Свекровь с высокомерным видом вышла наконец из кухни, а я – за ней следом.

Оказавшись в зале, мы некоторое время сверлили друг друга глазами, пока мне это, в конечном счёте, не надоело.

- Что произошло? – спросила я прямо. – Почему Тимур в таком состоянии?

Она пренебрежительно фыркнула, отчего мне сильно захотелось заняться членовредительством. Но до такого я никогда не опустилась бы.

- Это у тебя спросить надо, что с твоим сыном не так! – процедила Наталья Ивановна в ответ. – Я его повезла играть в этот детский центр, а у него там истерика случилась. Пришлось срочно ехать обратно, звонить Коленьке, отвлекать его от работы…

- У Тимура не могло случиться истерики на ровном месте. Он никогда себя так не вёл, - возразила со всем возможным спокойствием, хотя хотелось кричать в ответ на её возмутительные, совершенно несправедливые слова.

Она словно пыталась… первой обвинить меня в чем-то, чтобы самой не быть виноватой.

- Это с тобой не вёл, а стоило только его к нормальным людям вывести – и вот! – агрессивно возразила свекровь.

- Тимур спокойно играет с другими детьми, я его не держу в четырёх стенах, - проговорила сухо. – Его что-то напугало. И мне удивительно, что вы не желаете сознаваться, что именно. Может, потому что дело в вас?

- Да как ты смеешь?! – взвизгнула свекровь. – Я тебе одолжение сделала, с внуком согласилась возиться, пока ты там ерундой занимаешься! И ещё виновата оказалась, хотя во всем виновата только ты! Сама контролировала ребёнка, как больная, и вот результат!

Её слова были жестоки, несправедливы и лживы. Но дальше спорить я не собиралась. Мне было уже ясно, что адекватного ответа от неё не добиться. И что рыльце у неё явно в пушку.

- Больше мне такие одолжения от вас не нужны, - отрезала я металлическим тоном. – И раз вы не заинтересованы в общении с единственным внуком – больше его и не увидите.

Я собиралась уже выйти, как, не сдержавшись, решила добавить…

- И ещё. Весьма странно слышать что-то про воспитание и контроль именно от вас. Вы ведь, будь на то ваша воля, с удовольствием Колю к своей сиське привязали, как телёнка, чтобы никуда от вас не ушёл, и в этом нет ничего нормального. Так что вы бы сами сходили проверились у психиатра, Наталья Ивановна. И уж точно не вам что-то вообще говорить в мою сторону! Все, прощайте.

Произнеся последние слова, я прошла обратно на кухню.

Коля сидел на кресле, держа сына на коленях. Тимур выглядел уже гораздо спокойнее, даже активно рассказывал отцу о том, что делал в развлекательном центре, но как только я появилась – внезапно притих…

- Мы едем домой, - коротко сообщила я мужу и сыну.

Тимур спрыгнул с отцовских коленей и я взяла его за руку. И с тревогой ощутила, как его маленькая ладошка мелко дрожит в моей ладони.

Хотелось надеяться, что это просто следствие пережитого стресса…

Но рисковать здоровьем своего сына я не могла.

Нужно было разобраться в случившемся. А значит, следовало обратиться к детскому психологу…

И как можно скорее.

- Ты не говорил сыну ничего… необычного?

Этот вопрос я задала мужу несколько дней спустя, поздним вечером, когда мы остались наедине. Он копался в ноутбуке, я – делала вид, что чем-то занята в телефоне…

Но спросила это вовсе не просто так, хотя старалась, чтобы мой голос прозвучал как можно непринуждённее.

Сама же внимательно наблюдала за его реакцией.

- Ты о чем? – спросил Коля, не отрывая взгляда от гаджета.

Возникло ощущение, что он попросту не хотел смотреть мне в лицо.

- Психолог ничего не может добиться от Тимура, - начала я осторожно, издалека.

Состояние сына обеспокоило меня настолько, что я взяла на работе незапланированный отпуск на неделю. Хотела разобраться с произошедшим, опасалась отпускать сына в садик, не зная, что именно его травмировало.

Хотя, если бы хотела, могла бы успокоить себя тем, что Тимка после возвращения домой вёл себя практически, как обычно. За одним исключением. Одним, но для меня – очень весомым.

Сын, который, как правило, рассказывал мне все на свете, в последнее время словно бы от меня закрылся. Даже на самые простые вопросы отвечал неохотно, а если я неожиданно входила в комнату, где он играл с отцом – и вовсе резко замолкал…

И я не могла, да и не хотела убеждать себя в том, что это – нормально. У меня возникло странное, устойчивое ощущение, будто сын был на меня за что-то обижен.

И я не могла отделаться от мысли, что свекровь все же наговорила ему про меня каких-нибудь гадостей. Иначе как ещё можно было объяснить столь внезапную, непонятную перемену в отношении сына ко мне?

И это не говоря уже о том, что мне от этого было попросту больно.

Коля наконец убрал в сторону ноутбук. Выразительно закатив глаза, проговорил…

- Ксюш, по-моему, ты попросту преувеличиваешь проблему. Драматизируешь. Если хочешь знать моё мнение, то все, что надо сделать - это оставить ребёнка в покое и перестать таскать его по психологам!

Его слова неприятно резанули меня по душе.

- Драматизирую? – переспросила неверяще. – Ну конечно, тебе волноваться не о чем, с тобой сын общается нормально! А меня – избегает! Просто так, без понятных мне причин. И ты всерьёз считаешь, что мне надо на это забить и ничего не делать?

- Я считаю, что всем надо успокоиться… - начал было говорить Коля.

Но я перебила.

- Мне кажется, что ты успел забыть, в каком состоянии я его нашла в квартире твоей матери! Он звонил мне и плакал, просил его забрать! Я не думаю, что это нормально!

Муж поморщился.

- Боже, Ксюш, перестань приплетать маму! Я и так теперь каждый день от неё выслушиваю на твой счёт…

Я раздражённо фыркнула.

- Как будто когда-то было иначе! Она тебя против меня настраивает с того момента, как ты меня с ней познакомил! Думаешь, я не знаю? И уж извини, но я ничуть не жалею, что наконец открыто и прямым текстом поставила её на место! Тем более, что она явно виновата в том, что случилось с Тимуром! Не удивлюсь, если она и настроила сына против меня!

Коля раздосадованно выдохнул.

- Да зачем ей это делать?!

- Да затем, что она меня терпеть не может! Хотя я ей до недавнего времени слова дурного не сказала!

Воздух между нами почти кипел, дойдя до такой температуры, что казалось – ещё немного и вообще рванет. За все годы брака я не могла даже вспомнить столь ожесточенного спора между нами…

Вдохнув и выдохнув, я помолчала несколько мгновений, а потом, уже спокойнее, продолжила…

- Я бы, может, не думала дурного, если бы твоя мать хотя бы потрудилась нормально объяснить, что именно тогда произошло. Но она вместо этого буквально назвала нашего сына истеричным, а меня – плохой матерью! Считаешь это нормальным?

Коля покачал головой.

- Нет. Думаю, мама просто сама испугалась…

Я покусала губы, потом решила все же озвучить то, о чем мне сказала сегодня психолог…

- Знаешь, что ещё странно, Коля? По словам психолога, на вопросы обо мне сын отвечает спокойно и охотно, а вот как только речь заходит о тебе – он замыкается и ничего не говорит. А дома все наоборот, он сторонится меня, а с тобой общается, как всегда!

Рука мужа накрыла мою ладонь в успокаивающем жесте.

- Знаешь что, родная? Думаю, нам стоит дать Тимке пожить спокойно. Послезавтра он снова пойдёт в садик и увидишь – все нормализуется! И никакие психологи больше не понадобятся!

Я в это не верила. Более того – всем существом ощущала, что под поведением сына кроется нечто, о чем нельзя так просто забыть. И что уж точно само по себе не пройдёт.

Но сейчас сил спорить уже не было. Устало потерев глаза, я улеглась на свою подушку и отвернулась к стене.

Коля погасил свет. Я ощутила, как его тело прижимается ко мне, как руки нежно обвивают талию…

Но впервые за все годы брака не ощущала от его прикосновений привычного тепла и покоя.