— Ну точно, я был прав, — наигранно-уверенно произнес Алекс. — Ты по девочкам. Ты ее поцеловала, так ведь? Для раскрытия дара нужен сильный всплеск чувств.

— Целон и Солнце! — пробурчала Зарина, но улыбку все же сдержать не смогла. Звездочки, которыми она опять усыпала щеки, весело заблестели. — Не всегда под чувствами подразумевается любовь. Точнее любовь в привычном нам понимании. Дары пробуждает не только эрос. Хотя это один из самых простых способов. Агапе, сторге и филия тоже отлично работают.

— Чего? — нахмурился парень.

— Это четыре основных вида любви, — пояснила Зара. — Эрос — любовь страстная. Агапе — любовь чистая, платоническая. Сторге — любовь семейная. Филия — дружеская. Так понятнее?

— Относительно.

— А вообще дары могут пробуждать не только положительные эмоции. Страх, гнев, обида тоже сойдут. Дарья, видимо, решила, что этот вариант нам больше подходит, — усмехнулась Зара. — По крайней мере, судя по сегодняшнему психопрофилю.

— Отвратительная игра, — проскрежетав зубами, сказал Алекс.

— Почему? — прищурилась Зара.

Она и сама была не в восторге от выбора наставницы, но это хотя бы было поинтереснее ВД от Мирановой или сотой лекции о том, что она и так уже знала.

— Нас прилюдно заставляли врать, — негодующе произнес парень. За разговором они успели дойти до спортзала, перед входом в который возвышалась стопка матов. Алекс прислонился к ней спиной и сложил руки на груди. — Специально разжигали в нас негативные эмоции и настраивали друг против друга. Не только, чтобы пробудить дары, но и чтобы разъединить нас. Каждый на каждого наверняка сейчас отложил в свои закрома хотя бы по одной обиде. А знаешь, что это значит? — он исподлобья взглянул на девушку. Та внимательно его слушала. — Как только подвернется случай, ты расскажешь им о моем даре. А я им о твоем.

Зара в ужасе отшатнулась. Ей показалось, будто на мгновенье из легких выкачали весь воздух. Желтые глаза испуганно расширились. Звездочки на щеках опасливо задрожали.

— Что? Откуда ты? Нет… — уставилась Зара на Алекса. В коридоре было темно, и она не могла рассмотреть его глаз. Не могла понять, говорит ли он правду или так «удачно» шутит. — Ты не можешь им рассказать!

Алекс ухмыльнулся, наклоняясь к девушке и озаряя ее светом своей улыбки.

— Спокойно, беглянка. Я условно. Не буду я говорить им о твоем даре. Во-первых, потому что только этого они и добиваются — чтобы мы начали сдавать наставнице друг друга. Во-вторых, потому что ты этого явно не хочешь. Ты ведь не в восторге от этой затеи Мирановой — сделать нас всех борцами за мир во всех мирах?

— Что конкретно тебе обо мне известно? — наконец выдавила Зара.

— Что ты из другого мира, что у тебя дар самозаписывающихся слов и что ты его упорно скрываешь, — перечислил Алекс будничным тоном. — Ведь, раскрой ты его, сидеть тебе в МежМине минимум год. Если тебя, конечно, признают попаданкой, а не беглянкой, желтоглазая преступница. То есть если не узнают о втором твоем даре.

— Звездец…

Не так я хотела раскрыть ему свою тайну.

Зарина шумно вздохнула и опустилась на вторую стопку матов, пониже той, у которой стоял Алекс. Парень сел перед ней на корточки и довольно улыбнулся. Запах имбиря и лимона опустился вместе с ним.

— Удивил?

— Как ты узнал? — проигнорировала его вопрос Зара. Она подперла голову руками и обреченно уставилась на плошку с монстерой, стоящей в противоположном углу. На одном особо крупном листке сидел мотылек. Вот он расправил пыльно-серые крылья и вмиг затерялся в полумраке коридора.

— Аля рассказала, — дернул плечом Алекс.

— А про твой дар она в курсе?

— Да, — кивнул парень. — Я ей первой показал.

Зара почувствовала нечто похожее на укол ревности.

Целон и Солнце! Мы же просто друзья. Д-р-у-з-ь-я! И вообще, сейчас не об этом.

— Ты ведь знал о дарах, — вдруг бросила на него подозрительный взгляд Зарина. — Еще до «Луча», верно? Ты не выглядел удивленным тем вечером, когда разбилось стекло в рубке.

— Знал, — согласился Алекс. — Но только о своем и о дедушкином. Меня всю жизнь наставляли хранить этот секрет, но я не понимал, почему наши дары — такая строжайшая тайна. Лет в 10 думал, вырасту, стану иллюзионистом. Буду людям фокусу показывать, запускать свои мысли в их головы.

— На этом можно было бы неплохо заработать, — хмыкнула Зарина.

— Да я не из-за денег, — вздохнул парень, подсаживаясь рядом на мат. — Просто хотел людям чудо показать. Но, видно, не судьба. С МежМином много я чудес не натворю, приберут тут же. Если не меня, так дедушку. Наверняка, он беглец или попаданец. До этого у нас в семье сверхов не было, значит, это он принес дар из другого мира.

— Он тебе не рассказывал? — Зара повернулась к Алексу. Парень сидел так близко, что ее сиреневые локоны скользили по его белой футболке. — Про свой мир?

— Нет, я про Мультивселенную только тут узнал, — покачал головой Алекс. — Чуть мозги не расплавились.

Зара вдруг залилась смехом от фразы, которую в другой момент посчитала бы ничем не примечательной. Наверное, ее рассмешили больше не слова Алекса, а абсурдность всей ситуации в целом. Она в другом мире обсуждает устройство Вселенной с парнем, к которому пару дней назад и не знала, как подступиться.

Не переставая смеяться, то ли от радости, то ли от нервов, Зара повалилась на мат, рассыпав по сторонам свои веточки сирени. Пара звездочек слетело с ее щек и упало рядом. Алекс усмехнулся и тоже лег, заложив руки за голову.

— Что будем делать?

Зара приподнялась на локтях, вмиг прекратив смеяться и выжидательно уставившись на Алекса. Они одни, в темном коридоре, так близко друг к другу. Где-то там догорает заря, лаская последними лучами лилово-сизые облака. На горизонт опускается прохлада, и лишь заблудшие чайки бороздят небесные просторы, рассекая крыльями тишину.

— Алекс, я… Хм… — она задержала взгляд на его губах, затем посмотрела в глаза.

— Скрывать дары до последнего? — приподнял бровь Алекс.

Так он о МежМине? Дурацкие ромкомы! Это они во всем виноваты! Смех, закат, сумрак — пара клишированных деталей, и я уже вижу подтекст в словах, искры в глазах… Чокнутая!

На краю мата вспыхнули черные буквы, складываясь в слово смущение. Но их никто не заметил.

— Не знаю, — честно призналась Зара.

— Ну сама ты признаваться явно не пойдешь, — сказал Алекс, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Не пойду, — согласилась Зара. — Мне слишком дорога свобода.

— Свобода — самое дорогое, что у нас есть, — задумчиво произнес Алекс, изучая взглядом потолок, обычно идеально белый, но теперь покрашенный в розовый лучами заката. Откуда-то с краю прилетел мотылек. Приклеившись лапками к потолку, он сложил крылья и уставился на Алекса двумя глазами-обманками. — За нее и умереть можно.

Зара нахмурилась и, приподнявшись, несогласно уставилась на парня.

— Достаточно странная формулировка. У тебя же не будет свободы, если ты умрешь. Ведь у тебя не будет жизни.

— Будет, — уверенно прикрыл глаза Алекс. Зара невольно залюбовалась тенями, скользящими по его лицу. — Полностью свободными мы становимся лишь тогда, когда лишаемся всего, что когда-то имели. Лишаемся всех зависимостей.

— Ну… — Зара не могла с ним согласиться, но и спорить не хотела. — Я не курю, не пью, наркотики не употребляю… Значит, я абсолютно свободна! — крикнула она, вскакивая с мата.

— Свободны, миледи, говорите? — задорно улыбнулся парень. — Ну раз, так…

— Что это тут у вас происходит?

Наставница, по-видимому, только что вывернувшая из-за угла, подозрительно прищурилась. Зара удивленно приоткрыла рот и тут же его закрыла. Алекс мгновенно поднялся с мата, провел рукой по взъерошенной шевелюре и одернул футболку. Наставница окинула взглядом учеников, посмотрела на мат и вновь подняла глаза на Алекса с Зариной.

— Я сделаю вид, что ничего не видела, — засмущавшись, пробурчала она. — Положите все на место и по комнатам. Через пять минут отбой.