«Я знаю, что обман в видении немыслим…» Я знаю, что обман в видении немыслим И ткань моей мечты прозрачна и прочна, Что с дивной легкостью мы, созидая, числим И достигает звезд полет веретена – Когда, овеяно потусторонним ветром, Оно оторвалось от медленной земли, И раскрывается неуловимым метром Рай распростертому в уныньи и в пыли. Так ринемся скорей из области томленья – По мановению эфирного гонца – В край, где слагаются заоблачные звенья И башни высятся заочного дворца! Несозданных миров отмститель будь, художник, – Несуществующим существованье дай; Туманным облаком окутай свой треножник И падающих звезд пойми летучий рай! Июль 1911 «Стрекозы быстрыми кругами…»
Стрекозы быстрыми кругами Тревожат черный блеск пруда, И вздрагивает, тростниками Чуть окаймленная, вода. То – пряжу за собою тянут И словно паутину ткут; То – распластавшись – в омут канут – И волны траур свой сомкнут. И я, какой-то невеселый, Томлюсь и падаю в глуши – Как будто чувствую уколы И холод в тайниках души… 1911 «Ты прошла сквозь облако тумана…» Ты прошла сквозь облако тумана. На ланитах нежные румяна. Светит день холодный и недужный. Я брожу свободный и ненужный… Злая осень ворожит над нами, Угрожает спелыми плодами, Говорит вершинами с вершиной И в глаза целует паутиной. Как застыл тревожной жизни танец! Как на всем играет твой румянец! Как сквозит и в облаке тумана Ярких дней сияющая рана! 4 августа 1911 «Не спрашивай: ты знаешь…» Не спрашивай: ты знаешь, Что нежность – безотчетна, И как ты называешь Мой трепет – всё равно; И для чего признанье, Когда бесповоротно Мое существованье Тобою решено? Дай руку мне. Что страсти? Танцующие змеи! И таинство их власти – Убийственный магнит! И змей тревожный танец Остановить не смея, Я созерцаю глянец Девических ланит. 7 августа 1911 «Дождик ласковый, мелкий и тонкий…» Дождик ласковый, мелкий и тонкий, Осторожный, колючий, скупой… Капли строгие грустны и звонки, И отточен их звук тишиной. Я рожден провидением темным, Чтоб созреть и упасть как-нибудь, И подхвачены нежно – огромным Ветром струи: не думай, забудь. Я – ребенок, покинутый в зыбке, В терпком мире я горестно-дик, И сольются в бездонной улыбке Вся жестокость, вся кротость на миг. В цепких лапах у царственной скуки Сердце сжалось, как маленький мяч: Полон музыки, Музы и муки Жизни тающей сладостный плач! 22 августа 1911 «В лазури месяц новый…» В лазури месяц новый Ясен и высок. Радуют подковы Звонкий грунт дорог. Глубоко вздохнул я: В небе голубом Словно зачерпнул я Серебряным ковшом! Счастия тяжелый Я надел венец. В кузнице веселый Работает кузнец. Радость бессвязна. Бездна не страшна. Однообразно – Звучно царство сна! 12 ноября 1911 «‹……….› коробки…» ‹……….› коробки ‹……..› лучшие игрушки ‹…..› [10] на пальмовой верхушке Отмечает листья ветер робкий. Неразрывно сотканный с другими, Каждый лист колеблется отдельно. Но в порывах ткани беспредельно И мирами вызвано иными – Только то, что создано землею: Длинные, трепещущие нити, В тщетном ожидании наитий Шелестящие своей длиною. ‹1911?› «Довольно лукавить: я знаю…» Довольно лукавить: я знаю, Что мне суждено умереть; И я ничего не скрываю: От Музы мне тайн не иметь… И странно: мне любо сознанье, Что я не умею дышать; Туманное очарованье И таинство есть – умирать… Я в зыбке качаюсь дремотно, И мудро безмолвствую я – Решается бесповоротно Грядущая вечность моя! ‹1911?› «Как черный ангел на снегу»
Как черный ангел на снегу, Ты показалась мне сегодня, И утаить я не могу – Есть на тебе печать Господня. Такая странная печать – Как бы дарованная свыше – Что кажется – в церковной нише Тебе назначено стоять. Пускай нездешняя любовь С любовью здешней будут слиты. Пускай бушующая кровь Не перейдет в твои ланиты. И нежный мрамор оттенит Всю призрачность твоих лохмотий, Всю наготу причастных плоти, Но не краснеющих ланит. ‹Начало 1914?› |
