– Считайте, что вы получили согласие Совета. Только…

Он взглянул в сторону арки.

– Поторопитесь. В этот раз, кажется, ставки выше, чем обычно.

В это время Андрей стоял в тени высокой колоннады, на границе площади, где мощёные камни сменялись простыми булыжниками. Сейчас он уже и сам прекрасно знал о том, что ему нельзя выделяться. Его одежда была достаточно простой, грубой, и даже грязноватой, что выдавало в нём ремесленника или ученика из бедного квартала. А взгляд… Взгляд он прятал. Всегда.

Но в этот момент даже он почувствовал Зов. И он пришёл не извне. Не с неба, не от арки, и даже не из центра Круга Печатей. Он родился внутри него самого – будто что-то в груди отозвалось на далёкий импульс. Тепло. Плавное. Мягкое. Но постепенно нарастающее с неумолимой силой. Словно нить света, натянутая между ним и… чем-то древним, что дремало под этой площадью целые тысячи лет.

Сейчас он не слышал звука. Но чувствовал пульс, идущий сквозь камни. Он не видел света. Но в его глазах на мгновение растворились цвета, будто реальность чуть отодвинулась, раскрывая новые слои. Он не шевелился. Но пространство вокруг него дрогнуло, на миг раскрывшись и вновь сомкнувшись. Он сжал пальцы. Медленно, не вызывая к себе лишнего внимания. Рядом прошёл страж, лениво оглядывая толпу. Кто-то продавал жареные каштаны. Женщина с подносом сладких лепёшек словно ураган пронеслась мимо, стараясь воспользоваться моментом и распродать как можно больше товара. Пока он был свежий… А Андрей всё стоял…

“Ты… Слышишь, да?” – Почти ощутимо прошептало внутри. Не словами. Интуицией. Сигналом. Внутри его живое поле искажения дрогнуло. Не защитное. Принимающее. Оно не отталкивало зов, наоборот – впитывало. Пропускало через себя.

И именно в этот момент Андрей понял, что Круг Печати выбрал кого-то. И это был он. Именно поэтому парень резко, но незаметно отстранился, уйдя под низкий навес дома ремесленников, и, пригнувшись, пробрался по переулку. Он должен был исчезнуть отсюда. Срочно. Так как сейчас он не знал главного… Кто именно почувствовал отклик в нём. Но он сам чувствовал, что кто-то точно это заметил. В это время, на самой площади, Соль Хва подняла голову. Она стояла молча, окружённая десятками магов и бойцов, но вдруг её взгляд резко дёрнулся в сторону южной улицы.

– Он… уходит. – Глухо прошептала она.

– Кто? – Один из сопровождающих навострился. – Вы что-то видите?

– Нет. – Её голос стал ледяным. – Но я чувствую… Он точно уходит. И если мы не пойдём сейчас, то завтра его уже будет не найти.

После этих слов она стремительно развернулась, развевая подолом плаща, и быстро зашагала прочь от центра, внутрь города. За ней без слов двинулись оба телохранителя. Андрей в это время уже менял маршрут, будто предчувствуя опасность. Он не ускорял шаг, чтобы не привлекать внимания, но маневрировал по узким улочкам с удивительной точностью. Так как сейчас даже само пространство нашёптывало ему, где будет безопаснее, где стена “дышит”, а где стоит повернуть, чтобы обойти подозрительный перекрёсток. Он не просто шёл. Он вплетался в структуру города, как тень, как эхо. Как артефакт, сам выбирающий себе хозяина.

………..

В тот вечер в лавке ритуальщика было особенно тихо. Уже привычно пахло сандалом и пеплом сожжённых трав. Свет от масляных ламп отбрасывал на стены длинные колеблющиеся тени, и за тяжёлой шёлковой занавеской в задней комнате слышались приглушённые голоса. Андрей, для всех просто немой слуга старого хозяина лавки Анд Рей, всё также молча вытирал пыль с каменных амулетов у дальней стены. Он не приближался к комнате, где разговаривал сам хозяин и его гости. Не подкрадывался. Но стены этой лавки были старые, и кое-где воздух сам становился тоньше, словно пространство слегка ослабляло сцепление между звуком и тайной. Так что он просто слушал. И слышал. По крайней мере то, что ему могло быть интересно… Голос старика Чхве Тансу был негромким, но ровным:

– …если печать вновь распалась, и один из артефактов проявился сам, значит, уже скоро начнётся отклик и от остальных. Они… чувствуют, когда рядом появляется достойный.

– Это может быть лишь призраком былой силы. – Мягко, но всё также холодно ответила женщина, его голос был низким, чуть гортанным, и за вуалью он звучал особенно тягуче. – Сколько уже было раз, когда Древние Печати отзывались, но ничего не проявлялось.

Старик слегка усмехнулся, и Андрей даже не увидел этой усмешки, но услышал, как тонко скрипнула деревянная чашка в его пальцах:

– Нет. В этот раз всё иначе. Я чувствую. И не только я. Смотри, кто уже в городе появился? Даже правитель прислал своих личных смотрителей. И посмотри на небо… Оно тоже больше не молчит.

Женщина вздохнула:

– И ты правда веришь, что в этот раз появится хоть что-то из легенд?

– А ты не веришь?

Ответа сразу не последовало. Было слышно, как она делает глоток чая.

– Если и проявится… пусть это будет тот самый… Котёл…

– Ах, Котёл Бессмертного… – Старик прошептал с легким трепетом в голосе. – Если слухи верны, то он может очищать и стабилизировать любую пилюлю, даже несовершенную. Один из тех артефактов, что даже сам по себе может довести ядро до высшего уровня.

– Хотя… Я бы всё-таки предпочла меч. – Голос женщины сделался чуть холоднее. – Тот самый. Говорят, он был выкован из метеоритного серебра, и что даже Боги отступали, если он рассекал воздух.

Старик чуть хмыкнул:

– Меч Святого, Котёл Бессмертного… кто знает, что ещё таит Круг Печатей. Некоторые уверены в том, что там есть даже кровь Святого, не высохшая за тысячелетия. Она может переписать тело разумного. А кто-то говорит, что там есть и запечатлённые души древних мастеров, которые ищут подходящего ученика.

Женщина резко поставила чашку:

– Значит, и за этим охотятся секты. И князья. И те, кто давно покинул учения, но не умерли вовсе…

– Именно. И потому состязание – лишь обложка. Настоящая борьба начнётся, когда Печати вновь вспыхнут.

После этих слов в комнате ненадолго повисла тишина. Потом женщина добавила:

– И ты думаешь, артефакт может выбрать простолюдина?

На этот вопрос Старик долго не отвечал. А когда всё же заговорил, то его голос стал тише:

– Сколько мы знаем историй, где возвышенные были отвергнуты, а “случайный” путник обретал силу, о которой даже не мечтал?

– Ты говоришь, словно знаешь кого-то…

– Нет. Но город знает. Он шепчет. И если уж я, древний пёс, слышу это, то заранее можно сказать, что какая-то Печать уже сделала свой выбор.

Услышав это, Андрей даже не пошевелился. Он знал, что они говорили не о нём. Но он уже был в этом круге. Так что сейчас его сердце билось глухо, и ровно. Но где-то внутри, там, где сливались техники, артефакт-кость и знание, доставшееся с болью в Лабиринте, что-то отзывалось. Глубокое. Старое. Призывное. Он всё ещё был “Анд Рей” – немой и незаметный. Но настоящая борьба за него только начиналась.

………..

Очередная ночь была тёплой и вязкой, будто пропитанной дымом благовоний, разлившихся над спящим городом. Андрей уже закончил все свои дела, и спал в маленькой комнате под крышей, на жёсткой подстилке, и под низким потолком, где балки казались живыми, словно изогнутые спины чьих-то рук. Всё началось с тишины. Глухой, и даже какой-то… Абсолютной. Даже не с тишины… А с полного отсутствия звука, будто в сон он нырнул не сквозь обычную дрёму, а через плотную завесу, за которой не было ничего, кроме призрачного эха памяти.

А потом – окружающее его пространство ожило. Он не стоял. Он висел в пустоте, а вокруг него плавали какие-то странные фрагменты. Обломки мечей… Кости… Огромные жемчужины… Вывернутые цветы… Пылающие нефритовые глаза… Расплавленные до жидкого состояния зеркала. При этом, всё было неподвижно. Но в каждом предмете было своё собственное сознание. И в их безмолвии – он чувствовал внимание. К нему. Нет. Не к нему. К тому, что было в его теле.

И тогда оно заговорило. Не словами. Оно зазвучало внутри. Та самая кость – артефакт, вплавившийся в его грудную кость, который он получил в Гробнице Падшего Бога. Она вспыхнула внутри, как раскалённое око, и в следующую секунду Андрей увидел её, но уже снаружи. Этот пульсирующий мощной энергией фрагмент, похожий на щит или обломок древнего ребра, покрытый магическими венами и древними иероглифами, что продолжали светиться живым светом.