— Хотите сказать, что это он нас навел на мысль, — мрачно добавила Эвелина.

— Тут вам виднее, — пожал плечами Роман. — Но вы оба назвали одно и то же имя. Что-то это да значит, вам не кажется?

— Я слышал, что два года назад он ушел со службы и уехал, — тихо заметил Томаш.

— Вот как. Куда, не слышал? — заинтересованно уточнил Михаил.

Хотя он уже знал. Сразу, как только обнаружилось сходство в истории этих двоих, он доложил Зотову, а тот дальше. Как раз сейчас Юсупов рассказал по телефону, что бывший капитан Понятовский отбыл за границу сразу после окончания службы и уже полтора года о нем нет сведений. Последний раз его видели в Лютеции и дела его шли не слишком хорошо — князь промотал почти все состояние и искал спонсора или выгодный брак, хотя в его пятьдесят это уже не так просто, как если бы он был моложе лет хотя бы на двадцать. А потом он исчез. Теперь русская агентура в Священной Римской Империи занялась его поисками.

— Куда-то на запад, в одно из княжеств или в Рим. Он говорил о путешествии, — ответил Томаш. — Но ведь он был прав — нас задвинули в угоду наследникам русских фамилий.

— Не думаю, — тряхнул головой Роман. — Я вот хотел служить в Тайной канцелярии, а попал на северную границу. И я не кто-то там, а граф Ушаков. И Мишка — князь Меньшиков, однако ж он тут, а не в Москве или Петербурге. Так что не преувеличивайте несчастья польского дворянства — никто вас не зажимает.

Снова повисла пауза. Тишину нарушал только стук ноготка графини по пруту решетки. Ни Михаил, ни Роман не мешали полякам думать — они вообще замерли из опасения спугнуть ценную мысль.

— Но если вы говорите, что это кто-то с запада мутит воду, то почему вы обвиняете Понятовского? Он же тоже поляк, — медленно произнес барон Яворский.

— Да потому что он потомок короля Станислава, Том, — раздраженно ответила Эвелина. — Он банально хочет власти.

— Да, я как-то не подумал, — смутился Томаш.

— Не люблю, когда меня используют. Понимаю, что сидеть все равно придется, но готова помочь поймать этих уродов, — решительно заявила она.

— Я тоже, — вторил ей барон.

— Хорошо, — едва сумел скрыть вздох облегчения Михаил. — Мы сообщим командованию — решать все равно им.

Он вышел и уже в коридоре широко улыбнулся — маленькая победа.

Через три дня Томаш и Эвевлина снова оказались на своей базе, но теперь вместе с ними несли службу Роман Ушаков и Егор Бестужев. Меньшиков и Воронцов остались на своей базе с надеждой, что до прибытия еще двух чародеев на их участке никто не захочет пересечь границу. Но в случае чего соседи помогут.

То же время, Варшава.

В пути мы с Николаем еще раз повторили свои легенды — кто мы, откуда. На наше счастье в западных странах маг не ровнялось аристократу. На Альбионе и в Римской Империи маги, а там они назывались именно магами, могли родиться в любой семье. Все потому, что люди там не особо следили за родословными и своими отпрысками. Потому и аморфов, и просто слабых магов на западе рождалось не в пример больше, чем в Российской Империи. Конечно же их обучали и отправляли на государственную службу, но в остальном они оставались обычными людьми. У норманов маги назывались колдунами и считались отдельным привилегированным классом.

И все же мы опознали убитых и изучили все, что успели про них раскопать в Тайной канцелярии. Бывшие военные из простых семей, ушли со службы по личным причинам.

— Итак, ты с Альбиона. Не перепутаешь больше, откуда Красные колпаки берутся? — с хитрой усмешкой поддел я друга.

— Ты мне это до старости припоминать будешь? — вскинул брови Николай.

— Нет, еще пару лет всего, — фыркнул я. — Ты так и не рассказал за четыре года, зачем устроил ту иллюзию.

— Даня предложил, — поморщился Деев. — А я не стал отказывать.

— Зачем?

— Хотел посмотреть на вашу реакцию. Мол, вот два избалованных питерских княжича стоят и смотрят, как мелкие пакостники ломятся в ворота самого защищенного университета, а как поступят эти провинциалы? Я, конечно, понимал, что вы заметите иллюзию, но не представлял, насколько быстро. Еще тогда предложил Дане отстать от вас — не знал, что его отец попросил присмотреть. Только он в своей манере стал это делать. Может, вернемся к насущной проблеме, Дим?

— Да, верно. Итак, ты британец, я — восточный немец. Мы из простых семей. Послужили на благо родине, но сделали кое-что не то и были уволены. Но анкету нам портить не стали и позволили уйти по собственному желанию. Потому пришлось податься в наемники.

— Детали своего прошлого проговаривать не будем. Тот мужик сказал, что они встретились за день до перехода границы. Странно, если мы будем знать детали прошлого друг друга.

На том и решили. Я про себя проговорил историю придуманной жизни некоего Марка из Мюнхена и задремал.

К вечеру мы прибыли. Конечно же нас не встречали, так что до нужного адреса добирались самостоятельно. Благо, Николай бывал в Варшаве и знал город.

Это оказалась не квартира и тем более не частный дом. Всего лишь двухэтажный склад на окраине города, где редко бывают блюстители закона да и просто случайные прохожие. Не криминальный район, просто заброшенный.

Но это снаружи здание выглядело как склад. Внутри же дела обстояли иначе. Первый этаж действительно был заставлен контейнерами, ящиками и мешками. Но это оказалось лишь прикрытием для жилого второго этажа. В трех маленьких комнатах стояли односпальные кровати, в дальней части отвели место для спальни побольше для руководства, а в центре устроили что-то вроде комнаты отдыха, совмещенного с конференц-залом, — большой круглый стол, стулья и небольшая кухонька у стены.

Нас встретили внизу и провели на второй этаж. За столом сидел мужчина чуть за тридцать с зачесанными назад темными волосами и внимательными серыми глазами на узком бледном лице. У большого окна спиной к нам стояла женщина. Что-то в ее фигуре показалось мне смутно знакомым, но свет не позволял ее рассмотреть.

— Марк и Коэн. Добро пожаловать в отряд освобождения, — приветствовал нас мужчина на чистом британском. Последние слова он сказал с явным сарказмом. — Зовите меня Джон. Вас что-то просили передать на словах?

— Нет. Мы должны были только доставить груз. Поездка сюда стала для нас сюрпризом, — ответил я и почесал давно небритую щеку. Шрам под щетиной постоянно чесался.

— Сказали, что все необходимое отправили шифровками, — добавил Николай.

— Перехватили шифровки, — поморщился Джон. — Видимо, вас отправили до того, как агенты с границы смогли сообщить. Жаль.

— Не страшно. У нас есть прежний план, будем придерживаться его. — Женщина отошла от окна и, едва заметно прихрамывая, приблизилась к столу. Говорила она на британском с едва заметным русским акцентом.

Я тут же опустил голову так, чтобы волосы упали на лицо. Перед нами стояла Анна Шереметева.

С большой опаской уже в сумерках Роман Ушаков шел через лес к избушке на курьих ножках. Недавно закончился дождь, пришлось накидывать капюшон, чтобы вода с веток и молодой листвы не капала за воротник и на волосы. В голове Рома раз за разом прокручивал текст сообщения, но это не успокаивало. И как у Димки получается так запросто общаться с нелюдями?

На краю поляны, где стояла избушка, Ушаков все же вляпался в лужу и затряс ногой, чертыхаясь. Нашел лопух и вытер ботинок — еще не хватало заходить в гости в грязной обуви. Если его пустят в дом, конечно.

Избушка стояла черная от времени, в окошке не горел свет. Рома сделал глубокий вдох и медленный выдох. Он понимал, зачем Дима попросил сходить к Яге, но как же боязно. Особенно для жителя города, где максимум, с кем встречаешься, это с милыми домовыми и забавными чертиками-посыльными. Все, хватит топтаться, Яга же чует его присутствие и страх.

Роман вышел на середину поляны, прочистил горло и собрался.