Он вытащил рыбу на берег – увесистую, с мутной чешуёй и мясистой тушей. Может, не лосось, но на зажарку, почти гриль, сойдёт.

А ведь когда-то всё было иначе. В те первые дни, когда Ярослав Косой только начинал своё скитание по пустошам, он двигался медленнее, чем полусонные караси в луже. Но сейчас – сейчас он сам был как вода: стремительный, неуловимый, точный.

Он выдернул заострённую ветку из воды – с той же лёгкостью, как раньше срывал в прошлой жизни яблоки с бабушкиного дерева. Рыба – чёрная, как уголь, с широкой головой и маленькими, злыми глазами – заходилась в отчаянной пляске, хлеща по воде хвостом, будто пыталась пробить в реке дыру. Казалось, сама река содрогнулась.

Но Ярослав уже отступил, ступая мягко и осторожно. Что-то в воздухе сменилось – напряжение, ощущение, будто он невидимо пересёк черту. Его ноздри уловили сладковатый запах крови, а взгляд остановился на мутной воде ниже по течению. Там, в полутьме, клубилось нечто: плотная, шевелящаяся масса силуэтов.

Он прищурился.

- Рыба?.. – пробормотал он. Но интуиция кольнула затылок.

Недолго думая, он опустился на колено и ловко распорол тушу. Склонив голову, аккуратно извлёк внутренности, пар от ещё тёплого брюха поднялся в прохладный воздух, и на миг стало ясно: это не просто река. Это место, где смерть ждёт под каждым камнем.

Он бросил кишки обратно в воду – не по глупости, а по расчёту. Тащить рыбу с потрохами к лагерю – верный способ навлечь беду. Ещё не забылись воспоминания, как однажды запах обычной крошки от крекера привлёк к лагерю не то, чтобы медведя – настоящего монстра на четырёх ногах, с рогами как у лося и глазами, полными безумия. Да, тут и медведи бывают в чешуе и с рогами.

Нет уж. Рыбьи косточки, обглоданные шкурки и даже зола от костра должны были уйти как можно дальше от того места, где собирались ночевать.

И вот, стоило внутренностям коснуться воды, как она взорвалась. Вихрь чешуи, пены и кровавых всплесков – в реке началась бойня. Рыбы бросались на отбросы, теряя всякий инстинкт самосохранения. Они кусали не только добычу – они рвали друг друга.

Стоило одну поранить – и её тут же пожирали соседи. Никакой пощады. Один момент – и от крупной особи оставались только пузыри. Ярослав замер, наблюдая, как хищная река разрывает сама себя.

- Вот уж действительно, мясорубка, – выдохнул он.

Он попытался представить: что если бы туда, вместо рыбьих кишок, попал человек? Эта мысль похолодила его изнутри. Живым не уйдёшь. Даже руку сунуть – и ту не вернёшь.

И вдруг… всё стихло. Словно кто-то дёрнул за нити. Рыбы, как по команде, бросились прочь. Беззвучно, стремительно, одна за другой, и в миг в воде осталась лишь кровь.

Ярослав окаменел. Его взгляд скользнул вверх по реке, в ту сторону, куда никто не смотрел.

- Чёрт, – только и сказал он. – Надо валить.

Он развернулся и пошёл. Быстро, без лишних движений. Всё, что может испугать стаю агрессивных рыб, лучше не видеть вовсе.

По дороге к лагерю он шёл молча. Ноги ступали по пружинистому мху, но мысли в голове клубились, как те самые рыбы. Что произошло с этим миром? Почему звери мутируют, превращаясь в чудовищ, а люди… остаются прежними?

Или нет?

Он вспомнил старика Богдана, что таскал бревно, как зубочистку. Вспомнил Лёшку, у которого реакция быстрее, чем у любой крысы в лаборатории. Да и сам он, Ярослав…. Был ли он когда-то таким?

В лагерь он вернулся на закате. Солнце ушло за Уральские горы, в небе вспыхивали первые звёзды. У костра сидели бойцы из крепости тянули кашу из жестяных банок и открытых консервов. Их ужин был сытным, но унылым. Мясо в банке – это не пища, это наказание. Тушитьтушёнку тоже надо уметь, а судя по вкусу уже сожранных Косым экземпляров, про них так не скажешь.

И тут в воздухе запахло… свежей рыбой. Аромат жареной шкурки, слегка пригоревший жир, шипение на костре.

Ярослав вошёл, не торопясь. В руках – чёрная рыба, уже почищенная и разделанная, с тусклой, но ароматной плотью. Ну не при них же её готовить.

Все взгляды на него. Кто-то чуть не поперхнулся кашей.

Они помнили, как он ушёл с пустыми руками. Даже без сухаря за пазухой. В одной куртке, будто просто прогуляться вышел. Людвиг Булавкин даже хмыкнул с издёвкой: мол, вот, сейчас этот пацан покажет, как ловить рыб… взглядом.

А теперь – вот он. Вернулся. Живой, с добычей. С запахом, который перекрыл весь их ужин. С реальной пищей, горячей, настоящей.

И с чем-то ещё в глазах. Тем, от чего их, без объяснений, начинало слегка трясти.

Косой всегда держал при себе свои три верных спутника, без которых не отправлялся ни в одну вылазку в пустошь: металлическая чашка, костяной нож, отполированный от частого использования, и коробка спичек с выгоревшим от солнца до неузнаваемости логотипом. Конечно, он знал и умел использовать и другие способы разжечь огонь: трение, кремень, линза – но, ей-богу, если можно упростить себе жизнь – зачем усложнять? Коробок едва занимал место, зато давал уверенность: тепло и пища будут, если повезёт не умереть раньше.

Пока он обжаривал рыбу на ветке над своим небольшим костерком, с ветром донёсся знакомый голос. Людвиг Булавкин, известный в отряде как просто Людвиг, сморщил нос и фыркнул:

- Тьфу ты, ну и вонь… Хотя… Пахнет… жареным? Рыбой?

Он попытался скрыть интерес, но ноздри его жадно втянули запах, а взгляд метнулся к костру, будто по ошибке. И тут же в голове Ярослава раздался металлический, безэмоциональный голос – будто с неба, будто из другой реальности:

"Квест: Раздели счастье с другими"

Косой вздрогнул – не от страха, а от неожиданности. Да и к подобным "голосам" он уже начал привыкать. Размышлять времени не было. Он поднял ветку с подрумяненной рыбой и двинулся прямиком к Людвигу. А так бы они ничего кроме запаха жареной рыбы и не почуяли, а так увидели её воочую.

Глаза Булавкина загорелись так, словно он впервые увидел еду. Голос его дрогнул от сдерживаемого восторга:

- Ты… это, пригласить нас решил? Ну, в принципе, мы не против….

- Не угадал, – с самым спокойным видом ответил Ярослав. – Я просто делюсь своим счастьем. Вот, полюбуйся.

Он показал рыбу, но не предложил её. Просто показал. Как фото на телефончике. Ну, прямо у какого блогера в Инсте. Чтобы зависть пробралась под кожу, прямо, как в старые добрые времена. Но тогда завидовали миллионами, по количеству подписчиков, а сейчас воочию.

Людвиг остолбенел.

"Квест выполнен. Награда: +1.0 к ловкости"

Ярослав расплылся в довольной улыбке. Вот! Вот это понимаю. А то корячишься, лечишь там людей, а тебе только +1 к силе…. И кто сказал, что поделиться – значит обязательно отдать? Главное – намерение, остальное система сама разберёт. Тут было главное просечь фишку своего дворца. Сломать, так сказать, систему….

- Косой! – вспыхнул Людвиг. – Думаешь, твою рыбёху есть стану? Да я…

Но Ярослав уже взвешивал в уме более практичное предложение. Рыбу, как ни крути, одному не осилить. А вот воды в его рюкзаке – ни капли. Он посмотрел на своего "оппонента" и небрежно бросил:

- Половину рыбы отдам. За три бутылки воды.

- Согласен! – даже не дослушав, рявкнул Людвиг и вытащил из мешка три пластиковые бутылки.

Вопрос с водой был решён быстро. Косой знал: идти к реке больше не вариант. После того, что он там увидел, он ни за что не рискнёт подставить горло под пригляд местной ихтиофауны. Конечно, можно было бы искать сосновые иголки и собирать с них росу, но это – неделя по капле. Зачем так жить, когда можно торговаться?

Свою половину рыбы он оставил, а другую Людвиг понёс к лагерному костру.

- Подходите, угощайтесь, – расплывался тот в улыбке, раздавая зажаренные куски солдатам.

Но не учёл Булавкин одного: солдаты не церемонились. Пока он раскладывал рыбу в котелок, часть бойцов уже прихватила самые аппетитные куски. Вскоре от угощения остались жалкие ошмётки. А главное – до Любови Синявиной и Ярославы Журавлёвой ничего не дошло.