Мои размышления прервала Елена Викторовна:

— Матвей, может, вы расскажете Оливии, как будет проходить практика?

Ох уж эти люди. Похоже, Миронова вообще ничего не почувствовала: ни напряжения в воздухе, ни внезапного электричества, возникшего в крошечном пространстве кабинета.

Даже если бы я был способен на связный диалог, то в душе не ебал, как именно будет осуществляться практика. А эта... как ее там, Оливка?... еще и нижнюю губу закусила так сексуально, что крупицы разума окончательно переместились в область штанов.

Мне повезло: моя омега вскочила со стула и пробормотала:

— Мне надо на медосмотр... — и добавила неуверенно, словно оправдываясь: — Я... я должна это сделать, чтобы меня допустили к практике.

Почему эта крошка была такой пугливой? Что ее так устрашило? Неужели я?

Большинство альф выглядели гигантами по сравнению с хрупкими омегами и людьми. Но я был не самым большим и грозным из них.

Правда, реакция на встречу со своим альфой — или омегой — у каждого была своя. Этот закон я хорошо усвоил на занятиях.

Я никогда не увлекался всеми этими разговорами о поиске истинного. Такие истории волновали омег, известные же мне альфы вообще об этом не думали. Некоторые из них трахали все, что движется. Удивительно, но многие омеги не особо дорожили своей невинностью, несмотря на то, какую ценность она имела в обществе.

Но все изменилось. Внутри меня проснулась звериная сила: потянуло к этой Оливии так, что без вариантов. Раньше я ни хрена подобного не испытывал. Может, и был кому-то нужен, да я никого не хотел видеть рядом дольше, чем на одну ночь. Но эта омега перевернула все с ног на голову, и я пока не понимал, что с этим делать.

Очнувшись, я осознал, что моей омеги уже и след простыл. Видать, убежала на свой медосмотр.

Что за хрень?! Остался стоять как придурок и пялиться на стул, где только что сидела моя истинная. Такое поведение было не про меня. Обычно я не тормозил и всегда реагировал мгновенно. Но сейчас что-то пошло не так.

— Разволновалась — экзамены, практика, уж прости ее, Матвей, — развела руками Елена Викторовна, так ничего и не поняв. — Принес документы?

Дальше все прошло как в тумане. Я отдал доки, автоматически ответил на какие-то вопросы, начал заполнять анкету. Время шло быстро, потому что мысли заняты совсем другим.

Из моей головы никак не выходили жаркие картинки, как я беру свою омегу на столе, у окна, на полу. И кругом бумаги, бумаги, бумаги... Прямо как теперь, когда я вносил данные в стандартный опросник — как будто за год у меня могли появиться новые аллергии. Хотя всякое бывает, наверное...

Слава яйцам — моим, конечно, — медосмотр у меня уже был пройден. Так что от Мироновой я сразу отправился в свою комнату. Упал на кровать и задумался. Крепко.

Вся эта ситуация сильно выбила из колеи. Знал же на подкорке, что когда-нибудь встречу истинную, но все равно не ожидал почему-то.

Уверен был, что все эти чувства обусловлены гормонами, а внутри при этом наверняка ощущается пустота. А тут — бам! Эта маленькая омега реально зацепила, не оставила шансов на сопротивление.

Тут в комнату ввалился Стас, мой сосед. Друзьями мы не были — так, приятелями. Он сел на кресло у окна, закурил, несмотря на запрет делать это в общежитии.

— Уже разобрался с Мироновой? — лениво поинтересовался он.

— Ага, — бросил я коротко. Общаться о предстоящей практике совершенно не хотелось, особенно обсуждать свою подопечную. Стас обожал расспрашивать обо всяких пикантных подробностях, но последнее, чем я собирался с ним делиться — моя омега.

— Ну, давай, рассказывай, — он выпустил кольцо дыма и лукаво посмотрел на меня. — Что там у тебя произошло? Истинную нашел?

Тут я конкретно прихуел.

— Ты о чем?

— Ты фонишь, брат, — ухмыльнулся Стас. — Знакомо мне это состояние.

Сам Стас, несмотря на его циничный настрой, уже давно встретил свою истинную.

Я махнул рукой, чтобы он заткнулся.

— Не знаю. Я ж впервые ее увидел. Пока сложно что-то сказать.

Сказать я бы мог многое. Но точно не ему. Себе — и то с трудом.

Стас смерил меня презрительным взглядом.

— Бля, все же просто, — пренебрежительно заявил он. — Есть альфа, есть омега. Нашел — бери и пользуйся.

Я криво усмехнулся. Иногда мне казалось, что за внешним цинизмом Стаса скрывается что-то более сложное и глубокое. А иногда принимал его таким — поверхностным и грубым. За все годы соседства мне так и не удалось распознать, какой он на самом деле.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь в настоящих чувствах?

Он пожал плечами.

— Чувства? — повторил он с оттенком сарказма. — Это всего лишь химия и биология. Ты можешь верить в сказки, а я живу в реальном мире.

Стас учился на факультете биотехнологий и генетики — возможно, профдеформация уже брала свое.

Я промолчал. Впереди была практика, и нужно было сообразить, как заставить себя заниматься научной деятельностью, а не тем, чем мне действительно хотелось бы.

Если бы мне кто-то сказал, что я дважды сбегу от своего истинного, я бы не купилась. Пальцем бы у виска покрутила как минимум. Я же не сумасшедшая. Омеги только и мечтают, как бы встретить того самого — и чтобы на всю жизнь. Это же как выиграть в генетическую лотерею.

Но все же я это сделала — сбежала. Только вот истинный был не один и тот же. И этому я бы не поверила, кстати.

Отличия в моих побегах тоже были. Тогда, в клубе, мне никто не помешал скрыться — слишком уж тот альфа был увлечен несостоявшимися маньяками. Да и мне некогда было думать: мной руководил чистый инстинкт выживания.

Интересно, что стало с теми тремя? Было бы страшно представить, что они все еще бродят по Академгородку и накидываются еще на кого-нибудь. При одной только мысли об этом меня пробрала дрожь. Хотелось верить, что этих хищников задержали.

Во второй раз смыться оказалось сложнее. Елена Викторовна что-то еще вещала о методиках центра, инструкциях, медосмотре, моем взаимодействии с... кажется, Матвеем. Я почти и не слушала — не могла больше оставаться там ни минуты.

Мне казалось, я схожу с ума. Как можно одновременно желать прикоснуться к альфе и оказаться как можно дальше от него? Ведь я уже повстречала своего истинного в клубе той безумной ночью, и это был не Матвей.

Так почему я была на грани? Почему так пылало лицо, почему в горле пересохло, почему пальцы задрожали так, что я еле удержала сумку в руках?

И его поставили моим наставником на практике. Хуже не придумаешь.

Хотя... в этом был один плюс. Уж с этим альфой мы точно не смогли бы потеряться. Даже если бы захотели.

В любом случае, теперь я была отрезана от всего мира примерно на неделю, ведь у меня внезапно началась течка: практически сразу после того, как я прошла медосмотр.

Ну как внезапно... Я, разумеется, знала и заранее принимала препараты. Но в последние дни делала все на автомате — подготовка к экзаменам выгнала из головы все остальное. Я и думать забыла о том, что на носу заточение в изоляторе. Потому страшно удивилась, но деваться было некуда — и вот очутилась тут.

Оставшиеся два экзамена предстояло сдавать онлайн. И, если честно, на сей раз меня порадовала такая возможность. Был шанс наконец-то сконцентрироваться на учебе, а не бесконечно прокручивать в уме мысли об этих двух. Отличная причина отгородиться от мира, отключить эмоции и погрязнуть в учебниках.

Притвориться, будто в моей жизни никогда не было ничего, кроме общей психологии и разрешения межвидовых конфликтов. Ни запахов, от которых кружится голова. Ни взглядов, прожигающих насквозь. Ни снов, после которых просыпаешься на мокрой простыне.

Даже специальные успокаивающие медитации не могли выдернуть меня из жерла вулкана, в который я погрузилась.

А главное — как ни крути, как я ни пыталась смотреть на ситуацию с разных сторон, выходило одно и то же: оба альфы были моими истинными. Я упорно пыталась найти новые доводы, разложить все по полочкам, отыскать рациональное объяснение, но снова и снова возвращалась к одному и тому же выводу.