Хотелось кричать. Бить тарелки. Молотить по груди человека, которого считала таким любимым, родным, близким…

Но я, словно одеревенев, стояла на месте. Молча ждала, какую жалкую ложь он выдаст мне в ответ.

Коля сделал глубокий вдох. Словно и сам до конца не знал, как выкрутиться, как более убедительно наврать.

Наврать! Снова захотелось рассмеяться. Это казалось таким абсурдным – все, что сейчас происходило. Ведь ещё вчера я считала, что мой муж – самый честный и верный человек из всех, кого я встречала в жизни.

Неужели была такой слепой, такой глупой?

- Ксюш, успокойся, - наконец произнес он мягко. – Не знаю, что ты там услышала, но я все объясню.

Мне было неинтересно. Мне было невыносимо. Мне хотелось, чтобы он ушел.

И вместе с тем – в глубине души трепыхалась глупая надежда, что он и впрямь найдёт такое объяснение, которое вернёт все назад, на свои места.

Но я знала, что этого не будет.

Он подошёл ближе. Попытался обнять меня за плечи, заглянуть в глаза…

Не выдержав, я отступила. Его прикосновения обжигали, но уже не страстью. Болью.

Лицо Коли исказилось, словно ему и самому стало больно от того, что я так себя повела.

- Моё терпение не бесконечно, - проронила сухо.

Он вздохнул.

- В тот раз… когда я отвёз Тимура к маме, я решил остаться у неё, чтобы поработать. Не хотел мотаться лишний раз туда-сюда, ехать домой, потом обратно к ней, чтобы забрать Тимку… И, в общем, позвонила моя студентка, попросила помощи с дипломной работой. Я её и пригласил приехать. А мама внезапно вернулась и подумала, что у меня свидание. Буквально вбила себе это в голову и не хочет слушать обратного…

Мне снова захотелось рассмеяться. Он говорил буквально то, о чем я сама думала перед тем, как ворваться в кухню. Словно мысли мои прочитал…

Но теперь, когда он произнес все это вслух, это звучало ещё нелепее, ещё глупее, чем то было в моей голове.

- Вот так, без причин, твоя мать решила, что эта девица – твоя любовница? – переспросила издевательски. – А вы, конечно, сидели при этом на диване как приличные люди и даже ручки на коленках держали!

- Это не смешно, Ксюш. Просто мама помешалась на идее найти мне новую жену. Она раньше даже приглашала к моему приходу каких-то дочек своих подружек…

О таком я слышала впервые. Мои брови резко взлетели вверх.

- Вот как? Ты ездил к ней на просмотр потенциальных невест мне на замену и даже ничего об этом не рассказывал? Становится все интереснее!

- Я не за этим к ней ездил! А тебе не говорил об этих глупостях, чтобы не расстраивать!

- Извини, конечно, но веры тебе нет. Я вообще уже не понимаю, с кем жила столько лет!

Он мотнул головой.

- Ксюш, я поверить не могу… Ведь в этом и дело - мы столько лет вместе, а у тебя ко мне никакого доверия! Так выходит?!

- Оставь при себе эту дешёвую манипуляцию.

Я отвернулась. Взгляд беспомощно, растерянно прыгал по знакомым предметам, словно искал в них какие-то ответы.

И наконец упёрся в магнитную рамочку на холодильнике. В ней было фото сына – счастливый Тимурка с сахарной ватой в руках. Это был его первый поход в зоопарк…

Неожиданная, дикая мысль пронзила разум. Парализующим холодом пронеслась по позвоночнику…

Я снова повернулась к мужу. Впилась глазами, как иглами, в его лицо…

- Ты сказал, это было в тот день, когда я отпустила сына к твоей матери…

- Да…

- А потом с ним приключилось нечто странное…

С каждым словом я подступала к Коле все ближе. А желание взять его за грудки, вытрясти из него правду, становилось все сильнее.

- А может, все дело в том, что Тимур увидел там нечто, что травмировало его психику? А, Красников?!

Коля вновь схватил меня за плечи. Чувствительно их сжал…

- Ксюш, ты с ума сошла?! Ты же оскорбляешь меня такими выдумками!

Он выглядел возмущенным. Но собственное предположение, каким бы чудовищным оно ни было, казалось мне все реальнее…

Это объяснило бы состояние сына – он увидел папу с другой женщиной. Возможно, голыми. И, быть может, от того и боялся со мной говорить, потому что не знал, как теперь себя вести?

Меня до ужаса пугало то, что это могло быть правдой. Потому что это выглядело… логично.

- У меня больше нет сил с тобой говорить, - произнесла помертвевшими, непослушными губами. – Но знаешь, что я думаю? Что кое в чем твоя мать была права. Ты меня не любишь.

- Это не так! – спешно, горячо возразил он. – Я тебя больше жизни люблю! Ты же сама знаешь!

Как мне хотелось ему верить! Хотелось до боли, до дрожи. Но я не верила. Не после всего того, что сегодня на меня свалилось.

- Любишь – уходи, - бросила коротко. – Мне надо побыть одной.

И в этот миг вспомнила, что у меня давно окончился обеденный перерыв. Меня наверняка потеряли на работе!

Но я не знала, как смогу сейчас туда вернуться.

- Сколько тебе нужно времени? – донёсся до меня вопрос Коли.

Я рассеянно мотнула головой.

- Я не знаю. Просто уходи!

Но он упорно топтался рядом.

Казалось, думал, что я несерьёзно. Что сейчас успокоюсь, обо всем забуду…

- Уходи! – повторила громче, требовательнее.

Тогда он дёрнулся в сторону. Неохотно дошёл до двери и вновь остановился…

- Помни, что я люблю тебя.

Эти слова прожигали в моей душе дыру. Я решительно отвернулась к окну, давая понять, что ничего больше не желаю слышать.

Когда дверь за ним закрылась, я нашла в себе силы позвонить на работу, чтобы попросить перенести прием клиентов на другие даты. Объяснила, что мне стало плохо, что сегодня вернуться не могу…

Как только нажала на отбой – с губ сорвался первый, надрывный всхлип.

Боль полилась из меня наружу со слезами и ревом.

Тишина. Опустошение. Вакуум.

Откуда-то с улицы, через раскрытое окно до меня доносились звуки – рев машин, детский смех, людские голоса, лай собак…

Но все казалось каким-то далеким, нереальным, призрачным.

Сердце пульсировало в груди рваными толчками и это было тем единственным, что ещё напоминало мне о том, что я жива.

Нужно было о многом подумать, многое осмыслить, проанализировать. Но именно этого и хотелось избежать в данный момент всеми силами, хотелось вытравить из собственной головы все думы, как назойливых тараканов.

Но я знала, что от них не спастись.

И в конце концов сдалась. Сделав над собой усилие, встала с кресла, на котором просидела все время после ухода Коли. Посмотрела на часы – за сыном в садик идти было ещё рано. Добрела до чайника, нажала на кнопку включения. Достала любимый чёрный чай с ягодами можжевельника, засыпала во френч-пресс.

Пряча заледеневшие, несмотря на тепло в квартире, руки в волне жара, исходившего от кружки с чаем, попыталась разложить в своей голове, как по полочкам все, что сегодня узнала.

Первое. Измена.

Одно это короткое слово отозвалось в груди вспышкой резкой, едкой боли. Я упрямо глотнула чая, пытаясь этим обжигающим чувством перебить то, другое, куда более болезненное.

Итак, что именно я слышала?..

Свекровь хвалила Колю, что он нашёл себе молоденькую девочку. Коля просил её замолчать, не подтверждая, но и не отрицая её слов.

Второе. Она знакомила его с дочками своих подружек, чтобы разлучить со мной, в чем муж не посчитал нужным признаться мне прежде.

Третье. Свекровь капала Коле на мозги, чтобы не покупал со мной совместную недвижимость. И, очевидно, своего добилась. Теперь мне была ясна истинная причина его отговорок.

Четвёртое. Самое отвратительное. Мой ребёнок мог увидеть в квартире бабушки то, что его напугало. Например, отца с другой женщиной.

Было ещё одно. Странные слова свекрови про «родственницу шлюхи». Что это могло означать?..

Она не была на свадьбе, отказалась знакомиться с моими родными. Может, именно потому, что кого-то из них уже знала?..

Но это волновало меня сейчас в последнюю очередь.