— Знаете, — вздохнул Гелий. — В моей молодости никаких направляющих не было. И я все равно смог сжечь себе правую руку.

— О? Мне сказали, что если бы это произошло, мне бы посоветовали поменять специальность.

— Мне и посоветовали. Я отказался и третий с четвертым курсом прошел на одной левой. Тогда не было еще оборудования, на котором вас смотрели, поэтому никто не мог мне сказать, идет ли вообще какой-то позитивный процесс. Восстановилось всё только перед выпуском. Тогда у нас была четырехлетняя программа. Я опасался, что придется размахивать своим древним примером, но рад, что не надо. И еще момент. Я смотрел запись ваших деяний. Вы правильно поступили, когда подключили вторую руку в последний момент. Это гораздо эффективней. И позволяет сберечь хотя бы одну руку, потому что две недоруки, хуже, чем одна полноценная.

— Не знал… Само получилось. Сначала я пытался понять, что с ней делать, потом увлекся и в самый последний момент вспомнил, что у меня еще и вторая рука есть.

— Да, я понял. Хорошо, что так. Всё, больше не задерживаю. Ждем вас теперь в пятницу, отдохните как следует.

Я было встал, но решил спросить еще одну вещь и сел обратно:

— А когда вы нас рассаживали, вы ожидали эту закладку с нашей стороны?

— Да. Основную — да. Правда, я надеялся, что ее возьмет Швед или Воробей, — ухмыльнулся Гелий. — Но вы всех обскакали.

— Хорошо, что мы ее вытащили.

— Безусловно. Могут еще выскочить дополнительные, но они будут помельче. Крупных больше не предвидится.

— Шикарно. Ладно, я тогда пошел.

Гелий кивнул мне и снова повернулся к окну. За окном хозслужбы устанавливали какую-то новую поливалку со спиральным выбросом воды. Пока что она поливала только самих работников. Те отскакивали, ругались и снова пытались наладить полив.

Я вышел на мягких лапах и двинулся в сторону ужина.

У входа в столовую я догнал Диму с Бакланом.

— Ну чего, Баклан, возьмешь курицу целиком? — хлопнул я его по плечу.

— Кто ж мне даст целую! — засмеялся Баклан. — Я бы согласился. Хорошо, что ты пришел. А всё думали, когда ты придешь, и решили, что тебя волки съели.

— Не дождетесь!

— Супер!

Я собрал себе на поднос столько еды, что обогнал даже Баклана.

— Уважаю! — оценил Баклан. — Чувствую, сегодня было непросто.

— Да, — согласился я. — Сложный день.

Некоторое время мы молча работали ножами и вилками, а потом Баклан не выдержал:

— Расскажешь?

— Да нечего особенно. Мы наконец-то выловили основную закладку. Угадай, кому она досталась?

— Тебе?

— Ага. И все бы ничего, если бы двое наших не взяли прямо передо мной отвлекающие закладки. Наши страхующие метнулись к ним и уже не могли их бросить. Поэтому мне какое-то время пришлось бороться самому. А потом надо было к доктору на контроль. В конце я еще зашел к Гелию, он думает, что мы всё самое страшное вытащили. Так что, думаю, мы всё на днях восстановим, Макс вернется и сможет подтвердить зачисление. Ну и не только он, конечно же.

— А что с Больешем произошло? Мы с его соседом виделись, сосед говорит, что тот как пришел, так намотал себе полотенце на голову и с тех пор лежит зубами к стенке. На ужин не пошел, представляешь.

— Он-то и словил дополнительную. Она убежала из рук соседа, не повезло. Тоже не сахар. Вся башка у него теперь фиолетовая. Он еще жаловался, что на завтра у него два свидания было, но доктор не впечатлился, только чем-то голову намазал и всё.

— Подожди, куда он собрался воткнуть два свидания? Вы же завтра снова работаете.

— А вот и нет. У нас выходной завтра и послезавтра.

— Что ж ты молчишь? — возмутился Дима.

— А что? — удивился я.

— Поехали на вейке кататься.

— Так вроде уже всё, купаться больше нельзя. Или как там по традиции?

— А мы не будем купаться. Мы поверху поедем.

— Да ладно! И типа в воду не попадем?

— Риц, не верю, что ты такой мерзлявый. Ты ж вырос здесь. Вода еще норм, и лето было жаркое, — не поверил Дима.

— Да не, я готов. А сколько стоит?

— Ща, я проверю. О! Как в прошлом году, по два талера с каждого.

— Ух!

— Ну а что ты хотел? Там катер, топливо, оборудование. Своего-то у нас нет.

— Нет… У меня и плавок нет, если честно.

— В чем же ты в своем море плавал?

— Тогда у меня были. Но когда на нашу мастерскую напал бульдозер…

— Я считаю, все твои истории должны так начинаться: когда на нашу мастерскую напал бульдозер. Это всё объясняет. Плавки можно прям там купить, стоит лавка на входе. Стоят гроши. Возьмешь себе модные, с черепахами.

— Вот только черепах мне и не хватало… Всё, всё, уговорил. Меня легко уговорить, заметил?

— Круть! Завтра тогда после завтрака двинем. Я по этому поводу даже закупки отложу.

— А что у тебя?

— Двойная свадьба. Я там помогаю ребятам.

— Денежки!

— Они, родимые. Не, ну правда, хорошие пары женятся. Мне надо копченых лещей купить. Двух. Всё остальное берем централизованно.

— А зачем лещи на свадьбе?

— Ну ты даешь! Это ж новый виток свадебного равенства. Ты ведь знаешь, что на свадьбе бросают букет? Невеста подбрасывает, незамужние подружки ловят, и кто поймал — тот следующий выходит замуж. Типа предсказание с указателем.

— Ага, видел. И что, работает?

— Говорят, да. Неважно. Некоторое время назад люди заметили, что нехорошо устраивать такое развлечение только для женщин. Мужчины тоже хотят.

— Подожди! Ты серьезно? И что, в мужчин бросают леща?

— Именно! Ну не букет же. Букет уже поймала потенциальная невеста. А тому, кто поймал рыбу, дают ящик пива впридачу. В утешение.

— Неееет! Правда, что ли?

— Правда. И всем нравится. Так что теперь на всех свадьбах мечут леща. Кстати, можно и другую рыбу, просто я знаю, где продаются хорошие лещи.

— А не получается так, что пожениться должны те, кто поймал рыбу и букет прям там?

— Не, это так не работает.

— Неплохо. А то могла бы быть бесконечная свадьба. Составили пару, бросили букет с лещом, потом еще раз и еще раз.

— Ахахах, нет, такого не будет.

— Ну чего, забьемся на завтра?

— Давай.

Вечером Дима, Риц и Баклан вылезли на улицу посидеть перед общагой. Планы были готовы, ужин съеден, осталось только дожечь вечер. Любимый газон Рица стараниями Центуриона все-таки состригли, этот парень был упорней асфальтового катка. Но на кампусе и так хватало мест, где поваляться.

— Ребят, — вдруг подошел к ним Килик, — я вот слышал… Что ты, Дим, ну типа доктор…

— Тебя обманули, — откликнулся Дима. — Я санитар. Это значит, что я могу в первую помощь и еще по мелочи. Уколы могу, реабилитацию после ожогов, Максу вот бровь зарастил. Это всё. Никаких вкусных таблеток у меня нет, если ты об этом.

— Не надо таблеток. Может, ты посмотришь на Больеша? Он совсем плох.

— Если плох, надо настоящего доктора.

— Он отказывается. Говорит, ему уже сказали, что всё будет нормально, и чтоб он не парился.

— Думаю, его надо заставить дрова рубить, — раздался бас третьего соседа Килика и Больеша. — Мне всегда помогает.

Риц с Бакланом заржали.

— Щас тебе дадут тут дрова рубить!

— Я пошутил! — прогудел сосед. — Кстати, я Самсон.

Риц пожал ему руку, он один еще не был знаком с соседом Больеша и Килика.

— Давай, правда, к нему зайдем? Посмотрим, чего как? — предложил Баклан.

— Да я что, против что ли? Я просто не хочу ничего обещать, — пожал плечами Дима.

Поднялись наверх. Ящик санитара Дима пока брать не стал, никакой уверенности, что он понадобится, у него не было.

Парни ввалились в комнату всей толпой и обнаружили Больеша с замотанной полотенцем головой, уткнувшимся в угол кровати.

— Ну чего ты тут страдаешь? Покажи.

Дима подошел и попытался снять полотенце с головы несчастного.

— Ты что, доктор?