– Передай Мастеру Соль Хва, пусть заранее приготовит ему внутреннюю резиденцию. Похоже, нам придётся прятать золото от воронов.

Где-то вдали, у края поля, немой парень медленно поднял взгляд, как будто уловил то, что невозможно было услышать. И на мгновение их взгляды встретились. Йонг Мин коротко кивнул сам себе. Так как понял, что этот молодой паренёк уже всё и сам понял.

“Кажется я совсем немного перестарался?” – Мысленно хмыкнул Андрей, когда его последний противник, молоденькая, но явно достаточно неплохо одарённая и обученная девушка, вылетела за пределы поля для поединков…

А ведь когда он вышел в круг, то буквально на мгновение замер. Перед его глазами раскинулась арена, величественная и чужая, как амфитеатр какого-то древнего божественного культа. Всё было выстроено в полукруг, многочисленными террасами, поднимавшимися вверх, и там – на ступенях из резного белого камня – уже сидели сотни зрителей. Кто-то – молча. Кто-то – перешёптываясь. Кто-то – не скрывая усмешек. А он стоял один в самом центре нижнего уровня – и казалось, весь их мир нависает над ним. Смотрит… Давит… Проверяет…

Место для поединков было огромным, выложено бело-серым камнем, местами отполированным от времени и старых боёв. А ещё – от силы. Он чувствовал её – в подземных печатях, что были врезаны в основание площадки и начинались где-то глубоко под его ступнями. Они пульсировали, дышали, словно вживлённые в самое тело этой земли. Мощные магические плетения – древние, устойчивые – оплетали арену куполом незримой защиты. Андрей уже на входе ощутил, как волны силы, едва уловимые обычным культиватором, прошли сквозь его тело – проверяя, не несёт ли он артефактов разрушения, или не активировал ли заранее духовные техники. Даже его браслет-хранилище, спрятанный под повязкой на руке, будто бы напрягся – но не был опознан. То самое древнее оружие, спрятанное глубже, не подавало и намёка на присутствие. Вокруг – амфитеатр. Многослойный, великолепный.

Он поднял взгляд. На самом верху располагались ложи "высших и самых достойных". Балконы были сделаны с резными перилами, украшенными нефритом и эмалью в форме цветущих пиков – отсылкой к символике секты Пяти Пиков Бессмертных. Там сидели старейшины, почётные гости, влиятельные главы родов. Их сопровождали личные телохранители, слуги с опахалами, и даже несколько юных наложниц в белоснежных одеждах, изображающих “небесных фей”. Всё это было показным, богатым, и даже весьма роскошным. Пронзительно высокомерным.

Ниже – ложи богатых семей, с пестротой знамён и отличий. Здесь и там развевались флаги кланов. На которых даже рябило от изображений самых различных золотых драконов, лунных журавлей, нефритовых оленей, цветущих персиков. Символы власти, статуса и древней славы. И только ещё ниже находились ряды для обычных зрителей. Учеников. Старших и младших. Которые не попали на состязание. Некоторые из них сидели на корточках, некоторые – в нетерпении сжимали кулаки, перекрикивая друг друга. Крики, возгласы, насмешки – всё сливалось в гулкое ворчание толпы.

А он – стоял. Один. Простой серо-синий наряд ученика, слегка выцветший от времени. Никаких нашивок. Никаких родовых узоров. Лишь прямая спина и тишина. Он всё также изображал немого. Он не мог позволить себе ни слова. Ни знака. Ни эмоции, что выдала бы его. Он дышал. Медленно. Ровно. Через нос. Через живот. Дыхание пустого сосуда. Он – никто. И этим был в безопасности. Но глаза у него видели всё. И он ощущал каждую эмоцию, каждый шорох в потоках Ци вокруг себя.

Он заметил, как один из старейшин, сидящий слева, чуть склонился вперёд, разглядывая его, щурясь. Как один из мальчишек-учеников хихикнул, что-то шепнув товарищу. Как в ложе семьи Хваджон кто-то говорил о нём сдержанно, но серьёзно. Как его собственный покровитель, старый алхимик, склонился в кресле, сложив руки на посохе и уставившись в его сторону с мягкой усмешкой. Андрей знал, что это больше, чем просто бой. Это – сцена. А он – испытание для всех взглядов.

Задумавшись об этом, он чуть согнул пальцы на правой руке. Спокойно. Ровно. Магия под кожей мягко дернулась, как зверь, чувствующий приближение охоты. Вокруг – украшения секты. Массивные флагштоки с символом пяти горных пиков на фоне звёздного неба. Статуи духов-хранителей. Один – с лицом тигра, другой – с ликом бессмертной девушки в танце, третий – с замершей фигурой мудреца с сосудом в руках. Всё это – наследие, кровь и слава этой секты. А теперь – это место стало ареной, где ему придётся доказать, что даже тень без имени может оставить след.

Он закрыл глаза. Потом снова открыл. Почувствовал, как печати поля откликнулись на внутренний импульс, едва уловимый всплеск Ци от того, что он просто стоял здесь. В этот момент он понял – его бой уже начался. Сначала все его потенциальные противники показательно над ним смеялись. Когда имя "Анд Рей" впервые прозвучало из уст судьи, и в круг вышел невзрачный, молчаливый юноша в потёртой форме ученика, по рядам участников прошла волна хохота и пренебрежительных усмешек.

– Он, что, потерялся? – Достаточно громко прошептал кто-то.

– Это он собирается сражаться? С кем – со своей тенью?

– Может, это какая-то шутка старейшин…

Особенно рьяно издевались самоуверенные, громкоголосые, те, кто уже заранее считали своё участие в состязании почти что чистой формальностью перед торжественным вручением пилюль победителя. Среди них было немало отпрысков сильных кланов и тех, чьи наставники были приближены к старейшинам. Они привыкли быть в центре, привыкли к вниманию, к похвалам, и, что самое главное, к тому, что их никто не ставит под сомнение. И вдруг появился тот, кого они не знали. Без имени. Без поддержки. Без слов. Лишь тишина, холодный взгляд и молчаливый поклон каждому своему противнику.

Андрей же никак не отвечал на насмешки. Не поднимал взгляда. Не выказывал обиды. Он просто выходил, на один за другим поединки. И каждый раз, когда удар его плетения магического меча вышвыривал очередного хвастливого ученика за пределы поля, тишина над ареной становилась всё гуще. Сначала вылетел тот самый "сильный" из побочного рода Вэй, который перед боем громко смеялся, заявляя, что "можно отбить этого калеку без использования даже одного магического плетения". Он вышел с высоко поднятым подбородком – и вылетел с разбитым духом и пылью в зубах. Потом был парень из семьи Ли, который прославился своими излишне театральными выступлениями и любовью к эффектным финалам – и он тоже был сброшен за край поля ударом ноги, сопровождаемым импульсом Ци, что буквально парализовал его движения. Усмехающиеся рты захлопнулись. Хихиканье постепенно утихло. И теперь каждый новый вызванный на бой соперник смотрел на Андрея уже иначе. И в их глазах он видел мелькающий страх, смешанный с смущением. Особенно у тех, кто до этого смеялся громче всех.

Андрей же не позволял себе ни гордости, ни злобы. Он не хмурился, не улыбался, не менял выражения лица вовсе. Он подходил к центру круга, вежливо кланялся, иногда даже чуть глубже, чем нужно было, и проводил бой хладнокровно и точно, как ремесленник, работающий с металлом, а не с плотью. Он не затягивал бои. Не играл. Не проверял реакцию противников. Он сразу атаковал, плетения его были устойчивы, как якоря, и сильны настолько, что зачастую первый же удар, что достигал тела противника, решал всё.

А когда бойцы более высокого ранга пытались навалиться на него множеством мечей, он встречал их с такой же численностью – иногда даже с избыточной мощью, заставляя магические клинки противников разлетаться, как сухие листья под шквальным ветром.

– Ты видел, как он отбил три плетения магического меча одной волной? – Шептал кто-то в ученических рядах.

– Нет… это не техника ученика. Это… – Другие лишь качали головой, не находя слов. И теперь поползли иные слухи.

"Он был личным учеником старого алхимика." – Начали говорить одни.