Мати успела сделать лишь только несколько шагов в его направлении, как к ней подбежала Шуллат.
"Оставь его", – скользнув взглядом по лицу дочери огня, просвистела она.
"Но мне нужно спросить…" "Не сейчас,-прервала ее волчица.-Неужели ты не видишь: брат хочет побыть один." "Почему? Что-то случилось?" "Не знаю. Может быть", – она была насторожена. Уши прижаты к голове, движения резки и нервозны, нос поднят по ветру. Было видно, что она, настороженно следившая за всем, происходившим вокруг, готова по первому подозрению об угрозе, какой-то опасности, хотя бы намеке на нее – броситься на врага, встав на защиту хозяина.
"Он расстроился, потому что Шамаш ушел, а его с собой не взял?" "Так решил хозяин".
"И кто вы такие, чтобы спорить с ним?" "Мы – его друзья. Но если он не ограничивает нашу свободу, то уж нам и подавно не следует претендовать на его…" "Раз так, ничего с твоим братом не случится от одного моего вопроса!" "Я сказала – не сейчас!" "Пусти меня! Это важно!" "Нет", – недовольно зарычала на нее волчица.
"Это важно!"
"Для него или для тебя?" Мати остановилась от неожиданности, несколько мгновений глядела на подругу удивленным взглядом ничего не понимавших глаз.
"Я чем-то обидела тебя? Случайным словом? Неловким поступком? Что случилось?-она была готова заплакать от вдруг нахлынувшей на нее обиды.-Почему ты вдруг так ко мне переменилась? Или мы больше не друзья?" "Друзья,-волчица подошла к ней, потерлась головой о руку.-Не сердись. Не обижайся. Я сама не понимаю, что это вдруг на меня нашло. Прости. Я тоже беспокоюсь о хозяине".
"Ну что с ним случиться, ведь он – бог!" "Ты говоришь это так, словно смеешься…" – она глянула на дочь огня с подозрением.
"Как можно!-и, все же, она не могла скрыть усмешки.-Ведь вы так беспокоитесь о нем!" "Мы должны как-то отблагодарить Его за все…"…
"Должны? Но разве друзья что-то должны платить за помощь?" – она погладила зверя по голове, потрепала за загривок, но та не спешила с ответной лаской. В желтых глазах плавилась грусть.
"Он указал нам дорогу назад, к каравану…-задумчиво продолжала она.-Мы ведь сами спустя столько горизонтов, пройденных в разные стороны, вряд ли смогли бы вас отыскать…" "Он мог бы сделать это и быстрее. Ты говорила – вам пришлось долго бродить среди снегов. Совсем одним".
"Значит, так было нужно".
"Зачем? Чтобы вы поняли, как сильно провинились перед ним? Чтобы помучались своей виной?" "Мати?-волчица взглянула на нее с удивлением, словно не узнавая подругу.-Что с тобой? Ты говоришь такие вещи…" "Которые мне прежде никогда не приходили в голову? Потому что пока рядом был Шамаш, он не позволял мне думать об этом?" "Ты… Ты ведь знаешь, что это не так!" "Я знаю. Я знаю, что если бы он захотел, вы бы с Ханом никуда не ушли. Если бы он захотел, вас приняли бы в стаю и никуда, никогда бы из нее не прогнали. Вам не пришлось бы ни о чем беспокоиться, мучиться сомнениями и страхами. Он мог освободить вас от них. Нет же!" "Ты не справедлива к Нему!" "Не справедлива? И это говоришь ты, прошедшая через все сама?!" "То, что случилось, произошло по нашей воле! Это… Это путь свободы – ошибок и испытаний. Только рабство знает покой." "Откуда ты знаешь, что все так? У тебя прежде была эта свобода, свобода, за которую ты так держишься?" "Нет, но… Я думаю…" "А если ты ошибаешься? Если на самом деле все совсем иначе? Просто он хочет, чтобы ты так думала." "Но это правда,"-ответил за сестру подошедший к собеседницам Хан. Взгляд волка был строг. Глаза не доброжелательны, как обычно, но насторожены.
"Правда? А вы спрашивали его об этом?" "За кого ты нас принимаешь? Мы что, неблагодарные твари, чтобы ненавидеть за то, о чем сами просили?" "Но вы считаете себя его друзьями!" "Вот именно – друзьями!" "А разве дружба не в откровении?" "В нем".
"Почему же он не откровенен с вами? Он только говорит о дружбе, о свободе, на самом деле требуя лишь служения, выполнения приказаний".
"Зачем ему это?-волчица села в снег.-Если бы Он только захотел, мы бы просто служили ему. Даже не мечтая о свободе".
"Но он должен был дать ее вам. Потому что таким было условие вожака вашей стаи.
Потому что такова была воля Матушки метелицы. И он обещал. А на самом деле дал вам не настоящую, призрачную свободу".
"Мати, почему ты говоришь о Нем так? Ты не должна".
"Хан, может быть, она права…"-начала было Шуллат, но волк резко одернул ее, грозно зарычав:
"И думать не смей! Как ты можешь сомневаться, после всего, что Он для нас сделал!" "Хватит! Надоело! " – девушка резко повернулась, собираясь уйти.
"Ты хотела спросить…"-напомнила ей волчица, словно не понимая, что время вопросов прошло.
"Зачем? Зная то, что он уже сказал, я понимаю, какой ответ получу…" "Дождись Шамаша, спроси у Него…" "Я знаю, что он скажет,-она мотнула головой.-Нет, не хочу. Я лучше спрошу Лаля".
"Лаль?-Хан аж подпрыгнул, закрутил головой, словно тот, о ком зашел разговор, был где-то поблизости и нес в себе несомненную угрозу. Он оскалился, из пасти вырвалось низкое тяжелое рычание.-Не смей говорить с ним!-он не просил в простом предостережении, но требовал, не допуская ни возражений, ни непослушания.-Все его речи обман!" "Даже те, в которых он говорит правду?"-горькая усмешка сорвалась с ее губ.
Волк взглянул на нее исподлобья, проворчал что-то, что, будь он человеком, можно было бы принять за проклятия.
"Ты не понимаешь!…" -Так объясни мне!-она заговорила вслух, более не сдерживая ни чувств, бушевавших у нее в груди, ни голоса, срывавшегося в крик.-Объясни, раз я такая глупая! Где та грань, что установлена между правдой и ложью и как она может быть нерушима, когда одно столь легко и незаметно перетекает в другое!
"Не плачь!- волчица подскочила к ней, закружилась, стремясь лизнуть в лицо, стирая соленые дорожки слез.-Мне так плохо, когда тебе плохо!-затем, зло рыча, она стала надвигаться на брата:-Зачем ты с ней так! Если считаешь себя правым – объясни! Переубеди! Нет, приказать проще! А обидеть – еще легче!" "Шуш,-демонстративно повернувшись к волку спиной, Мати заговорила с волчицей, щедро делясь с подругой своей обидой, злостью и с трудом сдерживавшейся яростью, выплескивая их, остывшую воду из плошки,-а ты знаешь, что та история, ну, когда мы с тобой убежали на охоту в снега пустыни, вдвоем, произошла на самом деле, а не во сне, знаешь?" "Нет,-она мотнула рыжей головой, глядя на нее широко открытыми, округлившимися глазами.-Я не знала…-она повернулась к брату. – Это так?" "Да." "Да,-кивнула Мати. -Первые слова правды за весь разговор! Конечно, чего тут упираться! А скажи мне, Хан, почему Шамаш не рассказал вам, что все случившееся тогда, было правдой? Почему он не сказал тебе о Несущей смерти? Ты не думаешь, что был вправе знать об этом?" "Я знал столько, сколько должен был…" "А кто установил эти пределы? Шамаш?" "Ты снова?…" "Да! Потому что я хочу, чтобы ты задумался! Задумался хотя бы на миг! Что бы было, как бы все изменилось, если бы ты знал: сон был не сном, а правдой? – она видела, как пусть всего лишь на миг, но все таки глаза зверя подернулись задумчивой пеленой.- Если бы ты знал, что яд Несущей смерть не опасен для тебя?" "Это ничего бы не изменило,-ответил волк, но теперь он не рычал, скорее – поскуливал, словно от боли.-Ничего…" "Но Хан…" "Не лезь, сестра! Я знаю, что говорю! Да, тот сон был правдой! Но не в этом настоящем! На той дороге, по которой идем мы сейчас, не осталось ни одного следа, оставленного тогда! Потому что не было пройдено ни одного из тех шагов!
Проснувшись в прошлом, я потерял данный исчезнувшим настоящим дар! Чтобы обрести его вновь лишь совсем недавно!" "Нет! " "Да! " "Мати, – Шуллат повернула к подруге морду. Она чувствовала себя такой несчастной, вынужденная разрываться на части между двумя столь родными и любимыми существами.- Не обижайся на Хана! Он…Он такой злой и грубый потому что не доволен, что должен был остаться, и…"-она пыталась объяснить, но девушка не хотела и не собиралась ее слушать:
