Как только мы достигнем точки прибытия, то завершится самый большой этап испытаний на пятом этаже. Но самый большой не значит, что самый тяжелый. Этот переход был не из легких, большинство восходителей команды навсегда сгинули в пустыне. Но на Арене может быть не легче, где придется сразиться за право подняться выше по Башне. И пока неизвестны точные правила грядущих боев, мозг хочет строить самые неприятные вероятные исходы событий.

В таком режиме проходит один день за другим. Близится завершение месяца пути, и нам попадаются разрушенные корабли восходителей до нас, словно они не справились перед самым финишем. Мы, конечно, точно не знаем, что происходило с каждой командой, но вид торчащих из песка мачт заставляет задуматься. Какое-то у меня дурное предчувствие, словно пустыня готовит напоследок прощальный подарок.

И я оказываюсь прав, когда к вечеру поднимается сильный встречный ветер, сильно замедляющий движение судна, так и паруса начнут в обратную сторону смотреть. Приходится создать перед кораблем барьер с острой гранью, которая разрезает встречный поток ветра и пускает по бокам судна. Это позволило восстановить скорость, но потом мы впереди увидели огромную песчаную бурю.

— Вот нас сейчас будет штормить, — улыбается Гиль, хотя я не вижу причин для веселья.

Если приближающийся шторм будет слишком силен, то может просто сломать корабль, и на этом наше приключение скорее всего завершится. Я смотрю по сторонам, но фронт бури огромен, да и все равно мы не можем управлять кораблем, который идет точно в эпицентр стихийного буйства.

— Придется защищать корабль как получится! — выкрикивает Кли, ведь ветер теперь с такой силой ревет вокруг корабля, будто реактивный двигатель включили.

Первородная Глина стекает с фигуры девушки на палубу, а потом поднимается по мачтам, канатам, а также обволакивает внешнюю обшивку. Похоже, Кли теперь куда лучше управляется со своим инструментом, либо всегда так могла. Её мысль понятна, я сосредоточусь на усилении защитного барьера, но на большой купол сил не хватает, поэтому я формирую грани защиты как будто леплю из телекинетической глины нам дополнительный слой. Теперь барьер грубо повторяет форму судна, так тратится меньше сил. Хорошо, что я развил этот навык до «Психогранного барьера» и могу делать из него почти любые формы, а не просто щиты, сферы или купола.

Другие восходители ничем таким помочь не могут, поэтому просто крепко держатся за канаты и выжидающе смотрят на приближение огромной песчаной бури. Нам теперь не сильно опасно находиться на верхней палубе, так как все теперь умеют очищать аркану, а неба над головой уже не видно. Воет ветер, а песчинки летают на огромных скоростях. Я буквально чувствую, какие нагрузки испытывает корабль, так как разделяю с ним часть тяжести бури. Нос корабля проваливается в стену песка, и вот вокруг уже ничего нельзя разобрать.

Я обращаюсь к психическому оку, но лучше не становится, так как концентрация проклятья пустыни здесь как будто выше. Все вокруг мельтешит черными разводами, пустыня начинает поглощать энергию из моего барьера, так как он первым встречает стихийный кошмар. Приходится ускорять процесс очистки арканы, благо, мне уже не нужно концентрироваться на отдельных процессах, вроде процеживания, сублимации и дистилляции. Кажется, что невидимые руки великана пытаются сжать судно, искорежить и скрутить, как мокрую тряпку. Но пока что удается избежать серьезных поломок, но на этом приключения не заканчиваются.

За время путешествия я научился чувствовать ход движения корабля по углу наклона, как продольного, так и поперечного. Мореходом, конечно, не стал, но без труда понимаю, что нос корабля начинает слишком сильно задираться, будто мы хотим оседлать волну, которая выше корабля. Такой крен чувствуется опасным, но потом происходит то, чего я ожидать не мог. Днище корабля потеряло сцепление с песком, я могу это отследить по своему барьеру, который тут же «захлопнулся», как только эльфийское судно взмыло в воздух.

Мы теперь как Элли в сказке про волшебника Изумрудного города, несемся внутри бури, которая подхватила корабль, как дом. Можно было ожидать, что сейчас со всей дури грохнемся о землю и точно разобьемся, но ощущения падения не возникает. Скорее как будто продолжаем подниматься всё выше. Не представляю, что здесь творится с магическими ветрами, но они как будто стали достаточно сильными, чтобы позволить кораблю стать летучим.

Всё выше и выше нас поднимает буря, пока, наконец, мы не прорвали верхний слой бури, оказавшись на большой высоте. Летающий песок еще мешает разглядеть происходящее, но зато сумрак вновь сменился солнечным днем, пока мы рассекаем невиданное море. Я привык к кораблю, который плывет по суше, но теперь мы летим по воздуху, оставляя за собой след на теле бури, а магические ветра тут настолько сильные, что я вижу их при помощи психических чувств. Теперь еще нужно понять, как мы будем приземляться, не думаю, что днище корабля выдержит жесткий удар при посадке.

Но пока пустыня Мин Алиста предлагает расслабиться и наслаждаться быстрым полетом. Во всяком случае часть из нас веселится, например, Таска на носу корабля косплеит главную героиню Титаника, расставив руки в стороны. А Гиль курит с довольной улыбкой и даже не держится за канат, пока дым от сигареты стелется почти параллельно полу. Другие пока что не выглядят настолько расслабленными, а буре под нами конца и края не видно. При этом, если присмотреться, можно заметить, что песчаный шторм как будто закручивается вокруг далекой центральной оси, как ураган.

«И мы как раз движемся к центру», — у меня возникает впечатление, что эта часть пути и должна быть такой.

Если бы это было испытание, то в эфирном канале появились бы какие-нибудь комментарии от богов, но там как будто полностью игнорируют наш полет, словно так задумано, и в этом нет ничего интересного. Что же, поживем — увидим. На такой скорости вряд ли долго придется ждать.

Так оно и происходит, когда через несколько часов ближе к вечеру над головами образуются плотные облака, из которых неба не видно. Я продолжаю ощущать постепенный подъем, а мы теперь как будто оказались между молотом и наковальней. Снизу носятся жуткие течения песчаной бури, а сверху нависает мрачное небо, но, к счастью, нас пока никто не пытается прихлопнуть.

Скоро судно задевает мачтами облака над головами, мы постепенно поднимаемся всё выше. У меня нет страха высоты, но это все равно очень волнительно, так как до какой высоты корабль будет подниматься? Мы как будто на потерявшем управление воздушном шаре, который грозится долететь до стратосферы. Если так продолжится, есть риск стукнуться головой о «потолок» пятого этажа. Если у этажей внутри Башни Испытаний есть вполне ощутимые стены, то и потолок должен быть. И кучные бесформенные облака как раз выглядят как граница мира, через которую лучше не проходить.

Но кому об этом сказать? Остается лишь смотреть на оставшуюся далеко внизу бурю, пока она не исчезает за облаками. Становится холодно и сыро, но зато тут совсем нет проклятого песка, если не считать тот, что лежит на палубе и забился в карманы и волосы.

— И сколько мы еще будем подниматься? — спрашивает Гиль, но никто не может ответить.

— Выше пятого этажа все равно не улетим, — шучу я, чтобы немного снизить общее волнение.

Примерно через полчаса плавного подъема судно песчаной эльфийской флотилии прорезает верхний слой облаков, после чего перед нами открывается конечный пункт прибытия. Это стало понятно с первого взгляда на Великую Арену, которая, оказывается, находится очень высоко в небе над пустыней.

Примерно круглая арена с большим количеством рядов парит в воздухе с уходящими в облака каменными столбами. Кажется, что она стоит на этих скальных сваях до самой земли, но это просто невозможно с точки зрения физики, я уверен, что это визуальная иллюзия, и на самом деле арена летает в воздухе. Конечно, последнее тоже невозможно с точки зрения естественных наук, но открывшееся нам сооружение источает из себя большие объемы арканы, которая закручивается причудливыми узорами.