Я д я. Ладно, Бегунок, разрешаю.

Б е г у н о к. Слово жены — закон для подчиненных. (Встал.) Улыбайся, Зоська, всегда! За тебя веселую и предлагаю первый тост. А еще за двадцать один год твоей биографии! А двадцать один, как известно, — самый прекрасный возраст.

В с е. Ура-а-а!

Звонок в дверь.

З о с ь к а. Это Клим. (Идет открывать, возвращается с Климом.)

К л и м (пошатнувшись). Все те же знакомые лица. Голубоглазые в большинстве…

З о с ь к а. Что с тобой? Может…

К л и м. Вот что, господа рабочие и инженерно-технический представитель, я пришел, чтобы испортить вам настроение.

З о с ь к а. Прошу тебя, Клим…

Б е г у н о к. Пусть говорит.

К л и м. Уважаемые джентльмены! Милые леди! У вас уши, как транзисторы. Включите же что-нибудь какофоническое. Какофония — признак века. Громче! Я не люблю тихо! Эй, тихий однокурсник, ты похож на гуся, так и хочется проткнуть тебя чем-то острым…

З о с ь к а. Клим!

Б е г у н о к. Не трогай, пусть раскрывает свою индивидуальность…

К л и м. А ты — мелкая сошка, клоун. У тебя в голове две извилины… Питека… капитентропы…

З о с ь к а (возмущенно). Ты просто дрянь!

К л и м. А-а, ночная царевна… Цветок папоротника… Заговорила! Офелия, дуй в монастырь! Научи монахов работать в ночную смену!

З о с ь к а (бьет Клима по лицу). Не смей!

К л и м. Да… Жидкие аплодисменты… (Направляется к выходу.) Ну что же… Прощайте. (Уходит.)

Пауза.

Потом за ним выбегает  Б е г у н о к.

Я д я (вслед). Бегунок, подожди! Помогите, он убьет его!

Я д я  и  Я ш а  выбегают вслед. З о с ь к а  громко плачет.

В и т а л и й. Зося… Не надо…

З о с ь к а. Ненавижу!

В и т а л и й. Он не стоит слез…

З о с ь к а (рыдает). Ненавижу!

В и т а л и й. Не надо… Я тоже…

З о с ь к а. Что — тоже?

В и т а л и й. Я давно знал об этом, только я не знал, что знаю… Я уверен, что знаком с тобою целую вечность… Я видел тебя на новогоднем вечере в институте, но не успел подойти к тебе, потому что ты вдруг пропала… А потом я тебя видел однажды вечером у кинотеатра… Ты улыбнулась мне и исчезла… Как в сказке… А потом в парке осенью… Потом в концерте… На тебе было голубое платье…

З о с ь к а. Виталий, дай я тебя поцелую… Ты такой хороший…

Музыка. Затемнение. Свет зажигается.

Квартира Клима. К л и м  и  Г а л к а.

Г а л к а (обнимает Клима). Ты любишь меня?

К л и м. Да.

Г а л к а. Вот видишь!.. Я знала, что она тебе не пара.

Пауза.

К л и м. Почему?

Г а л к а. Тебе нужен огонь, а она так… Центральное отопление…

Пауза.

К л и м. Да-а…

Г а л к а. А знаешь, что человек произошел не от обезьяны, как прежде считали, а от грецкого ореха?

К л и м. Возможно…

Г а л к а. Мне одна медсестра говорила. Потому что грецкий орех похож на человеческий мозг.

Пауза.

Видал, сколько там извилин?..

К л и м. Да. Много…

Г а л к а. Ты с ней поссорился, да?

Клим молчит.

Поссорился, знаю. А я, дура, обрадовалась. Ты ведь презираешь меня? Только честно…

К л и м. Зачем ты?

Г а л к а. Я знаю. Вам, мужчинам, легко. А нам… Мне двадцать шесть уже. А все — Галка! Я уже не говорю о любви… Я семью хочу, детей. А вы… (Заплакала.)

К л и м (гладит ее по голове). Ты извини меня, Галка… Прости за все… Я пойду…

Г а л к а. К ней?

К л и м. Не знаю… Прости… (Пошел, потом остановился.) Если тебя кто обидит, скажи. (Ушел.)

Затемнение. Свет зажигается.

Приемная Николая Игнатьевича. З о с ь к а, Б е г у н о к.

З о с ь к а (в трубку). Да, собрание во время обеденного перерыва. И Виталию Викторовичу передайте, если увидите… Пожалуйста… Кажется, всех обзвонила… (Положила трубку.)

Б е г у н о к. Нет, Зоська, ну скажи: за что?! Клим сам предложил: стукни, говорит, если что не понравится. Я отказывался. А тут понадобилось… осуществить дружеское предложение. А она меня на бюро!

Входит  Я ш а.

Я ш а. Слушай, Бегунок, я тоже приду на бюро.

Б е г у н о к. Кто тебя пустит!

Я ш а. Как свидетель… Я все видел… Вот и скажу, что ничего не видел. Надо действовать: идти в комитет, к Николаю Игнатьевичу, надо отменить это позорное бюро!

Входит  В и т а л и й.

В и т а л и й. Здравствуйте.

З о с ь к а. Здравствуйте, Виталий Викторович…

Б е г у н о к (Яше). Зайдем на минутку в цех.

Б е г у н о к  и  Я ш а  выходят.

В и т а л и й. Что случилось, Зося?

З о с ь к а. Ничего.

В и т а л и й. Неправда. Я по голосу определил…

З о с ь к а. Виталий, вы не будете презирать меня… если я… если я скажу вам… попрошу…

В и т а л и й. Говорите.

З о с ь к а. Поговорите с Климом. Он подал заявление об уходе. Он уедет… Я не могу без него… Если вы хоть капельку меня уважаете…

В и т а л и й (тихо). Зося, он ведь не любит…

З о с ь к а (перебивает). Поговорите, умоляю вас. Ради меня…

В и т а л и й. Хорошо. Я поговорю.

З о с ь к а. Спасибо!..

Входят  Б е г у н о к, Я д я, Я ш а. Из кабинета выходит  Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч.

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Все в сборе?

З о с ь к а. Почти все, Николай Игнатьевич…

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Надолго вас не задержу. Успеете пообедать. (После паузы.) Клим Сухин подал заявление об уходе. Нам это ни к чему на данном этапе. Виталий Викторович, что скажете?

В и т а л и й. Лично я бы отпустил… Но…

Б е г у н о к. Если человек не хочет у нас работать, пусть идет туда, куда хочет… Я не понимаю, зачем нас собрали?

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Я бы не иронизировал, Бегунок, а подумал бы о своей роли в этой истории…

Б е г у н о к. О какой такой роли? Я хочу работать за себя, а не за других. Если он официальный, так сказать, пропагандист идей комбината, положили бы ему оклад — и дело с концом! А то развелось… Сливки общества… Только молчит и краснеет от удовольствия.

Я д я. Бегунок!..

Б е г у н о к. А что я такое сказал?..

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Вот что, мне кажется, что наш разговор идет не в том направлении. Нам необходимо от каждого из вас услышать предложения, как вернуть Клима. Мне так кажется: оскорбили человека незаслуженно, признайтесь и скажите об этом самому человеку. Все.

Б е г у н о к. Вы хотите, чтобы мы еще и попросили у него прощения?

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Конечно.

Б е г у н о к. Театр миниатюр! «Двенадцать стульев»!

Все зашумели.

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. Возмущаться и шуметь вы, конечно, можете, но извиниться все-таки придется…

В и т а л и й (после паузы). Я вас не понимаю, Николай Игнатьевич.

Н и к о л а й  И г н а т ь е в и ч. А я вас не понимаю, Виталий Викторович. Не понимаю вас, Ядя, вас, Бегунок… Всех вас не понимаю… Говорю честно… Я не знаю, как мы будем работать дальше. Легче всего отвернуться, обвинить, бойкотировать… А ежели вступить в борьбу за человека? Это сложнее… Извините за не Очень свежие слова, но ваша «борьба» примитивна и груба. (Долго молчит.) У нас сложное производство. Среди этих огромных машин трудно порой разглядеть человека. Я не хочу выгораживать Клима, делать из него героя или мученика. Дело ведь не в Климе… Хотя я очень хотел бы, чтобы не позднее завтрашнего утра его заявление исчезло с моего стола… И никаких прений по этому вопросу не будет. И еще — о комсомольском бюро. Не много ли шума? Клим никаких претензий к Бегунку не имеет. Я просил бы бюро отменить…