- Нет. Дальше – пусто. Их следы исчезают вот здесь.

Он присел на корточки, провёл рукой по влажным стеблям травы. Местами чувствовалась свежая ломка – но дальше ничего. Будто земля сама проглотила этих людей.

- Они не могли уйти далеко, – задумчиво пробормотал он. – В тот момент они были всего в десяти метрах от пещеры. Если что-то случилось, мы бы услышали шум. Но здесь – тишина. Слишком уж странно.

Воздух вокруг казался вязким и тревожным. Вдали, в кронах, капли ещё срывались с листьев после ночного дождя и падали вниз редкими, тяжёлыми ударами, будто отсчитывали время. Сырость пахла гнильцой и мокрой землёй, а в груди у Ярослава нарастало неприятное чувство – будто лес сам стер чужие следы, чтобы укрыть какую-то мрачную тайну.

Даже если бы их крик и заглушил ливень, всё равно хоть какой-то звук должен был прорваться сквозь шум воды. Но – тишина. Значит, случилось нечто такое, что застало их врасплох, лишив малейшей возможности вскрикнуть. Может, они даже не успели испугаться как следует – всё произошло мгновенно.

Ярослав Косой внимательно осмотрел стволы ближайших деревьев. Гладкая кора, нет ни царапин, ни следов борьбы, ни клочков ткани или крови. Лес будто хранил молчаливую тайну, не оставив даже намёка на то, что здесь произошло.

Страшнее всего был именно этот страх – перед пустотой, перед неизвестным.

- Пойдём, – негромко сказал Станислав Хромов, оглядывая мрачные заросли. – В таких обстоятельствах лучше найти место надёжнее, чтобы переждать ночь. Даже если придётся остановиться раньше, чем мы рассчитывали.

- Согласен, – кивнул Ярослав. – Если найдём пещеру вроде той, где укрывались прошлой ночью, это будет лучший вариант. Хоть мы и не знаем, что случилось с теми солдатами, но там нам было безопасно. Лучше не испытывать судьбу.

Небо всё ещё висело низко, свинцово-серое, словно готовое снова пролиться дождём. В воздухе стоял запах мокрой листвы и сырой земли. В памяти всплыла старая поговорка: "Осенний дождь приводит за собой заморозки".

Дождь хотя бы приглушал жар, исходивший от вулканических разломов, но идти по лесу было мучительно трудно. Земля под ногами вязла, каждая кочка казалась коварной ловушкой.

- Давайте поищем тропу суше, – предложил Ярослав. – Лужи теперь – не просто грязь. В них может скрываться что угодно… и не всё безвредно.

Он поморщился, вспомнив огромных муравьёв, размером с человеческие пальцы, и отвратительных жуков с лицами, чьи хитиновые панцири поблёскивали в темноте. Пиявки, которых в этих водоёмах наверняка было предостаточно, могли быть ещё хуже – хватило бы одного укуса, чтобы человек не встал.

- Как вообще жуки смогли вырасти такими огромными? – задумался Ярослав вслух. – И эти… с лицами… кто они вообще?

Хромов шагал рядом, сосредоточенно глядя под ноги, но, услышав вопрос, ответил после короткой паузы:

- Думаю, всё дело в кислороде. Их тела не должны были бы выдержать такой рост – у насекомых слишком хрупкая структура. Но если в воздухе кислорода стало намного больше… организмам стало проще расти. Заметьте, ребята: несмотря на усталость, голова у нас ясная, мысли цепкие. Это тоже от избытка кислорода.

Ярослав кивнул. Логика в словах Хромова была, и немалая. В конце концов, мир уже давно перестал подчиняться прежним правилам – почему бы и нет?

- Подожди-ка минутку, – удивился Ярослав Косой, обернувшись на Хромова. – Хочешь сказать, что и растительность тут мутирует, эволюционирует, накачивая воздух кислородом? Я заметил, что даже возле крепости зелень стала гуще, как будто ожила. Выходит, со временем насекомых станет ещё больше, и заражений от них – тоже?

- Вполне возможно, – кивнул Станислав Хромов, не сбавляя шага.

Разница в их физической форме становилась очевиднее с каждым часом. Для Ярослава прогулка по лесу походила на лёгкий поход – дыхание ровное, мышцы будто пружинят, ни намёка на усталость.

Хромов, хоть и был сверхом, выглядел иначе. Его тело всё ещё не привыкло к нагрузкам. Он сам признался, что только с момента Пробуждения начал ощущать, как тело перестраивается, но процесс шёл медленно.

- С тех пор как во мне проснулась сила, – заговорил он после короткой паузы, – я заметил одно: если во время тренировок загоняю тело до предела, оно меняется. Форма становится лучше, мышцы крепче.

Ярослав задумался. Может, и ему попробовать? Но, скорее всего, не сейчас. Здесь, в диком лесу, любое перенапряжение могло обернуться гибелью. Лучше дождаться города – там будет время и место для экспериментов.

Тем временем Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и бывший раненый выглядели так, будто прошли через ад. Одежда, ещё недавно чистая и аккуратная, была в клочьях, на лицах – разводы грязи, не хуже, чем у Ярослава. Только вот они не смели замедлиться, не то что отстать – страх быть брошенными один на один с этим лесом подгонял сильнее любого приказа. Они знали: никто ждать их не станет, а значит, смерть догонит быстро.

Зато Журавлёва поразила Косого до глубины души. Да, она устала, но выносливость её всё ещё была лучше, чем у самого Хромова.

И тут произошло странное. Из тела Станислава медленно отделилась тёмная тень – словно кусок ночи сгустился и зашевелился. Ярослав замер, напрягся, готовясь к опасности.

Но следующая сцена выбила его из колеи окончательно. Хромов не стал нападать или защищаться. Он просто… забрался на спину своего теневого клона, будто верхом на лошади, и устроился там, словно собирался покататься.

Ярослав стоял с открытым ртом. Увидеть такое – это было за гранью его представлений о сверхах.

- Эй, да чтоб тебя! Это ж чистое жульничество! – возмутился Косой, не веря своим глазам.

С тех пор как Станислав открылся и признал, что он сверх, он стал пользоваться своей силой почти без стеснения. Видимо, долгое время, пока её приходилось прятать, в нём копилось желание дать волю этому могуществу. Теперь он порой даже забывал, что можно идти пешком, а не летать на собственной тени.

Теневой клон двигался легко, почти невесомо, будто скользил по земле, не оставляя следов. В отличие от своего хозяина, он не уставал вовсе – его выносливость, казалось, была вдвое выше. Если бы не риск раскрыть, что он тоже владеет этим умением, Ярослав бы и сам вскочил на спину своего клона и прокатился, смеясь, как мальчишка.

А вот Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и Ван Лэй выглядели так, будто их загнали до предела. Пот заливал лица, грязь липла к одежде, а в глазах плескалось отчаяние. Сравнение с Хромовым и Ярославом било по ним больнее, чем усталость. "Почему они могут, а мы нет? Почему мы не пробуждены?!" – отчаянно думали они, спотыкаясь о корни.

Внезапно теневой клон Хромова резко застыл. Воздух вокруг стал чуть холоднее, как перед грозой. Ярослав почувствовал, как его собственные пальцы невольно сжимаются в кулаки.

Он заметил, как мышцы Хромова напряглись, словно у кота, взъерошившего хвост. Станислав осторожно, с почти кошачьей пластикой, соскользнул со спины своего клона, стараясь не потерять ни мгновения.

- Все, смотрите вперед, – тихо произнёс он, и даже шёпот прозвучал глухо, словно в нём звенела опасность.

Лес впереди был мрачен, сырой, наполненный запахом прелых листьев и земли. Сквозь переплетение веток мелькнуло что-то белое. Слишком белое для этого тёмного мира.

- Ч-что это? – голос Людвига дрогнул, и он машинально сделал шаг назад, прячась за спины других.

Хромов прищурился, долго вглядываясь. Наконец сказал, едва слышно:

- Смотрите сами… Не кажется ли вам, что это женщина в белом… которая… трётся о дерево?

Ярослав почувствовал, как кожа на затылке пошла мурашками, а волосы встали дыбом. Лес будто притих, даже ветер замер.

В густом, сыром лесу тишину нарушал лишь шорох листвы, будто невидимые пальцы осторожно перебирали кроны деревьев. Сквозь переплетение ветвей временами прорывался резкий порыв ветра, и казалось, что вместе с ним над головами проносятся какие-то тёмные, чуждые существа. Воздух был вязким, пахнул влажной землёй, прелыми листьями и чем-то металлическим, похожим на запах ржавчины. В общем, как обычно.