— А была ли девочка? — прищурился Скрипач. — Ит, вот хоть убей, я не верю в супер-талантливых четырехлетних девочек, которые проходят полтысячи километров по осенним горам и лесам, и ломятся в дом, где их убивают. Ну не верю! Это полная фигня.

— Девочку могли доставить туда, и отправить к дому, — Ит нахмурился. — Но тут получается нестыковка с Бертой. Конечно, она бы не стала никого убивать. Наоборот, завела бы ребенка в дом, вызвала бы помощь, оповестила бы всех, и поставила бы на уши и Саприи, и детский поселок. Конечно, Берта никогда не относилась к категории мамаш-квочек, с детьми не сюсюкалась, и уменьшительно-ласкательные суффиксы терпеть не могла, но…

— Но это не делало её ни плохой мамой, ни плохой бабушкой, — закончил за него Скрипач. — Она обращалась с детьми, как с равными. Именно поэтому дети всегда любили её, и доверяли ей, причем иногда даже больше, чем своим же родителям. Помнишь, как Дашка обижалась, когда сын Берте рассказал о том, что хочет получить на праздник, а ей нет?

— Помню, — Ит с горечью посмотрел на Скрипача. — Она не могла этого сделать, рыжий. Не могла. Я никогда в это не поверю.

— Я тоже, — кивнул Скрипач. — Ну и какие выводы?

— Пока что никаких. Давай для начала попробуем поискать информацию о семье Имитта. Есть у меня одна мыслишка на этот счет, — сказал Ит.

— И какая же? — с интересом спросил Скрипач.

— Вот смотри. Этот мемориальный комплекс, он был не просто вычурным, нет. Это гротеск, фарс, показуха, — Ит помедлил. — Это сделано нарочито, слишком нарочито для обычных людей. Это — картинка. Яркая, кричащая. А теперь вопрос. Кто у нас на Окисте практикует создание подобных картинок?

— Сэртос? — удивленно спросил Скрипач.

— Ну да. К тому же фамилия более чем странная. Имитта. Тебе это слово ничего не напоминает? — спросил Ит.

— Имитация, — медленно произнес Скрипач. — Да твою налево. Точно. Как же я сам не сообразил!

— Я тоже сообразил не сразу, — успокоил его Ит. — Но да, фамилия явно подложная, не настоящая. Скорее всего, это сценический псевдоним. Теперь дальше. Доступ в Скивет у нас ограничен, но при этом — у нас открыт доступ к развлекательному разделу. Игры, постановки, квесты, и куча прочей мишуры. Искать напрямую нельзя, потому что запрос сразу будет отслежен, но по временному периоду это делать вполне себе можно.

— Там тонны всякого шлака, — с тоской сказал Скрипач. — Найти в этой куче нужную фамилию… ууу… н-да, задачка не из лёгких.

— А нам никто и не обещал, что будет легко, — усмехнулся Ит. — Убери за кошкой, пожалуйста. Она снова всё запачкала.

— Ты её приволок, вот ты и убирай, — сказал Скрипач сердито. — А я пока ей лапы и морду помою. Бао, иди сюда, — позвал он. — Бао, Бао, кис-кис-кис! А кто это у нас такая грязная кошка? Иди сюда, говорю, куда с такими грязными руками на диван⁈

Вечером этого же дня отправились в гости к Элин. Собственно, о визите договорились ещё пару дней назад. Шли не просто так, а по делу: у Ита хорошо взошли красные циннии, а у Элин, по её словам, получался избыток фиолетовых, поэтому было решено произвести равноценный обмен частью рассады. С Элин они сошлись быстро, и в достаточной степени легко. Как только она поняла, что старший из братьев неплохо разбирается в том, что касается растений и посадок, она моментально подобрела, и даже пару раз уже заходила к ним в гости сама — и посоветовать что-то, и просто попить чаю.

— За что вас сюда отправили? — спросил как-то Скрипач, когда Элин пришла к ним в гости. — Вы такая милая женщина, по вам не скажешь, что вы способны на что-то плохое.

— Отправляют не только за плохое, — вздохнула в ответ Элин. — Могут отправить за мысль, за намерение. Таких поселков, как Лимен, на весь Окист всего десяток, это показатель того, что подобное происходит редко, но… — она пожала плечами. — Но всё-таки происходит. Что же до моей вины, то она проста и незамысловата. Я отправлена сюда за веру.

— За веру? — искренне удивился Скрипач. — Разве за веру можно…

— Можно, — кивнула Элин. — Я слишком яростно предлагала свою веру другим. Моя вера пришла со мной из моего родного мира, и отказаться от неё, либо же перестать рассказывать я не могла.

— И что же это за вера такая? — спросил Ит.

— Я не имею права говорить о ней, — Элин коротко глянула на потолок, словно следящая система могла иметь точку для наблюдения именно там. — Могу лишь сказать, что моя вера была связана с природой. Это красивая вера. Я ошибалась, думая, что такая вера здесь будет позволена другим.

— Грустно, — вздохнул Скрипач.

— Да, это невесело, — согласилась Элин. — Мне кажется, что я напугала их. Я работала в китайской коммуне, мы ухаживали за растениями, и… люди, которые работали со мной, быстро прониклись моей верой. Оказывается, это запрещено, потому что здесь верят в иное.

— Здесь есть основные концессии, — согласно кивнул Ит. — Но мы ни разу не слышали о том, чтобы кого-то преследовали за подобное.

— Меня не преследовали. Мне предложили выбор, либо остаться в коммуне, и признать свою веру неправильной, либо отправиться сюда. Я выбрала уединение, — Элин улыбнулась. — Уединение и молчание, но не предательство.

— Наверное, вы правы, — задумчиво сказал Ит. — Мы уважаем ваш выбор.

— Благодарю вас, — ответила Элин. — Давайте теперь займемся рассадой.

Элин, как успел заметить Ит, покупной грунт не использовала — её рассадные ящички были наполнены самостоятельно приготовленным грунтом. Ростки цинний выглядели превосходно, о чём он сказал Элин, она же в ответ похвалила его рассаду, и заметила, что в следующем году он тоже может сделать почву для цветов самостоятельно.

— Не знаю, будем ли мы здесь в следующем году, — заметил Ит. — Ситуация вполне может измениться.

— Почему? — с интересом спросила Элин.

— По нашему делу ещё не принято решение, — объяснил Скрипач. — Вот, ждём пока что. Они всё никак не могут решить, что с нами делать.

— Если вы попали сюда, решение уже принято, просто вам про него не сообщили, — справедливо заметила Элин. — Не будьте наивными. Некоторые глупцы, типа Стиана, полагают, что их через какой-то срок отсюда выпустят, но ведь это не так.

— Его не выпустят? — с удивлением спросил Скрипач. — Нам он сказал, что ему тут осталось находиться два с половиной года.

— Два с половиной года? — с усмешкой переспросила Элин. — О, нет. Конечно, нет. Он аферист, обманщик, и обманул он многих. И не только в этом мире. Никто и никогда не выпустит его, что вы. Он пробудет тут до конца дней своих, в напрасной надежде на освобождение, точно так же, как доживал тут свои годы Старый Бао, продавший замуж в другой мир свою дочь. Что интересно — на его высылке настояла гильдия, к которой он принадлежал. И он тоже надеялся, что его освободят. Стиан точно так же, как Бао, проведет остаток дней своих, поедая содержимое коробок с готовой едой, и запуская старые постановки, бывшие популярными в дни его молодости.

— О, кстати, — оживился Скрипач. — На счет постановок. Нам дали доступ в Скивет, в ограниченном режиме, конечно, и мы были бы не против посмотреть или пройти что-то из старого. Но мы очень давно не были на планете, и, видимо, придется наверстывать упущенное.

— А как давно вы тут не были? — спросила Элин.

— Больше полутора сотен лет назад были в последний раз, — ответил Ит. — Но мы много работали, и постановками не очень интересовались, если честно. Представления не имеем о том, что тогда было популярно, и что вообще стоит смотреть, а что нет.

— Молодо выглядите, — заметила Элин. — Геронто?

— И не одно, — подтвердил Ит. — Тоже для работы было нужно. Элин, вы не знаете случайно, что лучше посмотреть? Или вы моложе, чем нам кажется, и тоже ничего не застали?

— Нет, я не моложе, — покачала головой Элин. — Я тут живу уже очень долго, так что… — она задумалась. — Попробуйте пройти «Золотую песню побережья чаек» или «Бессердечную Хельгу».