Андрей услышал, как отстукивает сердце.

“Они явно планируют убийство. И не простое. А что-то особенное. Для мальчишки. Меня хотят убрать первым. Потом – мальчика. А потом скажут, что зверь напал на отряд. И всё.”

Услышав то, что ему было нужно, Андрей медленно отступил, но уверенно, воспользовавшись слабым дуновением ветра и плотной завесой растущих у тропы низкорослых кустов. Он использовал два якоря, чтобы перепрыгнуть по пространственным точкам назад в лагерь – и оказался у своего “уголка”, уже в позе спящего, всего за пару вдохов до того, как Гукчжин вернулся. Тот подошёл к своей палатке, огляделся, заметил "спящего" слугу… и еле слышно хмыкнул. Всё было так, как должно было бы быть. Но теперь Андрей знал, что это всё всего лишь временная передышка.

Андрей долго лежал под старым, потертым одеялом в стороне лагеря, притворяясь спящим слугой. Но в его разуме уже плотно шёл разбор – точный, аналитический, и холодный. Он шаг за шагом сводил всё к одному. Новая попытка бегства сейчас, в разгар охоты, в окружении чужаков и горных опасностей – это сущее безумие. Вернуться в город? Там уже была поднята тревога, город закрыт, а стража ищет его по приказу одного из князей. Вернуться в лавку Тансу? Глупо. Там его уже считали мертвым или беглецом. Значит… Оставалась третья дорога. И для этого ему был нужен новый план.

"Остаётся только закрепиться в этом доме. Медленно, но прочно. Заработать доверие. Стать незаменимым. Слепо преданным, пусть и немым – слугой-находкой. А главное – быть рядом с наследником. Мальчик впечатлителен. Он уже проявлял ко мне свой интерес. И если я спасу ему жизнь… но без излишнего геройства… всё может измениться."

Это решение не пришло к нему внезапно. Оно вызрело, как ядро в глубинах тела мага. Потому что Андрей не просто скрывался. Он планировал выжить – и использовать всё, что у него теперь было. Вот только большая часть этих артефактов требовала тщательной проработки, практики, и огромного количества тренировок. Да. У него сейчас был и Древний меч, спящий, но откликающийся на ауру Падшего Бога… Артефактное копьё Святого, в запечатанном браслете-хранилище… Котёл, что, скорее всего, мог использоваться для изготовления пилюли и эликсиров высшего уровня… Рваное одеяние древнего мастера, которое, по ощущениям, усиливало резонанс с пространством, и повышало маскировку… Несколько пилюль и эликсиров, чья природа была ему пока неизвестна…

"Всё это слишком мощное, чтобы тратить на побег. Но идеально – чтобы построить опору. Если я получу крышу, лояльность и свободу… всё остальное можно будет доделать позже."

Так у него возник план. "Героизм" без риска. Андрей понимал, что он не может просто "спасти" мальчика. Это должно было выглядеть случайностью. Иначе начнутся вопросы. Почему слуга, немой и неизвестного происхождения, способен на такие поступки? Почему в нужный момент оказался в нужном месте? Нужна была угроза. И нужен был расчёт, при котором мальчик не пострадает. И враг, тот самый предатель, чьё лицо теперь Андрей прекрасно знал, будет обезврежен или изгнан.

Немного подумав, он достал один из своих примитивных якорей, сделанных из кусочков магически насыщенного дерева, и встроил в него простейшую технику пространственного "сдвига", которая уже использовалась им раньше в Лабиринте. Этот якорь он планировал незаметно спрятать рядом с маршрутом, по которому мальчик мог пойти – на закате, когда обычно устраивали прогулку. Потом, отметил себе место, куда сможет в нужный момент шагнуть через пространство – чтобы оказаться между мальчиком и ударом. Всё должно было быть молниеносным, как реакция загнанного зверя. Всё это было им просчитано заранее.

"Если всё пройдёт правильно – Гукчжин нападёт. А я окажусь рядом. Даже не убью его. Лучше – раню или выведу из строя. Тогда семья Хваджон сможет допросить его. И узнает правду. А я – тот, кто спас их наследника. Я не герой. Но в этом городе мне нужно укрытие. И эта семья, как ни странно – наилучший вариант."

Следующим утром, как обычно, Андрей выполнял всю работу без звука, чуть опустив взгляд, словно не слышал раздражённых насмешек других слуг. Он чистил одежду, следил за приготовлением пищи, подносил дрова для подогрева воды в котлах. Никто не замечал, как в сплетении ветвей, в трещинах скал он аккуратно закладывал двойные и тройные якоря. Так, чтобы в нужный момент можно было “перешагнуть” в нужную точку, спасти ребёнка, и исчезнуть… Если понадобится… Он не доверял никому. Даже воспитателю наследника. Да… Даже самому мальчику, пусть и светлому по своей натуре. Но образ героя был бы ему сейчас полезен. А место под крышей, защищённое от князей, сект и стариков-алхимиков – слишком ценным.

Прогулка начиналась спокойно. Пахло пихтой, сырой травой и угасающим днём. Склоны холмов, между которыми струилась узкая тропа, отбрасывали на землю длинные синие тени. Наследник семьи, мальчишка лет десяти с живыми глазами, спешил впереди – в руках у него был вырезанный из дерева кинжал. Он размахивал им, словно сражался с невидимыми врагами. Воспитатель же плёлся сзади, усталый и раздражённый:

– Молодой господин, не удаляйтесь так! Тут всё же дикие места!

Но парень только засмеялся и свернул за валун, где начинался крутой спуск к маленькой лощине. Андрей, всё ещё в образе немого, молчаливого, сгоревшего на солнце слуги, шагал чуть позади. Его движения были сдержанными, плечи чуть согнуты, взгляд приглушён – но сознание работало быстро и точно. Он чувствовал, что время близко.

Он знал, что Гукчжин, тот самый предатель, что мог бы напасть здесь, уже явно вычислил этот маршрут. И это место было слишком подходящим. Склоны с обеих сторон, тишина, скалистые выступы и густой можжевельник. Андрей уже заранее оставил пространственные якоря – невидимые, простейшие по виду закладки, сделанные им из зачарованных сучков, вшитых в подол собственного поношенного одеяния.

Мальчик снова исчез за поворотом тропы, и Андрей ускорил шаг. И тут же услышал резкий, неестественный щелчок, и заметил внезапное движение в тенях ближайших зарослей. Всё пошло по заранее продуманному плану, и из зарослей вырвался человек, лицо которого было прикрыто куском ткани, и в руке которого блеснул клинок, явно “пропитанный” магией. Всё было так, как он и предполагал. Предатель Гукчжин, специально замотавший своё лицо так, чтобы его было просто невозможно опознать, сдвинулся с места и рванул к мальчику. Он действовал быстро – как убийца, привыкший резать быстро и тихо. Но Андрей тут же шагнул в пространство, используя один из заранее проложенных маршрутов. И выпрыгнул прямиком между ним и ребёнком, выставив вперёд плечо. Клинок полоснул по его руке, и кровь тут же выступила. Но порез был не такой уж и глубокий.

От неожиданности Гукчжин замер – перед ним стоял обычный немой слуга, с оцепеневшими глазами, из которых на миг пропала простота. Но затем вернулась. Мальчик за спиной испуганно вскрикнул:

– Эй! Что ты делаешь?!

И тут случилось то, чего Андрей не ожидал. Из другой стороны тропы – из кустов – вырвались ещё двое. Не стражи. И не из отряда семьи Хваджон. Одеты в плотные серые одеяния, с амулетами на груди – наёмники, и, судя по характеру ауры, подкреплённые каким-то слабым подавляющим артефактом, который мог глушить магические волны вокруг. Именно поэтому он не почувствовал их раньше. Они не шли спасать ребёнка. Они шли забрать его. Один из них тут же выкрикнул:

– Вали обоих! Мальчишку забираем живым, если получится!

Андрей понял – это не личная вендетта. Это заговор. И за мальчиком охотится не только Гукчжин, по наущению своих истинных хозяев, но и внешние силы.

"Слишком много совпадений. Значит, он не просто наследник. Возможно… в его теле что-то спрятано? Или он нужен для какого-то ритуала? Как я в прошлом… Нет! Об этом потом!"

Он выхватил короткий нож, что всегда носил в подоле – грубая железка, не магическая, но отточенная до зеркального блеска. И, всё ещё изображая растерянного немого, рванулся к одному из нападавших, резким движением ударив тому по кисти руки, в которой тот сжимал короткий меч. Крик. Его защитный амулет заискрил. И враг отшатнулся. Второй атаковал сзади, но Андрей уже отступал к мальчику. Тот же испуганно визжал, прижавшись к скале. Он был слишком молод, и не мог применить магию. Ни одной техники. Даже духовного щита.