Впрочем, он был уверен: если бы тот вздорный солдат не выхватил пистолет, Хромов, возможно, и не стал бы нападать вовсе.

Косой обернулся и взглянул на Журавлёву. Она уже вернула себе прежнюю, чуть насмешливую невозмутимость, будто вся эта история со сверхъестественными существами её и не касалась.

- Тебе что, совсем не любопытно? – спросил он, чуть прищурившись.

- Любопытно, – так же спокойно, без малейшей эмоции, ответила Ярослава.

Ярослав на миг потерял дар речи. Это её "любопытно" звучало так, словно она говорила о новой марке зубной пасты, а не о том, что рядом с ними только что чуть не разыгралась кровавая драма.

Вдруг Хромов поднял на него взгляд и тихо, но уверенно сказал:

- Ты ведь врач, верно? Можешь взглянуть на его рану? Перед тем как мы пошли вместе, Валентин Бастон говорил мне о тебе, так что можешь не притворяться.

- Угу, – коротко кивнул Косой. Он поднялся, подошёл к солдату с ножевым ранением и присел на корточки. Раненый лежал на спине, бледный как полотно, губы тряслись. Ярослав бегло осмотрел рану и, не поднимая головы, сказал Хромову:

- Ранение серьёзное. В пустоши у нас нет медикаментов.

Солдат, сглотнув, хрипло спросил:

- Сколько мне осталось?

Косой приподнял бровь, обдумывая ответ, и сказал:

- Десять…

- Десять минут?! – испуганно выкрикнул тот, в глазах мелькнула паника.

- Девять… восемь… семь…, – холодно продолжил Ярослав, глядя ему прямо в глаза.

Солдат начал мелко дрожать, дыхание сбилось.

- Я специально избегал ударов в уязвимые зоны и внутренние органы, – негромко заметил Хромов, глядя на Косого с лёгким укором. – Так что не пугай его. И ещё…, – он сделал паузу, – я слышал от Бастона, что у тебя есть чёрное лекарство. Оно идеально подходит для таких ран. Не верю, что ты не взял его с собой.

Косой вздохнул, пожал плечами и, слегка скривившись, произнёс:

- Лекарство у меня действительно есть. Но оно стоит очень дорого. Ты готов заплатить? Я здесь в качестве гида, а не как ваш личный врач. Если хочешь, чтобы им стал, плати как положено.

Он не стал уточнять, что в рюкзаке у него действительно лежат два небольших флакона с этим редким и почти легендарным составом, цена которого в такой ситуации могла потянуть на целое состояние.

Станислав Хромов нахмурился, словно пытаясь придумать, как выкрутиться, и глухо сказал:

- Деньги… я их по дороге потерял.

Он обвёл лагерь взглядом, задерживаясь на каждом лице, словно ожидая, что хоть кто-то проявит милосердие и скинет пару купюр, чтобы спасти жизнь их товарища. Но лица вокруг оставались каменными. Каждый демонстративно отворачивался, будто не слышал его слов. Особенно показательно это сделала Любовь Синявина – её глаза холодно скользнули в сторону, а губы едва заметно поджались. Раненый, лежащий на земле, не отрываясь смотрел на неё исподлобья – и в этом взгляде было не только отчаяние, но и что-то тёмное, неприятное.

Видя, что никто не рвётся расстаться со своим добром, Ярослав Косой уже открыл рот, чтобы сказать: мол, забудьте, спасение отменяется. Но вдруг с земли, хрипло, еле слышно, прозвучал голос:

- У меня… есть деньги….

Ярослав даже бровь приподнял. Ну надо же, какая воля к жизни.

- И где держишь? – прищурился он. – В левом или правом кармане? Только сразу предупреждаю: зашивать я не умею. Так что после лекарства – как судьба решит, так и будет.

Вокруг зашушукались. Народ переглядывался: а подействует ли вообще это чудо-средство, если рану просто полить зельем, не зашивая?

- У меня… швейный набор есть, – вдруг подала голос Любовь Синявина, брезгливо морщась, – но я при виде крови в обморок падаю.

- Шить буду я, – коротко бросил Хромов.

Косой тем временем уже ловко вытащил из кармана солдата толстую, мятыми краями пачку купюр. Пальцы его машинально пересчитали их — в темноте костра шуршание денег прозвучало почти торжественно.

- Ладно, грабить не буду, – сказал он с ухмылкой. – Возьму всего шесть тысяч рублей.

- Договорились, – в голосе раненого появилась надежда, и он даже смог криво улыбнуться. – Спасибо тебе, мужик….

"Благодарность от раненого солдката +1!"

Глаза Косого чуть блеснули – мысленно он отметил, что жетоны благодарности снова подросли. Теперь их было семьдесят семь. Ещё чуть-чуть – и можно будет открыть новое оружие.

В лагере повисло странное, но уже не такое гнетущее молчание. Словно кто-то открыл застоявшееся окно – воздух стал легче. И все вдруг поняли: да, Хромов вонзил штык в живот человеку, но не из слепой жестокости. Скорее, чтобы поставить на место и не допустить большего зла.

Если бы он был настоящим чудовищем, от него стоило бы держаться подальше. Но пока что… всё было не так однозначно.

Хромов, сосредоточенно склонившись над солдатом, аккуратно продев иглу в плотную кожу, говорил тихо, будто размышляя вслух:

- Ладно, раз уж начали, то скрывать больше нечего. В крепости знают только одно – в горах Урала остались руины старой цивилизации, что была здесь ещё до катаклизма. Мы отправили сюда своих людей, чтобы набросать карты, наметить тропы – подготовить почву для основного корпуса. Но, по правде, никто даже не догадывался, с чем мы столкнёмся.

Он слегка прищурился, протянул иглу дальше, затягивая шов.

- Когда сюда попал, то сразу почувствовал – в этих горах есть что-то странное. Словно сама земля здесь живая. Подумал было: если эта тайна может заставлять диких зверей эволюционировать, то, может, и людям это пойдёт на пользу? Может, и мы, сверхи, сможем подняться на новый уровень. Вот почему и настаивал, чтобы мы шли вперёд.

Людвиг Булавкин, скрестив руки на груди, хмуро бросил:

- А ты же вроде говорил, что бросил миссию?

Хромов поднял глаза, чуть усмехнулся:

- Так и было. В какой-то момент всё стало слишком опасно. Потому решил, что проще отойти в сторону, не привлекая внимания, и дождаться основных войск. Так бы сохранил свою личность в тайне и вернулся сюда позже – безопасно.

Косой, слушая, понял: Хромов действительно планировал отказаться. Но что-то изменилось.

Станислав затянул последний шов, откинулся и, посмотрев в огонь костра, продолжил:

- Теперь всё иначе. Вернуться в крепость – значит подписать себе приговор. Вы сами видели, как они обращаются с такими, как я. Там мне всё равно конец. Так что мой путь – в глубь гор Урала. Исследовать их до конца. Хотите идти в Крепость 333 – пожалуйста. Мы разделимся прямо здесь. Никого держать не стану.

Лагерь замер. Сухие ветки в костре тихо трещали, в ночном воздухе тянуло сыростью и дымом. Где-то вдалеке протянул жалобный вой одиночного зверя. У всех было два пути: либо остаться с Хромовым и нырнуть в неизвестность северо-востока, либо уйти на северо-запад – в сторону крепости.

Долго никто не говорил.

Тишину первой нарушила Ярослава Журавлёва. Её голос был ровен, но в нём чувствовалась сталь:

- Я пойду с тобой. Здесь слишком опасно, а самый надёжный способ выжить — держаться рядом с таким, как ты.

Косой усмехнулся про себя. Это было, пожалуй, самое разумное, что она произнесла за всё время их пути.

Но что-то в её тоне не давало покоя. Он чувствовал – она врёт. Настоящая её цель, наверняка, лежала именно в сердце этих гор.

Чем дольше Ярослав наблюдал за Журавлёвой, тем сильнее его грызло подозрение: может, и она сама – из тех, кто прячет за спиной куда больше, чем готова показать.

Решение Журавлёвой последовать за Хромовым в горы Урала ошеломило всех. Никто и подумать не мог, что первой, кто нарушит напряжённое молчание, окажется именно она. Тихий, но уверенный голос девушки разрезал вязкую тишину лагеря так же, как острый нож рассекал толстую корку черствого хлеба. В её словах была простая и безупречная логика: здесь слишком опасно, слишком много хищных зверей, ловушек и тайн. Но рядом со сверхом они имели хотя бы тень надежды выжить.