Тем временем корабль продолжает идти по ночной пустыне, которая снова вернулась к мертвому состоянию. Никаких живых существ или мертвых, просто песчаная равнина, даже барханы тут не такие высокие, как были прежде. Но где-то впереди нас ждет могущественный враг, который вполне может показать, что все противники до этого были лишь пробной версией испытания.

Однако пока что никого не видно, и даже сам Фокс не может рассказать, что именно из себя будет представлять враг. Мне кажется, что Башня сделает собирательный образ из других духов пустыни. Жаль, что с ними нельзя поговорить, чтобы узнать их историю, а было ли что-то про них в экскурсии Фирада Смарагдового, я не могу вспомнить. Зеленый голем больше рассказывал про эльфов и про то, какие они классные, так что следовало быть более внимательным. Жаль, что не могу отмотать время назад и задать вопрос не про продолжительность жизни эльфов, а про судьбу народов, что жили здесь раньше, когда, возможно, даже пустыни не было.

Но зато теперь мы можем более спокойно отдыхать, оставляя минимум дежурных на верхней палубе. Когда появится наш новый враг, мы в любом случае дружно встанем на защиту корабля, а в остальном лучше отдыхать и набираться сил. Но при этом не все свободные от вахты ринулись отдыхать. Андрес остался на верхней палубе, словно хочет лично всё проконтролировать, хотя в этом нет большой необходимости. А когда я выглянул наружу, то увидел, как он задумчиво смотрит в одну точку вдалеке, и вряд ли это можно назвать наблюдением за округой.

Я решил, что не буду его отвлекать, поэтому спустился и прилег. Удивительно, но заснуть удалось быстро, а рано утром меня толкнул Гэрри, значит, пришел черед моей вахты. Раннее утро в пустыне холодит кожу, но я рад этому чувству, смотря на бескрайние поля с песком. Ночь прошла спокойно, но расслабляться рано, так как нападение может случиться в любой момент. После отдыха вчерашнее предбоевое возбуждение сошло на нет, и я могу немного под другим углом взглянуть на события. Могу, но не стал этого делать. На вахте, конечно, ничем другим заниматься не остается, но я предпочту потратить время на тренировки.

Сегодня я занял воронье гнездо на самой высокой мачте, откуда открывается простор для глаз во все стороны. Первоначально мы должны были разбираться с тысячами духов пустыни, что атаковали бы днем и ночью, а теперь приходится внимательно следить за округой, чтобы издали заметить новую страшную опасность. Ожидание в очередной раз становится неприятным шагом, но я трачу время с умом, продолжая тренироваться в навыках.

Постоянная очистка арканы с необходимость довести манипуляции до уровня автоматизма, быстрая активация защитных навыков и совершенствование атакующих: всё это нужно для того, чтобы оказаться лицом к лицу с противником в максимальной боевой готовности. Психическая энергия замирает в вокруг тела светящимися точками, потом формируются линии-«созвездия», как часть защитного барьера, чтобы в следующую секунду взорвать барьер и посечь врага острыми «осколками».

Если так посудить, то на пятом этаже я еще не оказывался в бою с кем-то очень сильным, если не считать того орка Авлага в самом начале. Но там время группового поединка было сильно ограничено, поэтому нас разняли до того, как мы успели показать друг другу кузькину мать. Интересно, как там дела у второго корабля, что вышел в песчаное море из Первого Поста вместе с нами?

Я продолжаю смотреть по сторонам, но не вижу на горизонте других парусов. Скорее всего все корабли имеют такой маршрут, чтобы не пересекаться с другими восходителями. Но это не относится к останкам кораблей, который то и дело попадаются на пути. Многие команды до нас не смогли преодолеть пустыню и скорее всего пополнили ряды тех духов пустыни. Все же этот этаж отличается от предыдущих тем, что здесь мертвецы не отправляются на минус первый этаж, в своеобразный загробный мир.

Вахта закончилась без происшествий, как и сам день, а на следующий мы увидели, что приближаемся к большому городу. Можно было подумать, что это Великая Арена, но до нее еще примерно неделя пути, да и сам город является фактически руинами. Из песков показываются огромные темно-серые скалы, что отлично выделяется на желтом песке. Возникает ощущение, что какое-то божество просто перенесло постройку из другого мира, и бросило в эту пустыню.

При этом за стенами пустыня почти победила загадочную древнюю архитектуру, порой засыпав здания с крышей, но далеко не во всех районах. Возможно, здесь будет еще один этап испытаний, но пока что никого не видно. Корабль плывет по древней улице, а в проемах окон последнего этажа лишь пустота и мрак. Слева вдалеке остается покосившаяся башня, только без верхушки, словна та взорвалась по неизвестной причине.

— Очередные руины, — хмыкает рядом Гиль, пока мы стоит на верхней палубе. — Если весь мир эльфов теперь похож на эту пустыню, то так себе они заботились о родине.

Мне на это сказать особо нечего, так как мы толком не знаем, что послужило причиной появления проклятой пустыни. Эслинн мне рассказывала про красоты её родного мира, пускай их осталось не так уж много. Не думаю, что эльфы начали появляться в Башне Испытаний потому, что не заботились о Мин Алисте. Главная причина явно сокрыта в «кризисе», про который нельзя говорить. Но это не исключает того, что эльфы в своей истории принимали неправильные и жестокие решения. Но могу ли я об этом их судить?

Вопрос интересный и без четкого ответа. В истории Земли тоже хватало событий, за которые человечество по головке не погладить, но при этом я не несу личной ответственности за войны, рабство и другие вещи. Скорее всего любой мир в Конгрегации проходил через подобное. Я смотрю на то, как мимо проплывают разрушенные памятники, где на пьедесталах остались только чьи-то ноги, а также огромные дыры в стенах зданий, будто туда ракетой попали.

— Будьте начеку, в этом месте легко устроить засаду, — предупреждает Андрес, держа свое волшебное оружие на изготовке.

Но этого можно было не говорить, так как мы и так внимательно следим за округой. Мое психическое око пронзает толщу камня, но даже в разрушенных домах никого нет. Тут больше стоит обратить внимание не на округу, а на наш собственный корабль, который как будто стал чуть медленнее. Это не сильно бросается в глаза, но спустя столько времени на его борту я уже как будто нутром чувствую малейшие изменения в характере движения. Наверное, бывалые морские волки тоже могут даже с закрытыми глазами оценить скорость судна и погоду.

Чуть позже все остальные тоже замечают, что скорость судна падает, будто оно вязнет в местных песках, хотя, до этого таких проблем не было. Всё стремительнее падает скорость, и вот мы уже ползем вперед со скоростью улитки, что может показаться почти что стоянием на месте. Попытки разобраться в том, что именно мешает двигаться, не увенчались успехом. Нет никаких преград или видимых поломок, выглядит так, словно у корабля закончилось топливо. Никто из нас не понимает принцип работы такого корабля, но Кли оказывает единственной, кто смотрит вверх, а не вниз.

— Паруса надувались магическими ветрами пустыни, здесь же почти полный штиль, — говорит девушка. — Или нам нужно изменить погоду или ждать, пока пустыня сделает это за нас.

Теперь я тоже обращаю внимание на опустившиеся паруса, но пока нет идеи, как их наполнить. Не просто же создать поток арканы? А тем временем солнце клонится к закату. Вероятно, эту ночь нам придется провести в мертвом городе.

— Нельзя исключать, что это может быть частью очередного испытания, поэтому ночью может что-то случиться, — произносит Гэрри.

— Согласен, — кивает Андрес. — Давайте на всякий случай еще раз удвоим численность дежурных и посмотрим, что будет с погодой завтра утром.

Ни у кого возражений нет, как и других предложений.

К утру нового дня посреди руин засыпанного песком города изменилось не очень много. Ночью корабль прополз пару десятков метров, а с восходом солнца встал полностью. Такого раньше не случалось просто так, всегда по пустыни кружили магические ветра, которые паруса эльфийского судна могли улавливать, чтобы превращать в механически полезную работу. Как именно, меня можно не спрашивать, этого я не могу даже с помощью символа своего Пути расшифровать.