— Вот американцы, они ведь на Марсе давно.

— С семьдесят шестого года, — сказал командир.

— Да, именно. С одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года. «Викинги». Шесть лет проработали аппараты на поверхности. Потом были другие, и стационарные, и орбитальные, и самобеглые тележки. Их там и сейчас две работают. Или три? Неважно.

— А что важно?

— Они там марсиан нашли. Настоящих, разумных. А нам сообщали, что ничего такого нет, пески да скалы. Чтобы в тайне держать. И за спиной широких народных масс американские заправилы договорились с марсианами. Продали им имение вместе с крестьянами. Уж не знаю, что получили взамен — может, бессмертие, и половину планеты им оставят, где они будут править вечно. Или еще что-то. Не в этом суть. А в том, что они, американцы, подготовили вторжение, и «Старлинки» — часть этого плана. Марсиане существуют в виде полей информации, как и предсказывал Циолковский.

— Какой Циолковский? — не выдержал Иван.

— Основоположник космонавтики. Он совершенно серьезно утверждал, что любая цивилизация перейдет в лучевую форму, то есть в электромагнитное состояние, более того, он заявлял, что достоверно знает, что они, лучевые существа, уже здесь, на Земле, и могут управлять людьми, вселяясь в их сознание. Значит, картина такая: оператор «Викинга» принимает данные, панораму Марса и всё остальное, а тем временем марсиане берут контроль над его сознанием. Нечувствительно, оператор не сознает, что превращается в иное существо. А там пошло и поехало. Сколько проработали «Викинги» на Марсе?

— Первый — с семьдесят шестого по восемьдесят второй. Шесть земных лет, — подсказал командир.

— Вот! А наши, советские, в то время на Луне ну, месяц, ну, полгода максимум. А тут — шесть лет!

— И второй «Викинг» еще четыре года! — добавил Андрей Витальевич.

— Ну, видите же! Не могли они сами столько проработать. Это марсиане им помогли. Ремонтировали, перестраивали.

— Они ж электромагнитные, без рук, без ног, — напомнил Иван.

— Есть и телесные варианты бытия, как раз на такой случай, — не растерялся Антон. — И остальные американские роботы — ведь годами работают, работают, работают.

— Главный долгожитель — пятнадцать лет, и продолжает работать, — подтвердил командир.

— На Марсе! Где пыльные бури, космические лучи, и никого с гаечным ключом и масленкой поблизости! Может ли такое быть? — задал риторический вопрос Антон.

Никто не ответил.

— И пока эти самобеглые тележки исследовали Марс, марсиане потихоньку переселялись в землян. Сначала поштучно, потом десятками, но пришла пора, и счет пошел на миллионы и миллиарды. «Старлинки» транслируют марсиан в каждый мозг владельца смартфона. А уже здесь, на Земле, они, может, и без смартфонов обходятся. Так переселяются, по воздуху, от человека к человеку. Вроде ковида. Еще неизвестно, чем он, ковид, был. И чем были вакцины. А теперь, когда тысячи спутников в небе, бах — и людей не осталось. Всех захватили марсиане. Мы одни остались, потому что просидели вторжение под землей, без интернета, без смартфонов.

— А шахтеры? Подводники? — спросил Олег.

— Это же не мгновенно произошло. День, два, три… Подводникам дали команду всплыть, шахтеры поднялись сами. А о нас просто забыли.

— Хорошо, а животные?

— Кто их, марсиан, знает? Может, они и в животных вселяются. Или они нужны для каких-то иных дел, мне неведомых.

— Ладно, но где, где они, люди-марсиане, коровы-марсиане?

— Не знаю. Например, спустились в пещеры, в метро, в подвалы и погреба, спустились и окуклились. Ну, как гусеницы превращаются в куколок. На неопределенное время. На год, на тысячу лет. Те, в египетских гробницах — кто они?

И тут суп кончился. Так, ложка за ложкой, под сказочку и дохлебали. За маму, за папу, за страшных марсиан.

— Тебе бы, Антон, романы сочинять. Большие деньги бы заработал, — это Василий.

— Я бы и рад, да где читателей взять?

— Мы и будем читателями.

— Ага, ага. Моем посуду, читатели. Сейчас воды принесу.

— Поздно. Завтра будем посуду мыть, с утра, — это Иван.

— Завтра свои дела будут, — резонно возразил Антон. — Схожу, что тут идти.

Идти было и в самом деле недалеко. Метров двести. До колодца — водопровод-то не работает. Колодезная вода в каждой деревне своя. От колодца зависит, от окружения. Несет водичка где вином, а где и говном. Не горный ручей. Но какая здесь — еще не проверяли. Вот и проверим.

Темно, конечно, но Антон нацепил налобный Petzl, взял на плечо автомат, а в руку — пластиковое ведро. Ну да, хочет с автоматом пройтись. Почувствовать себя героем. Пацан, он и в тридцать пацан.

Ладно, ничего с ним не случится. А посуду и в самом деле лучше мыть сразу. А то зарастём быстро, грязью и плесенью.

Мы лениво смотрели в небо. Оно чистое, ясное. Понятно, заводы не работают, электростанции не работают, автомобили выхлопные газы не исторгают, и света никакого, кроме наших фонариков. Но фонарики работают по-минимуму. Батарейки не вечные. Хотя их и очень много.

— Сколько, однако, спутников этой ночью, — сказал Иван.

— Они всегда над нами, просто сейчас их лучше видно, — ответил командир.

— И долго они будут летать?

— «Старлинки» лет пять или десять, они невысоко. А те, что повыше, на стационарной орбите — очень долго.

Мы молчали, прикидывая, сколько это — очень долго.

И здесь — очередь. Автоматная. На семь патронов.

Вот и толкуй, что нечего оружие при себе держать. Очень даже есть чего.

Мы подхватились — и побежали. Нерасчетливо, да. Если бы у колодца была засада, всех нас можно было бы положить в момент.

Но засады не было.

У колодца валялось белое пластиковое ведро, автомат — и больше ничего. Никаких следов Антона. Словно пальнул на прощание в небо, да и ушёл. Один и без оружия

Только не в небо он стрелял. Олег покрутил ворот колодца и поднял ведро. С двумя пулевыми отверстиями. Значит, стрелял Антон в колодец.

Остаток воды я слил в пластиковое ведро. Не дырявое.

— А где же Антон? — спросил Иван.

— Ищем, — ответил командир.

Фонари у нас у всех. И налобные, и ручные. Самые лучшие из того, что были в «Мечте Робинзона». Могли светить и едва-едва, и очень ярко. Узким лучом и широким лучом.

Так что света достаточно. Ни крови, ни следов борьбы, ни следов вообще: вокруг колодца вымощенная булыжником площадка, какие тут следы. А за пределами площадки песочек. И вот на нём следы есть. Антона. Ведущие к колодцу. Ну, и наши, мы натоптали вдоволь, но я-то шёл первым, и чужих следов не видел. Точно не видел.

— Антон! — позвал Иван. Громко позвал, на все ключи.

Тишина. И в колодце — тоже.

Я достаю из широких штанин (вернее, из карманов широких штанин) фонарик. Полярная привычка — иметь при себе резервный источник света. На всякий случай.

— Если что — стреляйте, а потом бегите.

Нет, я не герой. Ни разу. Просто мертвому чего бояться?

Включил фонарик, заглянул в колодец. Обыкновенный колодец, трубы бетонные, а дальше вода. Спокойная. Прозрачная. Никаких чудовищ. Никакого Антона. Ах, да, на бетонных стенах — две щербины, верно, от пуль.

Но запах… Как от «Перапёлки». И пороховые газы.

Ведро я снял, и приладил к цепи фонарик — тот, резервный. И медленно-медленно опустил его вниз. В воду — он водонепроницаемый, на двадцать метров рассчитан.

До воды, в воде, до самого до дна. Ничего интересного, только еще одно ведро, верно, когда-то отцепилось, а достать не смогли. Или не захотели. Если ведро чужое, зачем стараться?

Вслед за мной колодец осмотрели и другие. По очереди. И тоже ничего не нашли. Кроме воды, конечно.

— Так где же наш Антон?

— Возможно, что-то ему померещилось. Лезет из колодца анаконда или вовсе что-то непотребное. Выпустил очередь и убежал. Это первое. Возможно, просто наша компания ему надоела. Плюнул, и ушел. Велика земля, но хочется одиночество. Это второе.

— А стрелял тогда зачем? — спросил командир