зуд, азарт шахматиста, столкнувшегося с гениальным и непредсказуемым противником.

Умывшись, я оделся в привычные джинсы с рубашкой и вышел из номера.

Коридор десятого этажа был тих и пуст. У лифтовой площадки я заметил кофейный аппарат, точно такой же, как и в отделе на двенадцатом этаже. Через минуту я уже стоял у панорамного окна, глядя на просыпающийся город и потягивая на удивление приличный капучино.

«А в этом что-то есть, — подумал я. — Ходить на работу в том же здании, где живешь. Никаких пробок, никакой толкучки в метро. Идеальная оптимизация».

Мысль была настолько корпоративной, что я сам себе усмехнулся.

Когда я вошел в отдел, там уже была Елена. Она сидела за своим столом, и мягкий свет от трех ее мониторов отражался в стеклах ее очков. Она была полностью погружена в работу, ее пальцы летали над клавиатурой, создавая сложную, беззвучную симфонию.

— Доброе утро, — сказал я, подходя к ее «острову».

Она подняла на меня глаза, и на ее лице появилась легкая, приветливая улыбка.

— Доброе, Андрей. Кофе?

— Уже, — я кивнул в сторону лифта. — Спасибо. Какой у нас сегодня план?

Она сделала жест рукой, приглашая меня сесть на стул рядом. На одном из ее мониторов была развернута сложная блок-схема, испещренная моими собственными пометками из «Дневника исследователя», который я вчера вечером отправил ей для ознакомления.

— Сегодня мы попробуем проверить твою гипотезу о «карантинной сессии», — начала она. — Твоя идея о синхронном входе двух источников аномалий интересна. Но ты действовал вслепую. Мы попробуем сделать это контролируемо.

Она развернула один из мониторов ко мне.

— План такой. Мы оба входим в Туториал одновременно. Я, используя свой основной протокол, инициирую «пробуждение» инстанса. Ты в это время просто ждешь на стартовой точке. По таймеру, ты отсчитываешь когда оживет мой мир и начинаешь свой протокол обхода скриптов. С небольшим запасом времени. Если наша теория верна, и «ожившее» состояние может быть общим, то система, зафиксировав вторую аномалию до того, как закроется «карантин», должна будет поместить тебя не в новый, а в уже существующий инстанс. В мой.

Я смотрел на схему. Это было элегантно.

— А капсулы? — спросил я, кивая в сторону футуристичных саркофагов. — Может, стоит использовать их для более чистого сигнала?